Сборник "След зомби"

– Скажи, – начала она негромко, – ты ведь не давал моего телефона никому, правда?

– Разумеется. Моя личная жизнь никого не касается. Ни при каких обстоятельствах. Если бы я собирался дать кому-то твой телефон…

– У вас с отцом похожие голоса? – перебила она его.

– Так! – Тим поднялся с колен и заходил по комнате. – Куда он тебе звонил? Домой?

– На работу. Похожие, да?

– Да не похожие они, солнышко. Одинаковые. По телефону вообще не отличишь.

– Понимаешь… Я сначала решила, что это ты звонишь, чтобы меня разыграть. А он сказал, что он твой отец…

Тим, заложив руки за спину, глядел в окно. Солнце ушло за горизонт, но Тим и сквозь толщу земли прекрасно видел его белый плоский диск.

– Значит, папочка… – вздохнул Тим. – И что он сказал? Чтобы я шел сдаваться? Да?

– Тима… – прошептала Ольга. – Иди ко мне, пожалуйста. Обними меня. Мне страшно, Тим.

Тим сел рядом и прижал девушку к себе, чувствуя, как сильно бьется у нее сердце.

– А я ведь тебе не верила… – услышал он. – Да… Тебя ждут завтра. Он не сказал так прямо «сдаваться». Он только сказал, что если ты не хочешь за решетку, то должен прийти… Знаешь, Тим, он был ужасно злой. Я думала, он меня просто съест. Из трубки выскочит и загрызет. Но он только прорычал – Битцевский лесопарк, верхняя аллея, тринадцать часов. Ты должен войти в лес и идти по аллее прямо, а тебя встретят. И будет серьезный разговор. Вот так он сказал. Тим… Я не понимаю, извини, а при чем тут «за решетку»? За что?

– Ой, придумают, за что, – скривился Тим. – Вспомни, пожалуйста, он ничего больше не говорил?

– Да ничего, какие-то общие слова. Что это твой последний шанс. Еще какая-то ерунда…

– Ну-ка, милая, вспоминай все до буковки. Это может быть важно.

– Но я уже все сказала. Понимаешь, мне так страшно было… Ну, он сказал – передай Тиму, что если не хочет за решетку, должен прийти тогда-то и туда-то. С ним будет серьезный разговор. Это его последний шанс. Я хотела переспросить насчет места, ну, чтобы не перепутать, а он сказал – не бойся, Тимка место знает лучше всех, не застрянет…

– Есть! – воскликнул Тим.

– Что? – обескураженно пробормотала Ольга.

– Путь отхода! Не-ет, папуля мой, конечно, сука кагэбэшная, но что-то человеческое в нем еще осталось. Хотя бы за доброе намерение спасибо тебе, папочка! – Тим возбужденно потер ладони.

– Он тебе как-то может помочь?

– Думаю, попытается. Ты понимаешь, какая штука… У меня в этом лесу все детство прошло. Я там до сих пор каждое дерево помню. А из одной траншеи меня отец когда-то за уши вытаскивал, я там за какую-то хреновину зацепился и вылезти не мог. Теперь-то не застряну, конечно.

– Траншеи? – Ольга по-прежнему ничего не понимала.

– Извини, ты просто выросла в центре… Там ведь проходила юго-западная линия обороны в войну. И многое сохранилось до наших дней. Траншеи, ходы сообщения, огневые точки. Они просто оплыли, потеряли форму, но ямы и канавы такие, что хоть сейчас воевать. Ладно, ничего больше не скажу. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Я не засну сегодня вообще, наверное. Тимка…

– Заснешь как миленькая. Что?

– Ты что, пойдешь?

– Обязательно!

– Тим!!! – крикнула Ольга, судорожно прижимая руки к груди.

– Цыц! – рявкнул Тим, хватая ее за плечи и встряхивая.

– Тимка… – Рот у Ольги страдальчески искривился.

– Ничего они мне не сделают, – твердо сказал Тим. – Ну перестань, милая. Оленька, счастье мое, перестань… Не надо. Я тебе говорю, ничего не будет. Клянусь. Им со мной так просто не справиться.

– Да… они… тебя… там… застрелят… – выдавила Ольга. – Они нарочно… чтобы лес… без свидетелей…

– Ничего подобного. Как раз в городе я более уязвим. Много посторонних сигналов, тяжело «унюхать» нужного человека на большом расстоянии. А в лесу они все у меня будут как на ладони. И время идеальное – пенсионеры и мамаши с детенышами обедать уйдут. Все правильно. Они блокируют аллею, по кустам залягут, а на границе леса, рядом с электроподстанцией, где фон большой, спрячут пушку… Ну перестань, Оленька! Хватит! – Он протянул ей носовой платок.

– Какая же я была идиотка… – прошептала Ольга.

– Я вернусь оттуда живой и невредимый, – сказал Тим. – К тебе. И буду тебя очень-очень любить. Хорошо?

Ольга кивнула, высморкалась и отвернулась.

– Не смотри на меня, – попросила она.

– Нет, буду. – Тим придвинулся к ней и, как она ни загораживала лицо руками, ухитрился дважды поцеловать мокрые от слез глаза. – Ты мне веришь или нет?

– Верю, – прошептала она.

– Ну и отлично. – Тим принялся искать сигареты. Вспомнил, что они на веранде, и вышел. Когда он вернулся и встал в дверях, опираясь плечом о косяк и выпуская колечками дым, Ольга уже ушла наверх, приводить себя в порядок.

– Но каков отец! – восхищенно сказал Тим.

– Почему? – глухо раздалось сверху.

– Да понимаешь… – Тим глубоко затянулся. – В принципе, как отца, я его люто ненавижу. Все мои беды от него. То, что я сенс, – наследственное. То, что в «Программу Детей» меня включили, – тоже папина заслуга, на все сто. Если бы папуля остался рядовым чиновником, на меня бы никто внимания не обратил. А так его жизнь была вся на просвет исследована. И выяснилось, что сын у него с паранормальными способностями. Ну, меня и окучили вместе с остальными. Хотя, с другой стороны, если бы не наследственность, я бы вообще сдох…

– Перестань, Тим, – попросила Ольга.

– А что поделаешь? Вот, и помимо всего прочего, он мне еще и жизни не давал в последние годы. Наезжал постоянно – учись, в партию вступай, и все такое… Я же из дома фактически сбежал. От него сбежал. Но понимаешь, если бы я не был его сын… Я бы, наверное, его обожал. Он хороший человек, вот в чем загвоздка. Просто когда он обо мне думает, он теряет рассудок и делает мне больно. Хотя желает мне только добра.

– Прямо как мой… – заметила Ольга.