Сборник.Том 8
Шрифт:
Последовало напряженное молчание. Наконец доктор Певерейл хрипло сказал:
— В данных обстоятельствах, Кук, вы, разумеется, освобождаетесь от своих обязанностей и будете находиться под ар…
— Эй, подождите, подождите! — закричал Верзила. — Это ещё не полное признание. Послушайте, Кук, ведь вы во второй раз пытались убить Зертейла?
— Во второй раз? — Кук поднял на него трагический взгляд.
— Ну, повреждённый костюм. Зертейл предупредил, чтобы мы его проверили, значит, он знал, что мы обнаружим. Он старался убедить нас, что это дело Майндса, но Зертейл был лживым подонком, и ни
— Нет! — закричал Кук. — Я не имею отношения к костюму. Никакого.
— Послушайте, — начал Верзила. — Мы не собираемся верить…
Но тут встал Старр.
— Всё в порядке, Верзила. Кук не имеет отношения к костюму. Можешь ему поверить. За повреждение костюма отвечает тот же, кто и за робота.
Верзила недоверчиво смотрел на своего друга.
— Ты имеешь в виду сирианцев, Дэвид?
— Нет, — ответил Старр. — Никаких сирианцев на Меркурии нет. И никогда не было.
16. РЕЗУЛЬТАТЫ СУДА
В глубоком хриплом голосе доктора Певерейла звучало отчаяние.
— Никаких сирианцев? Вы понимаете, что говорите, Старр?
— Да. — Старр подошёл к столу доктора Певерейла, сел на его угол и осмотрел собравшихся. — Доктор Певерейл поддержит меня в этом, я уверен, когда выслушает мои объяснения.
— Я поддержу вас? На это и не надейтесь, уверяю вас, — раздраженно сказал старый астроном, и его лицо приняло крайне неодобрительное выражение. — Я не считаю возможным даже обсуждать… Кстати, нужно поместить Кука под арест. — И он привстал.
Дэвид мягко усадил его снова.
— Всё в порядке, не беспокойтесь. Верзила проследит, чтобы Кук оставался под контролем.
— Я не доставлю никаких неприятностей, — приглушенным голосом заверил Кук. Тем не менее Верзила придвинулся поближе к нему.
Старр сказал:
— Вспомните, доктор Певерейл, вечер банкета и ваши собственные слова относительно сирианских роботов… Кстати, доктор Певерейл, вы ведь давно знали, что на планете робот?
Астроном тревожно спросил:
— Что вы этим хотите сказать?
— Доктор Майндс рассказывал вам о том, что видел фигуру в металлическом костюме, которая переносит солнечную радиацию лучше человека.
— Да, — вмешался Майндс, — и мне следовало бы догадаться, что я видел робота.
— Вы не так хорошо знакомы с роботами, как доктор Певерейл, — сказал Счастливчик. Он снова повернулся к старому астроному. — Я уверен, вы заподозрили существование на планете робота сирианского образца, как только Майндс рассказал, что видел. Его описание полностью им соответствует.
Астроном молча кивнул.
— Сам я, — продолжал Дэвид, — думал о роботах не больше, чем Майндс, когда услышал его рассказ. Однако после банкета, когда вы, доктор Певерейл, рассказывали о Сириусе и его роботах, мне пришла в голову мысль, что, возможно, это и есть объяснение. Вы, должно быть, тоже подумали об этом.
Доктор Певерейл снова медленно кивнул. Он сказал:
— Я понял, что сами по себе мы не справимся с сирианским вторжением. Поэтому и не стал
ничего говорить Майндсу.Майндс при этих словах побледнел и что-то забормотал про себя.
Старр сказал:
— Но вы не сообщили и Совету Науки.
Доктор Певерейл колебался.
— Я боялся, что мне не поверят и что это только приведет к моему смещению. Откровенно говоря, я не знал, что делать. Было очевидно, что я не могу использовать для этого Зертейла. Его интересовали только собственные планы. Когда вы появились, Старр, — голос его стал глубже, ровнее, — я почувствовал, что наконец-то у меня есть союзник, что впервые я могу свободно говорить о сирианцах, об опасности с их стороны, об их роботах.
— Да, — согласился Дэвид, — а помните, как вы описывали привязанность сирианцев к своим роботам? Вы использовали слово «любовь». Вы сказали, что сирианцы балуют своих роботов; что они любят их; им для них ничего не жаль. Вы сказали, что для них робот ценнее сотни землян.
— Конечно, — подтвердил доктор Певерейл, — и это правда.
— Но если они так любят своих роботов, неужели они пошлют одного из них на Меркурий, незащищенного, не приспособленного к солнечной радиации? Неужели обрекут одного из роботов на медленную, мучительную смерть под лучами Солнца?
Доктор Певерейл замолчал, его верхняя губа задрожала.
Счастливчик сказал:
— Я сам не мог решиться выстрелить в робота из бластера, хотя он угрожал моей жизни, а я не сирианец. Неужели сирианцы могут быть так жестоки к своим роботам?
— Важность задачи… — начал доктор Певерейл.
— Допустим, — сказал Старр. — Я не говорю, что сирианцы не могут послать робота на Меркурий с целью саботажа, но, великая Галактика, они бы вначале защитили его мозг. Даже если не принимать во внимание их любовь к роботам, это просто здравый смысл. Так робот прослужит дольше.
Все одобрительно закивали и зашумели.
— Но если не сирианцы, — запинаясь, начал доктор Певерейл, — тогда кто же…
— Что ж, — сказал Дэвид, — давайте посмотрим, какие у нас есть нити. Номер один. Майндс дважды заметил робота, и тот дважды исчезал, когда Майндс пытался приблизиться. Позже робот сообщил мне, что ему было приказано избегать людей. Очевидно, его предупредили, что Майндс ищет саботажника. Очевидно также, что его предупредил кто-то из Купола. Насчёт меня его не предупредили, потому что я сказал, что иду в шахты. Нить номер два. Когда робот умирал, я снова спросил его, кто дал ему приказ. Он смог только сказать: «Зе… зе…» Потом его радио отключилось, но рот его двинулся так, словно он произносит два слога.
Верзила, светло-рыжие волосы которого взъерошились в возбуждении, закричал:
— Зертейл! Робот пытался сказать «Зертейл»! Этот грязный подонок всё время саботировал. Всё совпадает! Всё сходится…
— Может быть, — заметил Дэвид, — может быть. Увидим. Но мне пришло в голову, что робот говорит «землянин».
— А может, — сухо сказал Певерейл, — эти звуки умирающего робота вообще не имели смысла.
— Возможно, — согласился Старр. — А теперь мы подходим к нити номер три, решающей. Вот она. Робот сирианского производства, а какой человек в Куполе мог оказаться обладателем такого робота? Был ли кто-нибудь на планетах Сириуса?