Сборник.Том 6
Шрифт:
Выбери я Первую Академию, Мэр Бранно немедленно прибрала бы к рукам Вторую Академию и Гею. Останови я свой выбор на Второй, Оратор Гендибаль не замедлил бы захватить власть над Геей и Первой Академией. В обоих случаях сложилась бы необратимая ситуация, и, окажись мой выбор неверен, последствия были бы катастрофичны.
Однако, выбирая Гею, я ничем особенно не рисковал, тогда обе Академии удовлетворились бы ощущением обманной победы, и всё, в общем и целом, осталось бы как было; ведь на построение Галаксии, как мне было сказано, уйдёт жизнь не одного поколения.
Выбор в пользу Геи давал возможность выиграть время, корректировать события
Седые брови Дома слегка приподнялись. Глубоким, грудным баритоном он спросил:
— Ты всё-таки сомневаешься в верности своего решения?
— Не то чтобы сомневаюсь, но, чтобы убедиться окончательно, мне нужно кое-что сделать. Я хочу посетить Землю, если удастся её отыскать.
— Если ты хочешь нас покинуть, мы не вправе тебя задерживать, Трев…
— Я не подарок для вашего мира.
— Пел тоже, но он остаётся, и мы рады предложить тебе остаться. Но скажи мне, зачем ты хочешь попасть на Землю?
— Думаю, ты понимаешь зачем.
— Нет.
— Вы не всё рассказали мне, Дом. И ты, и остальные. Может быть, у вас есть на то причины, но мне хотелось, чтобы таких причин не было.
— Не понимаю, о чём ты.
— Видишь ли, Дом, в то время, когда я должен был принять решение, я с помощью моего компьютера на краткий миг как на ладони увидел сознания всех, кто был рядом, — Мэра Бранно, Оратора Гендибаля, Нови. За считаные мгновения мне открылось многое — ну, например, вся цепочка манипуляций Геи в отношении Трентора через Нови, то есть как было подстроено, что Гендибаль отправился к Гее.
— Да?
— Я увидел в сознании Гендибаля мысль, которая поразила меня: это касалось пропажи всех источников информации о Земле из Галактической Библиотеки.
— Они пропали?
— Да. Поэтому мне и показалось, что это очень важно. Настолько важно, что нужно, чтобы об этом не знала не только Вторая Академия, но и я. И уж если на меня свалилась ответственность за выбор в пользу Галаксии, я не собираюсь соглашаться на добровольное неведение. Так скажи мне, для чего понадобилось скрывать знания о Земле?
Дом торжественно проговорил:
— Трев, Гея к этой пропаже никакого отношения не имеет. Мы ничего об этом не знаем.
— Вы тут ни при чем?
— Абсолютно ни при чем.
Тревайз глубоко задумался, нахмурился, облизнув высохшие губы.
— Чьих же рук это дело в таком случае? — растерянно спросил он.
— Не знаю. И цели не понимаю.
Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова, и наконец Дом сказал:
— Ты прав. Нам казалось, что найден окончательный ответ, однако, пока этот вопрос висит в воздухе, покоя не будет… Прошу тебя, побудь у нас немного, давай подумаем, что можно сделать. А потом ты сможешь улететь, получив от нас всю помощь, какая тебе потребуется.
— Благодарю, — улыбнулся Тревайз.
АКАДЕМИЯ И ЗЕМЛЯ
FOUNDATION AND EARTH
Перевод с английского Н. Сосновской
Памяти Джуди-Линн дель Рей (1943–1986) — гиганта мысли и духа
ИСТОРИЯ «АКАДЕМИИ»
1 августа 1941 года, когда мне исполнился двадцать один год, я заканчивал химфак Колумбийского университета и уже три года профессионально писал научную фантастику. Я торопился встретиться с Джоном Кэмпбеллом, редактором «Astounding», которому к тому времени уже продал пять рассказов. Я спешил поведать ему о новой идее, которая у меня появилась.
Она состояла в том, чтобы написать историю будущего; рассказать о падении Галактической Империи. Мой энтузиазм, должно быть, оказался настолько захватывающим, что Кэмпбелл пришел в такое же возбуждение, как и я. Он уже не соглашался, чтобы я написал только один рассказ. Он хотел заполучить целую серию, в которой прослеживалась бы вся тысячелетняя история беспорядков в промежутке между падением Первой Галактической Империи и подъёмом Второй. Всё это должно быть освещено с позиций науки «психоистория», которую мы с Кэмпбеллом совместно и придумали.
Первый рассказ появился в майском 1942 г., а второй — в июньском выпуске «Astounding». Они сразу же стали популярными, и Кэмпбелл объявил, что до конца десятилетия я должен написать ещё шесть рассказов. Эти рассказы, впрочем, становились всё длиннее. В первом было только двадцать тысяч слов. Два из последних трёх были уже длиной по пятьдесят тысяч слов каждый.
К тому времени десятилетие кончилось, я всё больше уставал от этой серии, вскоре забросил её и перешёл к другим вещам. Однако как раз тогда разные издательства начали выпускать научно-фантастические произведения в твёрдых обложках. Одним из таких издательств была небольшая фирма Gnome Press, которая опубликовала мою серию «Академия» в трёх томах: «Академия» (1951); «Академия и Империя» (1952) и «Вторая Академия» (1953). Они получили известность как «Трилогия об Академии».
Книги расходились с большим трудом, поскольку у Gnome Press не было денег, чтобы рекламировать и продвигать их на рынке. Я же не получил ни сообщения об их выпуске, ни гонорара.
В начале 1961 года мой тогдашний редактор в Doubleday, Тимоти Селдес, оповестил меня, что получил прошение от иностранного издателя позволить ему переиздать книги об Академии. Поскольку права на них не принадлежали Doubleday, он передал эту просьбу мне. Я пожал плечами:
— Это не интересно, Тим. Ведь никто даже не подумал выплатить гонорар за эти книги.
Селдес ужаснулся и тотчас же вступил в переговоры с Gnome Press (которая была к тому времени уже умирающей фирмой) о приобретении прав на издание моих сочинений, и в августе того же года книги (вместе с «Я, робот») стали собственностью Doubleday. Doubleday издала трилогию под одной обложкой и распространила через клубы любителей фантастики.
Начиная с этого момента популярность серии «Академия» пошла вверх, и на мой счёт стали поступать солидные гонорары.
В 1966-м, на Всемирной Конвенции, проходившей в Кливленде, фэны голосовали по категории «Лучшая Серия Всех Времен». Тогда, первый и последний раз, эта категория была включена в номинационные списки премии Хьюго. И «Трилогия об Академии» была её удостоена.
Фэны всё настойчивее просили меня продолжить серию. Я вежливо отказывался. Но всё же меня очаровывало то, что люди, ещё не родившиеся на свет, когда эта серия начиналась, впоследствии увлеклись ею.