Сборник рефератов по истории. 10 класс

Половчанку-княгиню убила во время охоты дикая кабаниха.

С этим браком связано первое летописное известие о Юрии Долгоруком. Юрий, будучи младшим сыном Мономаха, не унаследовал от отца того, что получил старший сын Мстислав (прозванный современниками Великим), – первородство и право наследовать отцовский великокняжеский престол. Юрию Владимировичу приходилось в жизни, полной бранных утех, больше всего полагаться на себя, чем и объясняется во многом его удивительная жизненная активность.

Младший сын Владимира Мономаха оказался прозорливым удельным князем. Он ясно видел, что подлинное могущество его княжества связано прежде всего с полноводной Волгой и ее притоками, которые во все времена служили удобными торговыми путями-дорогами: хоть летом, хоть зимой. Ему уже не хватало старых городов Суздаля и Ростова, чтобы утвердиться в бассейне Волги.

За короткий срок – со второй половины 30-х гг. до первой половины 40-х – Юрий Долгорукий построил ряд городов-крепостей на Верхней Волге – Кснятин, Тверь, Шошу, Дубну, Мологу и Углич. Все они стояли у впадения в Волгу крупных рек и препятствовали продвижению по ним войск Новгорода и Смоленска, где княжили противники Юрия Долгорукого. Надо сказать, что быть противником Долгорукого рисковал не всякий. Он играл выдающуюся роль во внутренней политике на протяжении многих лет. Он превосходно разбирался в междукняжеских отношениях, отдавал должное политической роли духовенства, с которым поддерживал тесные связи.

Юрий, заняв великокняжеский престол, увидел, что «множество людей с великой радостью вышло ему навстречу. И сел он на столе отца своего, славя Бога», – повествует летописец. Оттенял образ нового великого князя и особый торжественный титул: «Великий князь Юрий, сын Владимира Мономаха, внук Всеволода, правнук Ярослава, праправнук Великого Владимира, крестившего всю землю Русскую».

Летопись, создавая этот титул для нового Великого князя, подчеркивает преемственность его власти от прежних деятелей Русской державы, ставит Юрия в один с ними ряд как прямого продолжателя их дела.

Но Юрий Долгорукий не был их продолжателем. Он занял великокняжеский престол прежде всего как князь суздальский. Он взял в свои руки центральную великокняжескую власть как объединитель Волжско-Окского междуречья, северных земель и Юга, как первый ранний «собиратель Руси» после Владимира Мономаха.

Первым делом Юрий объединяет под своей властью земли вблизи самого Киева и устанавливает в них строгий государственный порядок. Твердою рукою он распределяет и перераспределяет «волости», не считаясь с «отчинными» правами князей и захватами в междоусобных войнах. Он добивается, чтобы в княжествах, расположенных вблизи Киева, правили верные ему люди, и посылает на княжение в важнейшие районы Приднепровья своих сыновей. В Переяславль он направляет старшего сына – Ростислава. Важным укрепленным городом на Днепре, вблизи Киева, был Вышегород, прикрывавший подступы к столице на водных и сухопутных путях. Сюда Юрий посылает второго сына – Андрея. Глеба ставит на княжение в Каневе, Бориса – в Белгороде, в правобережном Приднестровье. Престол в Суздале Юрий передает совсем еще молодому сыну Василию (Васильку), благо, там находится на посту тысяцкого и по существу управляет Суздальской землей надежный человек – Георгий Симонович. Правители, поставленные Юрием на местах, являлись, по сути дела, наместниками великокняжеской власти, ее представителями в областях.

Развитие феодальной системы на Руси привело к тому, что целые области рассматривались их князьями как собственные владения – «отчины». С ослаблением Киева почти прекратилось распределение княжений великокняжеским двором. Вопросы княжения решались местными князьями по праву «отчины». Распри между ними сводились к спору о праве наследования. Юрий стал устанавливать новый порядок: область предоставлялась правителю великокняжеской властью, притом не как «отчина», а лишь для управления. Это решение вызвало возмущение и ненависть всего боярско-вотчинного мира. В военном деле, однако, Юрий разбирался не очень хорошо – для этого были воеводы и «старейшая» дружина. К сожалению, они не всегда, как и ближайшие советники, могли или хотели помочь князю. Если Юрий не мог победить врага силой, он решал вопрос дипломатическим ходом, причем способы дипломатического решения были иногда весьма серьезными и жизненно ощутимыми.

По воле отца, в последний год его жизни, князь Юрий, например, женился из явно политических соображений. Во втором браке своего сына Мономах выбрал в жены ему дочь императора Византии, принцессу-гречанку: Византия держала в руках вселенскую церковь, и Суздальскому уделу было выгодно с нею породниться. Там, в Византии, сидел патриарх, там был центр наук и торговли, там было можно найти опору во благо родной земле. И князь Мономах, в предвиденье общей пользы, послал тогда сына в Царьград – навстречу принцессе Елене.

Скоро Юрий вернулся с Еленой на Русь, и в Киеве их встретил отец – великий князь Мономах. Он уже был сильно болен тогда, но стоял, улыбаясь, и свежий днепровский ветер легко шевелил его длинную седую бороду.

Юрий увез гречанку в свой Суздаль и прожил с ней тридцать с лишним счастливых лет.

Елена была спокойней, но и хитрее, чем половчанка: мысли ее все время стремились из русских лесов в Царьград. В первые годы супружеской жизни она впрямую пыталась влиять на князя в делах, суливших выгоды Византии. Потом, в ответ на упрямство мужа, обиделась и замолкла. Но тайные мысли не покидали ее. Через епископов, ставленников митрополита, она пыталась влиять на дела в центральных русских уделах. Недаром, позднее, когда Долгорукий умер и князем стал еще более, чем отец, упрямый и властный княжич Андрей, он выслал Елену домой – в Византию.

Но в княгине было и то, что очень нравилось князю: живая тонкость ума. Вместо охоты, скачек, которые были милы княгине-половчанке, Елена любила шить золотом по шелкам и бархату, петь, особенно же молиться и целыми днями читать заморские книги.

Книги привозились Юрию в Суздаль послами, церковниками и «гостями». Сам он любил их читать неспешно, приказывая множить, и Елена усидчиво, день за днем, сама охотно переписывала на пергамент редкие, драгоценные книги. Укрытые в кожу, они лежали в книжной палате.

За долгие годы своей жизни с князем Елена с трудом, но привыкала к Суздалю и к Руси. Она родила Юрию сыновей – мужественных и красивых, и несколько дочерей – разумных и милых. Она умела быть доброй, ласковой и послушной – князь никогда не забывал ее теплоты. Юрий Долгорукий был сложным и весьма неоднозначным человеком, и совместная жизнь с ним предполагала умение слушать, склонять голову и иметь много мудрости. Князь был умным, энергичным человеком, правда, с некоторыми чертами непостоянства и капризности в характере, зато, как большинство разумных людей, обладающих всей полнотой власти, он не был ни злым, ни мстительным. Достаточно вспомнить эпизоды с Иваном Берладником, которого держали в плену, в Суздале, и вызвали в Киев на расправу. Юрий мог легко уничтожить своего пленника, о чем просил его зять Ярослав Галицкий, но великий князь «послушался» митрополита и фактически способствовал освобождению Ивана.

Одной из отрицательных черт характера Юрия было, видимо, отсутствие навыков повседневной, систематической работы, столь необходимой для государственного деятеля такого масштаба, как великий князь. Для подобного рода деятельности у Юрия были бояре, советники, воеводы, «подручники» из князей и даже собственные сыновья, особенно старшие. Можно представить Юрия Владимировича во главе войска во время триумфального выезда в захваченный Киев, но вряд ли можно представить его верхом на раненом коне, из последних сил отбивающимся сразу от трех противников, как это было с сыном Андреем. Можно представить Юрия Владимировича во главе княжеского «снема», ведущим важные дипломатические переговоры, но трудно представить его в маленьком захолустном городишке на Галицкой границе с крошечным гарнизоном, ждущим с минуты на минуту стремительного удара конного корпуса противника, подобно тому, как ждал его сын Андрей. Можно представить Юрия Владимировича в ставке, в центре войск, выслушивающим своих советников и отдающим распоряжения и приказы через гонцов воеводам, но невозможно его представить одного в тылу сражения, останавливающего на бегу орду «диких» половцев, как это делал Андрей.

Юрий Долгорукий, как настоящий аристократ и по рождению, и по воспитанию, не считал для себя нужным снисходить до частностей, «до мелочей». Для этого были слуги, придворные, союзники, наконец, сыновья.

«Георгий (Юрий) властолюбивый, беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края Древней Руси, в коем он провел все цветущие лета своей жизни»[96]. Распространив там веру христианскую, сей князь строил церкви в Суздале, Владимире, на берегах Нерли, умножая число духовных пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума, открыл пути в лесах дремучих, оживил дикие, мертвые пустыни знамениями человеческой деятельности, основал новые селения и города: кроме Москвы, Юрьев-Польский, Переяславль-Залесский (1152 г.), украшая их для своего воображения сими, ему прелестными именами и самым рекам давая названия Южных. Дмитров, на берегу Яхромы, также им основан и назван по имени его сына, Всеволода-Дмитрия, который (в 1154 г.) родился на сем месте.