Сборник.Том 7

На сей раз она ушла. Глядя ей вслед, Питт подумал: она становится совершенно несносной.

Глава 7 РАЗРУШЕНИЕ

13

Марлена круглыми глазами глядела на мать. Она старалась, чтобы радость не отразилась на её лице, но душа её пела. Наконец-то мать рассказала ей и об отце, и о комиссаре Питте. Наконец-то её считают взрослой.

— А я бы проследила за движением Немезиды, невзирая на приказ комиссара Питта, — проговорила Марлена, — но вижу, что ты, мама, поступила иначе. Печать вины на твоём лице доказывает это.

— Вот уж не думала не гадала, что у меня на лбу печать вины, — сказала Инсигна.

— Своих чувств не скрыть никому, — отозвалась Марлена, — стоит только приглядеться повнимательнее — и всё становится ясным.

Другие так не умеют. Это Марлена поняла не сразу — и с большим трудом. Люди не умеют смотреть и видеть, не умеют обращать внимание. Они словно не замечают лиц, тел, звуков и поз… и всяких там нервных жестов.

— Не надо тебе постоянно так вглядываться, Марлена, — сказала Инсигна, словно мысли их текли параллельно. Она обняла дочь за плечи, чтобы смягчить то, что хотела сказать. — Люди нервничают, когда ты пронизываешь их взглядом своих огромных глаз. Уважай их уединение.

— Да, мама, — ответила Марлена, без всякого усилия подмечая, что мать пытается как-то оградиться от неё. Она явно беспокоилась о себе самой, не понимая, что выдаёт себя каждым жестом. — Ну а как случилось, что, невзирая на чувство вины, ты ничего не сделала для Солнечной системы? — спросила Марлена.

— По целому ряду причин, Молли.

«Какая Молли! — возмутилась про себя Марлена. — Я Марлена! Марлена! Марлена! Три слога, ударение на втором. Взрослая!»

— Каких же? — угрюмо спросила она.

Неужели мать не может заметить, какое отчуждение охватывает её всякий раз, когда она слышит своё детское имя? Ведь и лицо дёргается, и в глазах зажигается огонек, и губы кривятся. Почему люди не видят? Почему не замечают?

— Во-первых, слова Януса Питта звучали весьма убедительно. Сколь бы неожиданными ни были его соображения, какими бы неприглядными они ни казались, но в конце концов приходится признать известную справедливость его аргументов.

— Но если так, мама, — он опасный человек… просто жуткий.

Оторвавшись от размышлений, Инсигна с любопытством взглянула на дочь.

— Почему ты так решила?

— Можно достаточно убедительно обосновать любую точку зрения. И если ты сумеешь быстро подыскать подходящие причины и безукоризненно их представить, можешь убедить кого угодно и в чём угодно, а это опасная вещь.

— Я согласна с тобой. Янус Питт действительно обладает такой способностью. Удивляет меня то, что ты сумела это понять.

«Ещё бы, — подумала Марлена, — ведь мне всего пятнадцать, и ты привыкла видеть во мне ребенка».

Но вслух сказала:

— Наблюдая за людьми, можно многому научиться.

— Да. Только помни, что я тебе говорила, следи за собой.

(Никогда!)

— Так, значит, мистеру Питту удалось тебя убедить?

— Он сумел доказать мне, что наше промедление не опасно.

— А тебе не хотелось всё-таки выяснить, куда движется Немезида и чем это грозит? Тебе же следовало это сделать!

— Да, но это не так легко, как тебе кажется. Обсерватория вечно загружена. Приходится ждать своей очереди, чтобы воспользоваться инструментами. Хоть я и руковожу ею, но не распоряжаюсь бесконтрольно. К тому же, когда кто-то из нас берётся за какое-то дело, все немедленно узнают об этом. Что и как делается, знают все, и почему — тоже всем известно. Так что у меня практически не было возможности получить подробный спектр Немезиды и Солнца, а потом воспользоваться компьютером обсерватории для необходимых вычислений так, чтобы об этом никто не знал. Полагаю, что у Питта в обсерватории есть люди, которые приглядывают за мною. И если бы я выказала норов, об этом ему непременно стало бы известно.

— Но что он может тебе сделать, а?

— Конечно, он меня не расстреляет за измену — ты, наверное, это имела в виду? — едва ли он возмечтал о чём-нибудь подобном, но, во всяком случае, может освободить от работы в обсерватории и отправить куда-нибудь на ферму. А мне бы не хотелось. К тому же вскоре после моего разговора с Питтом мы обнаружили рядом с Немезидой планету или крошечную звезду: мы до сих пор не знаем, к планетам или звездам её отнести. Между ними всего четыре миллиона километров, и спутник этот не излучает в видимом диапазоне.

— Ты говоришь о Мегасе, мама?

— Да. Это старинное слово означает «большой». Для планеты Мегас очень массивен, он тяжелее Юпитера, самой большой планеты Солнечной системы, но для звезды слишком мал. Некоторые называют Мегас коричневым карликом. — Она умолкла и, прищурившись, посмотрела на дочь, словно вдруг засомневалась, что дочь способна разобраться в сути дела. — А ты знаешь, Молли, что такое коричневый карлик?

— Мама, меня зовут Марлена.

Инсигна слегка порозовела.

— Конечно. Прости, я частенько забываюсь. Понимаешь, привыкла. Просто была у меня когда-то любимая дочурка по имени Молли.

— Знаю. Когда мне снова исполнится шесть, можешь вновь звать меня Молли.

Инсигна рассмеялась:

— Итак, Марлена, знаешь ли ты, что такое коричневый карлик?

— Да, мама. Коричневый карлик — это крохотное, подобное звезде небесное тело, не обладающее необходимой массой, чтобы давление и температура внутри его стали достаточными для синтеза ядер водорода, при этом массы тела хватает для осуществления вторичных реакций, разогревающих его.

— Правильно. Неплохо. Мегас как раз находится на линии раздела. И не горячая планета, и не тусклый коричневый карлик. Он не испускает видимого света — только инфракрасный, и недостаточно интенсивно. Мегас не похож на известные нам небесные тела. Он оказался первой планетой за пределами Солнечной системы, которую мы обнаружили и могли изучить, поэтому обсерватория занялась подробнейшими исследованиями. И мне не дали бы приборного времени на изучение движения Немезиды, даже если бы я попросила, но, по правде сказать, я обо всём забыла. Мегас заинтересовал меня не менее, чем других.