Сборник. Бездушный 1. Компиляция

Ещё чуть позже, когда моё самочувствие заметно улучшилось, я понял, что нахожусь где–то в лесу под огромным деревом, которое окружено частоколом с черепами. Лежу на утрамбованной земле. Рядом торчат узловатые чёрные и блестящие, как антрацит, корни. Некоторые их них были обломаны или отмерли и их частью срубили, оставив торчать концы из земли. Эти обрубки неизвестный мастер или мастера превратили при помощи резца в фигурки бабочек, птиц, змей, жуков. Талантом резчик обладал невероятным! Казалось, что каждая фигурка вот–вот оживёт, взмахнёт крыльями или стремглав скользнёт между корней, прячась от взгляда.

А ещё я оказался к этим корням привязан в позе витрувианского человека в круге с изображений Да Винчи. На теле ни клочка одежды, даже набедренной повязки нет и по мере того, как возвращались силы и чувствительность с ними приходили и неприятные ощущения от впивающихся в кожу мелких предметов, бугорков подо мной, каких–то колючек.

Как я тут оказался… не помню. Даже не знаю такого места. Может, Зелёный город? Там как раз полно растительности и деревья вымахали с момента Переноса о–го–го какие. Но кто построил частокол, кто навесил черепа разных существ (там были не только человеческие, но и орочьи, эльфийские) на него? А резьба? Это точно дело рук человека или кого–то из прочих разумных рас — орка, эльфа, гнома. Сомневаюсь, что в Зелёном городе кто–то из вышеперечисленных сможет выжить и чувствовать себя настолько комфортно, чтобы заниматься резьбой. В моём графстве точно нет подобных лесных исполинов со стволами в шесть–семь метров диаметром на первый взгляд.

«Ничего не помню… чёрт, что же со мной случилось, куда все воспоминания подевались?», — застонал я мысленно. В голове из последних событий было лишь одно: я с Аней в очередной раз тайком ото всех после ещё одного переливания кровавой магической эссенции отправился в знакомую балку, чей склон промёрз уже на метр и не думал таять. Это последствия второй поездки, когда Аня вошла в раж и превратилась в натуральную Снежную королеву, способную взмахом руки не просто заморозить чьё–то сердце, но и вообще заморозить весь организм со всем прочим ливером.

«Или не успели уехать? Помню, что переливание было, а потом… потом…», — в голове крутились какие–то обрывки мыслей, смутные образы, но соединяться в цельную картину они отказывались напрочь. Вновь разболелась голова, стала накатывать тошнота, а вместе с ней возникла сильная жажда. Неприятные ощущения накатывали, путали мысли, рвали связь с реальностью.

Кажется, я даже потерял сознание. Когда же очнулся, то увидел рядом с собой Лину, мою управляющую. Узнал я её не сразу, так как вместо привычных платьев девушка была одета в обтягивающие штаны тёмно–зелёного цвета с коричневыми и чёрными разводами, что–то похожее на свитер–водолазку того же колера, а с левого плеча свисал плащ, будто связанный из птичьего пуха всевозможных цветов, но в основе своей всё же было больше тёмных. Волосы прикрывал платок, завязанный по–пиратски. На ногах у управляющей были замшевые мокасины.

— Лина? — хрипло произнёс я. Даже скорее прошептал.

За время моего беспамятства произошли кое–какие изменения, а точнее — на мне появился амулет–переводчик.

Девушка услышала меня. Её губы искривились в злой усмешке:

— Файнаэльена Лойса из дома Пурпурного Шипа по прозвищу Чёрная Смерть.

Ко мне не сразу пришло понимание, что я уже слышал это имя и прозвище ранее. Прошла минута, прежде чем в тяжёлой голове родилась мысль–понимание–воспоминание.

— Хагха была права… и ты её убила за это.

— Права, да, — подтвердила эльфийка. — Но убила я её за другое. Эта человеческая подстилка отправила письмо своим соратникам, где упомянула про меня и попросила помощи в освобождении от рабской печати. Письмо я перехватила, но не уверена до сих пор, что то было одно. Пришлось девчонку прикончить и представить всё так, что во всём вина ошейника. Это оказалось совсем не сложно с её–то статусом чёрной рабыни. Удивительно, как шутят иногда боги: в одном месте очень далеко от своих домов сумели столкнуться два врага, которые знали друг друга. Да ещё враги, с которыми поступили их недоброжелатели одинаково, то есть, сделали бесправными безвольными рабынями…

— Как ты освободилась сама от кольца? Тебе кто–то помог? Ты сумела как–то обойти печать? — сквозь зубы спросил я, перебив её.

— Благодаря тебе, — девушка показала мне заколку из сундука, найденного в болоте. — Честно признаться, я боялась, что ты догадаешься про то, что эти украшения избавят меня от позорной печати. Я не смогла сдержаться и упомянула, что они лечат ауру, к которой и цепляется рабское заклинание. Но вы, иные, такие глупые. Ты даже не понял, что мне подарил.

— Почему ты не ушла сразу, как только избавилась от печати? Я же правильно понимаю, что на момент появления Хагхи ты уже не была рабыней и могла игнорировать мои приказы?

— Я хотела появиться дома не с позором, а с победой! — с каким–то пафосом произнесла собеседница. — Например, с сотней эльфийских жемчужин и жертвой для кровавого ритуала. Догадываешься, какую роль ты вскоре сыграешь, и чей череп окажется здесь? — она повела рукой в сторону кошмарного частокола.

— Эльфы приносят жертвы?

— Приходится. Наши мелорны нуждаются в крови сильных существ. Человеческих магов, шаманов орков, старых вампиров. Иначе они станут пожирать нас, эльфов. Эта наша сила и наша слабость…

— Файнаэльена Лойса!

Чей–то окрик оборвал девушку на полуслове, заставив её вздрогнуть и съёжиться.

С трудом повернув голову на звук, я увидел ещё одного эльфа. Это был высокий мужчина возрастом тридцать пять или сорок лет по человеческим меркам. Он был одет во что–то похожее на одеяние католических кардиналов, какими я себе их представляю. По крайней мере, нечто похожее я видел в советском кино про мушкетёров. Только цвет одежд был оливковый с какими–то сверкающими искрами. Длинные белоснежные волосы эльфа расплескались по его плечам. В левой руке он держал деревянный посох из тёмной древесины, на ладонь возвышающийся над головой владельца. Весь его вид испускал уверенность, властность, торжественность и силу.

— Простите меня, и’куэль, — тут же согнулась в низком поклоне Ли… Файнаэльена.

— Твоё время вышло, — произнёс эльф, потом отвернулся от девушки и шагнул к частоколу, в котором тут же появился проход. Только после этого эльфийка распрямилась и последовала за ним, бросив на меня мстительный и многообещающий взгляд. Спустя несколько секунд я вновь остался под мелорном в одиночестве. Частокол не только ограждал от взглядов, но и полностью отрезал все внешние звуки.

— Ещё посмотрим, кто тут станет кровавой жертвой, — совсем тихо прошептал я, бросив взгляд в сторону закрывшегося прохода. — Не того вы выбрали на роль агнца для заклания, длинноухие ублюдки.

Телом я всё так же не владел. Лишь кое–как мог шевелить головой, и то с большим трудом, да пользоваться худо–бедно речью. Общаться мне не с кем на данный момент, но подвижность челюстного аппарата была кстати.

— М–м–м, — я не сумел сдержать стона, когда левыми клыками прокусил себе кончик языка. До крови. — Фуки… уфафтые… ненафифу…

Рот стал наполняться кровью, но слишком медленно для моих целей, так как я не знал, когда моё одиночество вновь прервут. И потому пришлось опять кусать самого себя. Боль была страшная. Сознание мутилось, дважды я чуть не подавился и не проглотил кровь, которую собирал во рту для своего спасения.