Сборник "Русские идут!"

Боевой вертолет висел на хвосте и методично расстреливал транспортник, что шел на малой высоте. Ермаков помнил как еще две пули ударили в его тело, раскаленные и злые, рвали его плоть, а он тогда, в ярости орал что-то лютое, за пулемет сесть некому, и тогда применил последнее русское средство: пошел на таран, но юсовец, естественно, в последний миг отвернул в сторону. Тогда Ермаков отстрелил ИК ловушки, поднялся над боевым вертолетом и сбросил противорадиолокационные ловушки ему прямо на винт. Винт тут же запутался, вертолет грохнулся вниз и взорвался со всеми их ракетами, бомбами, пулеметами и боевым расчетом.

Теряя сознание, в полубреду, он кое-как приземлил продырявленный транспортник, отыскал юсовскую рацию и сумел связаться со своими. Вертолеты вылетели к Камдешу с Джалалабадского аэродрома через час, а еще раньше поднялись истребители-штурмовики. Не зная, где находится стажер с пленником, они попросту барражировали над районом, пугая горных козлов.

Понятно, с АВАКС ПРО США это заметили, остатки «дельты» спешно отозвали. Весь бой и гонки заняли меньше, чем полчаса. Шорта со сломанными ногами и отбитыми гениталиями отправили в Москву, стажеру погрозили пальчиком: слишком грубо обошел с ценным пленником, сам ведь даже не поцарапался, а его, Ермакова, отправили в госпиталь в СССР, где провалялся почти полгода.

Эта операция, широко известная в узких кругах как «Охота на Джима Шорта», унесла жизни 50 необстреляных мальчиков и 10 «каскадеров». Юсовцы потеряли тридцать «дельтовцев» при захвате Шорта, затем тридцать восемь элитных бойцов того же подразделения при попытке его освобождения, все четыре боевых вертолета и оба транспортных.

Потом, при «разборе полетов» отметили недостаточное содействие армейских специалистов, недостаточную комплектацию группы вооружением, слабую подготовку операции прикрытия отхода, недостаточную «чистоту» работы группы при захвате, преступную халатность командира группы, состоящую в допущении неполного уничтожения охраны объекта и неустановке помех для радиопередающих устройств перед захватом...

И все-таки «каскад» выполнил задачу, как выполнял ее всякий раз. А с Фредом пришлось сталкиваться еще четырежды лицом к лицу. Несколько раз Ермаков чувствовал его присутствие за сценой, а однажды даже полчаса сидели в кафе, разговаривали, при чем знали, что каждый держит направленный в его сторону пистолет.

Ему показалось, что майор с эмблемой «дельты» в петлице иронически улыбается с фотографии. Взглянул пристальнее, майор ответил таким же прямым взглядом.

– Что ж, – произнес Ермаков вслух, – пожалуй, мы еще встретимся... Они должны послать нам на перехват лучших. А ты уже тогда был лучшим.

Майор на фотографии загадочно молчал. В глубоко посаженных глазах были воля и упрямство. Что ж, теперь лейтенант, доросший до полковника, может встретиться с самим вице-директором могущественного ЦРУ. Который руководит не одним отрядом «дельта» а всеми операциями Империи!

Глава 21

Незнакомый сержант откозырял перед Ермаковым, испытующего оглядел Дмитрия. распахнул перед ним дверь ранее недоступного для него помещения. В недоступном ранее секторе. Дмитрий заметил торжествующую улыбку полковника, решил не терять лица, зашел спокойный, невозмутимый, но внутри уже начали дрожать жилки.

Сперва показалось, что попал в помещение часового завода или даже цеха по производству чипов для сверхмощных компов. В стерильно чистом помещении вспыхивали красноватые лучи лазеров, станки работали бесшумно, хотя чувствовалось присутствие больших энергий. Всего трое, одетых в белые комбинезоны, склонились за станками, в сторону вошедших никто не повел и бровью.

Дмитрий еще не увидел, что же в зажимах суппортов, но сердце радостно екнуло. А когда приблизился, дыхание остановилось в груди. В металлическую вазу упал странно знакомый патрон. Он оглянулся на Ермакова, тот кивнул, Дмитрий жадно ухватил еще теплый после обработки цилиндр, повертел в пальцах.

Чуть тяжелее обычного, знакомая полость в наконечнике, в торце блистающая как зеркало поверхность с безукоризненной выемкой в центре...

– Это же мой, – прошептал он, – черт... как вы умудрились?

Ермаков кивнул:

– Ручная работа, да? И сколько ты потрудился над каждым таким патроном?

Дмитрий пожал плечами, продолжая рассматривая патрон, потом загреб из чаши еще пару, сравнил:

– Когда от удачного выстрела зависит жизнь, то не думаешь, сколько посидишь над подгонкой одного патрона... Как вам это удалось?

Ермаков повел рукой:

– Техника теперь решает многое. Не все, но многое. Что такое компьютеры, знаешь. Что такое лазеры... Ну, хотя бы с лазерным прицелом знаком. А здесь лазеры под руководством компьютеров идеально точно высверливают эти полости внутри обычных пуль... мы их получаем ящиками, но, как видишь, для особых операций модифицируем. Так, как это нужно нам. Могу добавить, что снайперы Империи тоже не очень-то придерживаются запретов Женевской конвенции насчет разрывных или несбалансированных пуль.

Дмитрий ответил рассеянно, все еще потрясенный таким богатством:

– Да плевать мне на их запреты. Я пока ни Империи, ни ее лакеям не подчинен... Но это же целая революция!

Сбоку на экране монитора поворачивалась объемная модели пули. Справа и слева бежали строки цифр, они менялись с сумасшедшей скоростью по мере того, как тончайший лучик лазера, в сто тысяч раз тоньше иглы, убирал лишний металл внутри этого грубо отлитого комка металла.

На стрельбище шел, удерживая сладкую дрожь в ногах, а ящичек с патронами прижимал к груди. Хотелось помчаться, сломя голову, поскорее упасть на прокаленную солнцем землю и выпускать пулю за пулей в мишень. Нет, падать нельзя, вдруг да коснется винтовкой земли, надо опуститься бережно, и уже потом...

Из двенадцати огороженных щитками мест из троих торчали широко расставленные ноги. С другой стороны из-за щитов виднелись стволы. Иногда подрагивали, слышались сухие щелчки.

Никогда еще Дмитрий не опускался на землю так бережно. Чехол снимал как подвенечную фату с целомудренной новобрачной, винтовку опустил на мешок с песком как будто она была из стекла, бережно отвел затвор. Семь патронов легли в магазин легко и привычно, словно там всегда жили. Когда вернул затвор обратно, тот словно бы проскользнул как по маслу, легко повернулся в конце и закрыл канал.

Наушники остались на полке, здесь не Олимпийские игры. В бок оперлось что-то тупое, он менять положение не стал, уже дав себе задание выпустить все семь пуль не больше, чем за десять секунд. Ноги его растопырились, ботинки уперлись в землю, он превратился в прочную металлическую конструкцию. Теперь только землетрясение смогло бы сбить прицел...

Уперев приклад в плечо, он поймал середину мишени в прицел, задержал дыхание. Палец коснулся курка, затем в плечо легонько толкнуло. Изображение мишени расплылось, но пальцы уже передернули затвор, патрон дослан, выстрел, снова пальцы передергивают затвор, патрон, в душе ликование, что может помешать, надо быть холодным как камень, сосредоточенным...