Сборник. Бездушный 1. Компиляция

Не успела она закончить, как рядом с нами появились ещё трое человек. Все были моими соседями по коридору. Одну женщину я узнал. Она отличалась красотой и ростом, чем привлекла моё внимание. А ещё поселилась в каюте через одну влево напротив меня.

— Это правда? — один из первой парочки вооружённых мужчин посмотрел на стюарта.

— Да, — сказал тот, отведя взгляд в сторону.

— Откуда здесь взялся грозовой барс?

Стюарту пришлось ещё раз повторить свой рассказ. В самом его конце моя соседка вдруг сказала:

— Слышите? Что-то свистит.

— Дирижабль получил серьёзные повреждения. А свистит выходящий воздух, мы явно поднялись очень высоко, — сообщил потерянным тоном стюарт.

— Мы задохнёмся? — быстро спросил я его.

— Не должны. На всех палубах и во всех отсеках стоят особые амулеты, которые увеличивают количество воздуха при его потере на больших высотах. Но я не знаю насколько сильно повреждён корпус.

— Если сильно, то что будет? — зло спросила Элля.

— Амулеты не справятся. Быстро истощат энергию. И тогда мы начнём испытывать высотную болезнь.

— А как можно опустить дирижабль? — поинтересовался я у него.

— Отключить одни амулеты и включить другие. Первые находятся внутри воздушных камер. Вторые частью в грузовом трюме. Частью на нижних шпангоутах рядом с воздушными камерами… э-м… — тут он запнулся.

— Чего «э»? — рявкнул на него один из вооружённых мужчин и направил ему в лицо острие короткого изогнутого меча.

— Скорее всего, были активированы балластные амулеты в трюмах. И это произошло бесконтрольно на максимальной мощности и в короткий срок. Если это так, то часть гондолы оторвалась. Поэтому нас подбросило вверх и уходит воздух, — окончание фразы он уже бормотал, полностью утеряв дух.

— Нужно заткнуть все щели, откуда уходит воздух, — предложил я. — А ещё лучше залить чем-то вязким и плотным.

— Как их ещё найти бы?

Ответ у меня был готов.

— С помощью огоньков от свечей или лучин. Сгодятся масляные лампы. Есть у кого-то что-то из этого?

Нашлось всё.

Куда хуже пришлось с законопачиваем дыр, которых обнаружилось изрядно. Многие были совсем мелкие. Но при этом воздух уходил из них с огромной скоростью. Мы рвали ткань, смачивали её в масле или жире и заталкивали трещины и щели. С некоторыми справлялись буквально пальцами. Для других приходилось использовать нож. Работёнка та ещё и ко всему прочему КПД её оставляет желать лучшего. Но в данный момент мы смогли на какое-то время устранить воздушные течи.

— Ещё кто-то мог уцелеть кроме нас? Или всех оторвало? — задал один из нас вопрос в процессе работы.

Все посмотрели на стюарта. Тот вновь нервно поёжился под десятком взглядов.

— Не знаю. Могли уцелеть судовые служанки и пара отсеков вроде вашего. Они находятся в самой крепкой части каркаса и далеко от балластных амулетов.

— Богачи небось тоже уцелели, — со злостью произнёс один из мужчин.

— Не думаю, — вновь сказал стюарт. — Это на их палубе вырвался грозовой барс. Он там должен был всё и всех уничтожить в ярости после заточения в амулете.

— Хм, это возможно, — согласился с ним мужчина. — Против взрослого барса за стенкой из досок не спрятаться. Они каменные преграды могут разнести в песок. И запросто разбирают по бревнышку форты в лесах.

Вскоре работа по затыканию щелей была закончена. Вряд ли все дыры мы нашли и устранили. Но оставшиеся были не столь опасны. А главное — раздражающий свист ушёл. Потом был найден амулет генерации воздуха. Стюарт пользуясь правом члена экипажа и особым амулетом смог перенастроить его так, чтобы он не работал постоянно, а включался эпизодически, поддерживая атмосферу на таком уровне, когда можно было просто жить. Через несколько часов у половины из нас появились первые признаки слабой высотной болезни.

— Слышите? — вдруг встрепенулась женщина, примеченная мной в момент вселения в каюту.

На неё тут же все посмотрели.

— Что?

— Кто-то стучит. Вот так, — она изобразила стук пальцами по половым доскам.

Мы все внимательно выслушали хитрый перестук с разными паузами между ударов.

— Это секретный язык контрабандистов, — сообщил один из моих соседей. Это был мужчина среднего роста, чуть-чуть полноватый, возрастом на вид около сорока лет. Нам он представился Палмом. — Повторяй стуки. Я попробую расшифровать их.

Женщина оказалась единственной обладательницей сверхслуха. Как мы не старались, но никто ничего не услышал. Она стала ретранслятором между нами и неизвестным, выжившим во время катастрофы. Сначала она отстукивала Палму чужой шифр. А затем Палм долбил рукоятью кинжала по полу в ответ. С помощью этой техники связи мы узнали, что на дирижабле выжили как минимум ещё пять человек. Они находились в кормовой части в трюме для особых грузов и ценного багажа пассажиров, который не мог влезть в каюту. Ими оказались две служанки, два пассажира и раненый охранник из отряда дирижабля. Последний и оказался тем самым знатоком, кто знал тайный шифр. По крайней мере, так они сообщили через стук, и нам расшифровал Палм.

Глава 2

— Сегодня мы упадём, — сообщил стюард.

Падение дирижабля началось ещё с неделю назад. Амулеты отключались один за другим. Те, что уменьшали массу, и другие, вырабатывающие не то подъёмный газ, не то нагревающие обычный воздух в газовых камерах. За их работой следят определённые члены экипажа, но из-за нападения страшного хищника их не стало. Либо они не могут добраться до амулетов.

На третий день полёта выяснилось, что воздушное судно не просто получило критические повреждения и лишилось экипажа с пассажирами, но ещё и сошло с маршрута. Причём кардинально: развернулось на сто восемьдесят градусов. В каком-то роде нам повезло, что часть гондолы отвалилась, отчего дирижабль излишне высоко поднялся. Благодаря этому позже судно не разбилось о вершины горного хребта. Повисни мы на каком-нибудь местном «Эвересте» или «Монблане», то вряд ли кто-то смог бы выжить.

За время полёта благодаря куче времени я успел не раз поразмышлять над своими действиями. Может, зря я решил воспользоваться дирижаблем? Да, однажды такое решение меня спасло, приведя в посёлок, где я окреп, узнал многое про новый мир и о себе новом. Может, потому я и рванул к летающему аппарату без оглядки из-за подсознательного чувства, что дирижабль — это спасение? С другой стороны, если так подумать, а что мне оставалось? На меня открыли сезон охоты и мало того — нашли моё укрытие. Можно, конечно, спрятаться в лесах, поднабраться опыта, подняться до какой-нибудь двадцать пятой ступени, чтобы не бояться почти никого из подосланных охотников за головами. Вот только в таком решении кроется сразу несколько минусов. Самый главный и первый — меня выследят более опытные охотники, которых наймут мои недруги. Тот же покойный Траш на голову превосходил меня в охотничьих вопросах. Во-вторых, а смогу ли я долго выживать в местах, где водятся сильные хищники и, что куда опаснее, машины? Уверен, что нет. Есть и в-третьих, чтобы набрать нужную силу мне требуется не только высокая ступень Возвышения, но и набор подходящих навыков. Вот только взять я их могу только у людей, а где люди, там опасность. И так получается, что смысла прятаться нет никакого — всё равно выходить к тому или иному поселению.

Резюмируя осознаю, что дирижабль был для меня подарком богов и мой шанс если не потеряться навсегда, то как минимум получить существенную фору для своего развития. Пусть враги и узнали бы, что я сел на него, я всё равно бы успел слезть с него и затеряться в каком-нибудь городе. А там… пожалуй, если меня загнали бы как крысу, то я бы ей и стал — опасным и бесшабашным отмороженным зверем. Устроил бы охоту на людей, чтобы получать побольше марок и ускоренно развиваться, лезть вверх по лестнице возвышения. Кроме того, с людей падают полезные таланты, которые тоже делали бы меня сильнее. Честно признаюсь, когда сидел в каюте и думал о своём будущем, то подумывал и о таком. Мало, что ли, ворья и убийц, по которым давно черти горючими слезами заливаются? Для меня такие личности не только источник силы, но и оправдание для совести. Увы, но не срослось, судьба решила опять пересмотреть свои планы на меня, подкинув грозового барса. И опять же, а вдруг всё для моей пользы? Ведь если враги уже в курсе моей посадки на дирижабль, то его исчезновение обрежет все ниточки ко мне. А если ещё обнаружат обломки на земле и посчитают, что экипаж и пассажиры погибли, то я получу свободу. Ну, или как минимум существенную фору для развития, пока до недругов не дойдёт весть, что часть людей, летевших на воздушном судне, выжила и одного из них зовут Иваном. Вот кстати по поводу имени. Когда менял телосложение, то подумывал взять себе и новое имя. Мог назваться тем же Трашем, тем более что это ходовое имя. Но только от одной этой мысли почувствовал внутренний дискомфорт. Это была последняя ниточка, которая связывала меня с моим родным миром, напоминала о прежней беззаботной жизни, семье, друзьях, о том всём хорошем, что со мной случалось. Да и если так посудить, то смена имени не так и сильно мне поможет. Хорошим ищейкам-людоловам это даже не препятствие, а лёгкая шероховатость. Вот потому и остался я Иваном. Не хочу я терять ту часть себя, которая связывает меня с родным домом. Не хочу и всё.