Сборник "Приграничье" (1-5 части)

— Ну тогда, может, чего посоветуешь. — Гамлет внимательно оглядел сидевших за столами посетителей и повернулся к Селину. — Денис, от Жилина уже приходили?

— В углу сидят, — кивнул на недавно завалившихся в заведение парней Селин. — Наши где?

— Яровой в подсобке. Гороховский Калинника дождется и попозже подвалит. — Датчанин скинул на стул короткий полушубок и поправил прицепленные на пояс ножны с длинным прямым кинжалом. Потом, глядя в висевшее за стойкой бара зеркало, пригладил ладонью аккуратно подстриженные черные волосы и бросил Денису. — Пошли.

Ну они и пошли. По-хозяйски вальяжно подгребли к дожидавшимся их парням, небрежно поздоровались и уселись за стол. Даже не дожидаясь заказа, бармен отнес туда поднос с бутылкой коньяка, пузатыми рюмками и немудреной закуской. Так со стороны посмотришь — закадычные друзья собрались пообщаться, старые добрые времена вспомнить. Все бы ничего, да только Жилин завсегда себя выше других ставил и через губу разговаривал. Охотник он знатный, спору нет, и пацан авторитетный, но как человек… Правило «не трогай и пахнуть не будет» — как раз про него.

Так что, думаю, разговор сейчас вовсе не простой идет. И пусть улыбочки на лицах будто приклеенные, но глаза-то злые. Да и вышибалы в зал чего-то зачастили: заглянут, осмотрятся и обратно на выход.

Впрочем, несмотря на мои опасения, встреча закончилась быстро и, что самое приятное, без выяснения отношений. Распили бутылку коньяка, поулыбались, языками почесали да и разошлись. Оно и к лучшему…

— Лед, пошли, — позвал меня Гамлет, когда посланники Жилина направились на выход, а Селин быстренько прошмыгнул куда-то в подсобку.

— Ну и как оно? — поинтересовался я, вслед за Датчанином заходя на кухню.

— Чего? А! Ты про этих… — Гамлет, не останавливаясь, прошел мимо плиты и свернул в неприметную дверцу, за которой начинался узкий темный коридор с низким потолком. — Объяснили, что к чему, они и отстали…

— Ясно. — Едва не расшибив лоб о притолоку, я в самый последний момент успел нагнуться. — Слушай, Принц, ты же Веню знаешь?

— Это которого? — замедлив шаг, оглянулся Датчанин.

— Который помощник Яна Карловича.

— Знаю. А что такое?

— Да пропал он. Говорят, с каким-то одноглазым охотником связался…

— Поспрашивать у наших?

— Неплохо было бы.

— Договорились. — Гамлет распахнул выкрашенную белой краской дверь и пропустил меня внутрь.

— Всем привет! — поздоровался я с тремя парнями, сидевшими за небольшим круглым столом, который выдвинули на середину заставленной стеллажами и картонными коробками кладовки. Под потолком висел излучавший тусклый желтоватый свет почти полностью разряженный чародейский шар, на столе валялись выкинутые в отбой карты.

— Привет! — махнул рукой Стас Калинник — долговязый длинноволосый парнишка, который зарабатывал на жизнь розыском всего, за что были готовы платить звонкую монету его клиенты. Пропавшие родственники, сбежавшие должники, потерянные, а зачастую и банально украденные ценности — Стаса мало интересовало, кого или что ему поручали найти. Волновал его по большому счету лишь один вопрос: своевременность расчетов. Сам он в своих очках с толстыми линзами вовсе не производил впечатления опасного человека, но отчего-то никому из его клиентов не приходило в голову тянуть с оплатой счетов.

Кинувшие карты на стол Филипп Гороховский и Борис Яровой в ответ только кивнули, а выставивший на стол трехлитровку с пивом и пузатые кружки Селин направился за стоявшим в углу подсобки стулом. То, что картежники сгрузили на него свою верхнюю одежду, его волновало мало.

— Мы пиво пить собрались или о серьезных вещах разговаривать? — хмуро посмотрел на Дениса немного сутулившийся Гороховский и выправил забившийся под джемпер воротничок рубашки. Вечно сонные черные глаза, как обычно, были полуприкрыты, но полагаться на невнимательность и рассеянность этого человека не стоило — основной специализацией Филиппа было вышибание долгов, а в такой профессии рохли надолго не задерживаются. Гороховский же начинал работать в этом направлении задолго до моего появления в Форте.

— Одно другому не мешает. — Яровой расстегнул молнию спортивной кофты и, наклонив стеклянную банку, наполнил себе кружку пивом. У меня начинало складываться впечатление, что этот худощавый коротышка никогда не отказывается от выпивки, но, как бы то ни было, на его профессиональных способностях излишнее употребление пива пока не сказывалось. А поскольку слухи о том, что он является «диспетчером» сразу нескольких работающих под его крылом наемных убийц, вполне соответствовали действительности, то любая промашка могла закончиться нехитрым акробатическим трюком на виселице. И раз он до сих пор с нами…

— Кому как, — пробурчал Гороховский.

— Будешь? — повернулся ко мне Яровой, не обративший на его брюзжание никакого внимания.

— Не, я пас. — Усевшись на стул, я собрал брошенные на стол карты в колоду.

— Мне налей, — попросил Селин.

— На коньяк? — удивленно посмотрел на него Гамлет.

— Выветрится, — легкомысленно отмахнулся от предостережения компаньона Денис и поставил освобожденный от одежды стул рядом со моим. — Лед, возьми под столом полторашку, специально для тебя темного захватил.

— Зря, — заглянул я под стол, где действительно обнаружилось полтора литра черного пива. — Мне хватит на сегодня…

— Выветрится, — хмыкнул Датчанин.

— Слушай, лицо кавказской национальности, не ерничай, а? — возмутился Денис. — Уже кружку пива выпить нельзя…

— Ты, славянский шовинист, уже на неделю вперед свою дозу выпил, — невозмутимо возразил Гамлет.

— На какую неделю? На месяц! — поддержал его Стас и попытался остановить Ярового, который успел наполнить его бокал. — Куда? Мне работать еще…

— Всем работать, — даже не стал слушать его тот и потянулся за стаканом Гороховского. — Тут пить-то…

— Черт с вами, наливай, — махнул рукой на происходящее безобразие Гамлет. — Но чтоб без продолжения!

Я взвесил в руке холодную полторашку и нерешительно свернул пробку. Оно бы мне и не надо… Хотя до обеда еще пять раз проспаться успею. Да и не обязательно все полтора литра выдувать, можно на вечер оставить. Точно! Так и поступлю…

— Как пообщались? — пригубив пива, поинтересовался Гороховский.