Сбой системы

Когда земля под мощными ногами перестала сотрясаться а звук шагов стих, Кельвин медленно сгреб в сторону засыпавшую лицо почву и сел в своем укрытии. Он недоумевал не намного меньше, чем потерявший ужин монстр.

Ну, жив, и ладно. Наемник вылез из «могилы» и резво удалился прочь, в спокойную ночную Зону. Пора было возвращаться в уютную институтскую комнату, ложиться спать. Староват он стал для таких приключений. Вот лет двадцать назад тут бы такого шороху навел, что все эти мутанты…

Кару для животных аномальной территории полковник не успел придумать, потому что вспомнил свое обещание навестить Пальчикова и секретаршу. Настроение тут же упало до нуля, чертовы бандюги теперь нормально не дадут отдохнуть. Придется разбираться. Жаль, что команду его не удалось вернуть, сейчас бы научили криминал хорошим манерам.

Так, размышляя, добрался до научного городка. На воротах – никого, одна створка была распахнута настежь: заходи кто хочешь, жри кого хочешь. Кельвин нарочито громко лязгнул решеткой и с грохотом вогнал запор в гнезда, подумал, что с утра надо бы шефу на мозги накапать, чтобы одумался и разогнал всю эту шелупонь туда, откуда взял.

Конечно, для охраны Института решетки было недостаточно, но персонал защищали крепкие стены корпусов, возведенные с учетом внешних условий. В сложившейся ситуации на большее рассчитывать не приходилось, оставалось надеяться, что на территорию не забредет стая голодных мимиков или жихарей. А с утра – первым делом к Залесскому, пусть вызванивает военсталов и умоляет вернуться.

Лаборатория Пальчикова была заперта, даже створки дверей не поддались тряске. Хоть тут умные люди работают. На стук отреагировал какой-то юноша, вопросительно глянул из-под очков. В руке он сжимал палку от швабры, и Кельвину стало смешно: воинственной эту братию назвать не представлялось возможным. Зато мотивированной – запросто!

Когда полковника впустили, в вестибюле он увидел еще двоих вооруженных ученышей. У одного даже была в руке склянка с прозрачной жидкостью. По тому, как парень ее держал, Кельвин решил, что внутри была разновидность взрывчатого или крайне едкого вещества. А вот это уже было серьезно! Если у молодого сдадут нервы, он рискует нанести серьезные повреждения. И хорошо, если не себе и не своим коллегам.

Кельвин сделал строгое лицо, с громким топотом ботинок подошел к «народовольцу-террористу», ухватил за рукав и поднял руку научника на уровень груди.

– Это что за обращение со взрывчаткой, салага? – тоном ротного поинтересовался он. – Смирно, я сказал!

Склянка перекочевала к наемнику. Глядя в вытянувшееся от обиды лицо молодого ученого, полковник гаркнул:

– У Пальчикова свое барахло заберешь! А теперь кру-у-угом! Шагом марш!

В лаборатории царило заметное оживление. Снующие туда-сюда ученыши даже не заметили появления безопасника в сталкерском прикиде. Зато профессор уже спешил к нему, на ходу поправляя торчащую из кармана металлическую авторучку.

– Приветствую… Кельвин, правильно? Еще раз благодарю за беспокойство. Как видите, мы в полной безопасности, – скороговоркой произнес Евгений Сергеевич. – Так что не переживайте, все в порядке.

Положив руку на локоть наемника, бывший глава Института попытался было мягко подтолкнуть гостя, выпроводить его вон, но вместо этого ученый вынужден был пойти за полковником в глубь лаборатории.

– Да ладно, не за что. Свои же люди, как не побеспокоиться? Как девушка? Отошла? Вы ей, ради всех богов, только спирта не предлагайте. Лучше коньячку в кофе и баиньки. Есть у вас тут где заночевать? – прикинулся валенком Кельвин.

– Э-э-э, есть, – только и смог вымолвить профессор.

– А вы работаете? Это хорошо! Что новенького в исследованиях? Я, как вы знаете, отсутствовал, наверняка уже многое поменялось! Расскажите, что удалось открыть за это время! – Полковник ненавязчиво рыскал глазами по сторонам, всей кожей ощущая флюиды страха, исходящие от его сопровождающего. Такая реакция бывает у людей, которые опасаются быть пойманными. Что за тайны, профессор?

– Да какие открытия, что вы! После того, как Институт возглавил За… – Пальчиков осекся и кинул виноватый взгляд на Кельвина. Тот сделал вид, что не обратил внимания на попытку Евгения Сергеевича оскорбить шефа. Справедливую, кстати. – Сейчас все работы свернули. Временно, как мы с коллегами надеемся! Нет, кое-что еще, конечно, теплится, – опомнился завлаб. Всеобщее оживление слишком бросалось в глаза, поэтому потребовалось сменить тактику. – Не бог весть что, мелочовка. Но мы и этому рады!

– А что за мелочовка? – настаивал наемник. – Это так интересно! Знаете, мне всегда хотелось поучаствовать в научной деятельности, а то все одно и то же, рутина. Тоска сплошная.

– Так что же вы раньше не зашли, уважаемый Кельвин! – Пальчиков изо всех сил старался не показывать вида, что с удовольствием задействовал бы сейчас наемника в качестве подопытного кролика. – Мы бы нашли возможность посотрудничать!

– Ну, может, как-нибудь еще посотрудничаем. А это у вас что? – поинтересовался полковник, указывая на накрытое брезентом оборудование, от которого во все стороны расходились пучки проводов.

– Это имитация Зоны, – быстро ответил профессор. – Сейчас ведь в поля не выйти, так что приходится воспроизводить аномальные ситуации в лабораторных условиях. Ну, надеюсь, что это…

– …Временно, – закончил за него Кельвин. – Если вы не идете в Зону, она идет к вам. А чего ж такой бардак у вас тут?

Палец наемника указывал на разбросанные по полу металлические инструменты. Действительно, блестящие в лучах потолочных светильников предметы попадались то тут, то там, и лаборанты порой даже пинали их, звон часто раздавался рядом со скрытым под брезентом прибором.

– Спешка, знаете ли. Уже ночь, торопимся преодолеть очередной этап. – Пальцы профессора вновь поправили в кармане авторучку.

– Да, дисциплина всегда была у ученых слабым местом, – менторским тоном провозгласил полковник. – Будь моя воля, я бы каждого выпускника мужского пола посылал на полугодичные сборы в армию. Чтобы научились застилать кровать и содержать в чистоте рабочий орган.

Кельвин засмеялся, имитируя восторг от своего солдафонского юмора. Пальчиков проглотил вертящуюся на языке колкость и наконец совладал с наемником, уводя его прочь. Профессору было невдомек, что полковник позволил ему это сделать.

Распрощавшись с начлабом, Кельвин отправился к себе, размышляя по дороге. Добродушный и честный профессор явно что-то скрывал. Изо всех сил пытался сохранить в тайне то, чем занимался в своей лаборатории. Понять это легко смог бы любой мало-мальски сообразительный человек. Но что именно он скрывал?

Можно было, пользуясь своим физическим преимуществом и служебным положением, построить научников вдоль стены и пошарить по закуткам да заглянуть под брезент. Но какое после этого к нему будет доверие? Нет, профессор нужен был наемнику в качестве союзника в борьбе против Залесского.