Сборник рассказов и повестей

Ах, если бы Сергей успел вернуться туда до того, как дыра закрылась! Он бы крикнул им: "Это недоразумение! Поймите, я просто не сразу понял, где я!.." И пусть бы он потом превратился в холодную белую вспышку, как "условный допуск" или «светофильтр», но за это хотя бы можно было уважать…

"Я начну новую жизнь, — подумал Мосин. — Я обязан ее начать".

Видно, происшествие сильно расшатало ему нервы. Только спустя полтора часа Сергею удалось взять себя в руки и выйти из этого странного и совершенно несвойственного ему состояния.

"Ну-ка, хватит! — приказал он себе. — Расхныкался!.. Все. Дыры нет. О настоящем думать надо".

Руку он побреет, а потом обязательно достанет мазь для уничтожения волос. Что еще? Пузыри? Мосин выдохнул и с удовлетворением отметил, что с пузырями покончено.

Колготки… Вот тут сложнее, если учесть, что все они наверняка исчезли. Со вспышкой! Хотя днем вспышку могли и не заметить. За Тамарку он спокоен — она ему теперь по гроб жизни благодарна. А вот та спекулянтка… А спекулянтке он скажет: "Нечего было рот разевать. Следить надо за своими вещами…" Ну да, а если они прямо на ней пропали? Все равно пусть рот не разевает. И вообще, какие такие колготки?…

С экс-невестой разговора, конечно, не избежать. Ремешок мог исчезнуть у нее на глазах да еще полыхнуть на прощанье. Ладно, в крайнем случае, придется вернуть червонец и извиниться за глупую шутку.

Лихошерст… Ох, этот Лихошерст!.. Только бы не встретиться с ним до конца недели.

Все? Нет, не все! «Асахи» оплачен! Выходит, он на этом кошмаре еще и заработал? Ну, Мосин! Ну, делец! Все-таки незаурядный он человек, что ни говори…

Заверещал дверной звонок.

Сергей наскоро обмотал руку бинтом и открыл.

Это была вахтерша. Не та, с которой он все время ссорился, а новая.

— Фотографа к городскому телефону. Фотограф есть?

Мосин подошел к столу с треснувшим после памятного случая аппаратом.

— Кого надо?

Грубый и низкий мужской голос потребовал к телефону Мосина.

— Он вышел, — соврал Сергей. — А что передать? Кто звонил?

— Передайте этому мерзавцу, — рявкнул голос, — что звонила та, кому он продал лиловый пояс!

— В смысле, это муж ее звонит? — уточнил Мосин.

— Нет, не муж! — громыхнуло в трубке. — Это я сама звоню! И еще передайте этому проходимцу, что я сейчас к нему приеду! — В голосе вдруг пробились мечтательные нотки. — Ох, он у меня и попрыгает!..

Летним вечером в подворотне

Авторы считают своим долгом предупредить, что встречающиеся в рассказе цены на спиртное, равно как и странное поведение правоохранительных органов, не вымышлены ими с целью издевательства, но действительно имели место в 1976 году.

Размерами, да и формой, предмет напоминал двадцатилитровую канистру.

Без ручки. Без единого отверстия. С двумя металлическими наростами на внутренних стенках. Любой слесарь сумел бы изготовить точную его копию, хотя трудно представить, кому и зачем могла понадобиться еще и вторая такая штуковина.

Короче: законная добыча сборщиков металлолома. Если бы не одно обстоятельство.

Предмет находился на высокой эллиптической орбите, хотя ни Байконур, ни мыс Кеннеди, видит бог, отношения к этому не имели.

Внутри «канистры», неподалеку от одного из металлических наростов (видимо, исполняющего роль трибуны), энергично подрагивая, висел водянистый шар размером с крупное яблоко.

— Тогда попробуем от противного, — втолковывал он четырем таким же водянистым комкам, прилепившимся кто где к внутренним стенкам «канистры». — Представим, что каждый из нас парализован. Мыслить может, а двигаться — нет. Что тогда?

— Тогда я беззащитен, — сообразил комок поменьше других.

— А мы вас защитим! Поместим в прочную скорлупу и назовем ее условно "череп".

— Позвольте! — возмутился комок. — А как же тогда воспринимать окружающую действительность?

— А органы чувств мы вам выведем наружу!..

— Ну и умру с голоду! Двигаться-то я все равно не смогу.

От удовольствия висящий в центре «канистры» шар стал почти прозрачным. Все, что говорил юный оппонент, было ему, так сказать, на псевдоподию.

— Не умрете. Добавляем вам органы для переработки пищи в энергию. Условно назовем их "пищеварительный тракт"…

— Остроумно, — подал кто-то реплику с места.

— …пару постоянных конечностей для передвижения. Назовем их «ноги». И пару постоянных конечностей для добывания пищи. Назовем их… ну, скажем, "руки".

Комки безмолвствовали.

— И в итоге у нас получится нечто весьма напоминающее жителей этой планеты. — Шар выбросил корненожку и как бы перетек по ней на стенку «канистры». Будь на месте комков люди, мы бы выразились проще: докладчик сел.

Крупный комок, расположившийся на втором металлическом наросте (надо полагать, капитан «канистры» и шеф экспедиции), с сомнением шевельнулся.

— Значит, вы настаиваете, что мы столкнулись с мыслящей материей не в чистом виде, а, так сказать, отягощенной всякими там «трактами», «черепами»… С тем, короче, что вы окрестили словечком "мозг"?

— Мало того, — с места добавил докладчик. — Уверен, что любого из нас они бы восприняли именно как «мозг», только существующий сам по себе.

— Хм… — пробормотал шеф, деформируясь от нахлынувших сомнений. — По-моему, этот ваш «мозг» будет занят только одним: как прокормить всю прорву трактов и конечностей, которой вы его снабдили… Знаете, я бы не рискнул без оговорок назвать такое существо мыслящим.

— Но в космос-то они вышли, — напомнил докладчик.

— Это еще ничего не значит! — с горячностью вмешался юный оппонент. — Может быть, их поместили в космический корабль в качестве подопытных животных!

Комки заволновались.

— Во избежание разногласий, — торопливо сказал капитан, — предлагаю прибегнуть к взаимопроникновению.

Возражений не последовало. Комки отлепились от стенок и, подплыв к центру, неуловимо слились друг с другом. Теперь посреди «канистры» висел большой молочно-белый шар. Он гудел и пульсировал. Через несколько секунд он распался, и члены экипажа поплыли в разные стороны.