Сбой в теории вероятности

Те же, кто любил наблюдать взлетающие самолёты, утверждали, что видели вспышку, похожую на взрыв, в хвостовой части гибнущего лайнера, и этот факт должен был стать сигналом всем службам страны, обеспечивающим безопасность, о том, что терроризм возродился.

Но уже на следующий день после гибели самолёта с пешеходной дорожки, проложенной вдоль берега моря, вновь доносились радостные и счастливые возгласы и смех людей, обласканных бархатным сезоном. Люди, как повелось на курорте, флиртовали, плескались в море и загорали. О катастрофе напоминали теперь только неподвижные силуэты тральщиков, старавшихся выловить из воды хоть что – нибудь, рассказы моряков о том, что самолёт лежит на глубине пятьсот метров на дне подводного ущелья и поднять его невозможно и небывалое в этих краях изобилие билетов в авиакассах – большинство отдыхающих решило уезжать с курорта поездами.

Те же, кто считал себя знатоком теории вероятностей в том примитивном объёме, который позволял всё же выбрать самолёт, убеждали себя и других тем, что подобное может, конечно, повториться, но не сразу, а через некоторое время. И наверняка не здесь, а совершенно в другом месте. К тому же, веру в то, что теория вероятностей не подведёт, подогревала редкая в этих краях возможность запросто, безо всякой очереди, купить билет в любой кассе города на любой авиарейс.

Над кемпингом на посадку один за другим шли самолёты. На столике в небольшом фанерном домике, где я остановился, лежал билет, купленный мною, как верующим, несмотря на непреодолимое чувство сомнения, в теорию вероятностей, на рейс самолёта Ту-154 десятого октября в двенадцать часов дня.

Для того, чтобы после увиденной катастрофы без боязни и душевного трепета занять своё место в самолёте в первом ряду у самого окна справа, я решил выпить столько водки, чтобы глубина моря, поглотившего так коварно больше сотни жизней, показалась не более, чем по колено. Море теперь, притворяясь невинным, набегало ласковой волной на берег и вкрадчиво шуршало галькой …

– Командир корабля Герой Советского Союза, пилот первого класса Черкашин Григорий Григорьевич и экипаж приветствуют вас на борту новейшего лайнера Аэрофлота, – проворковала мягким, затаённым голосом неправдоподобно красивая стюардесса и выключила микрофон.

В те времена в русском словаре отсутствовало поражающее своей обнажённостью слово «сексуальная». Но один только взгляд на девушку пробуждал в душе смешанное чувство преклонения перед её красотой, неосознанного желания, неуверенности и зависти к тому незнакомцу, которому она принадлежала.

В салоне неназойливо звучала популярная музыка.

Самолёт запустил двигатели и, почти не добавляя им оборотов, как-то незаметно и легко тронулся с места, и неспешно, словно давая пассажирам прочувствовать свою затаённую мощь, покатил в глубину долины на исполнительный старт, мягко покачиваясь в моменты притормаживания.

Двигатели на этом типе авиалайнера установлены в хвостовой части фюзеляжа, поэтому здесь, на передних сиденьях, шум их работы воспринимался, как нашёптывание.

Самолёт развернулся в направлении взлёта, двигатели, заработали на взлётном режиме, заставляя лайнер, поставленный на тормоза, нетерпеливо дрожать, как дрожит нетерпеливый конь, сдерживаемый кучером от желания сорваться в привычную стихию бега. Но вот тормоза отпущены, и самолёт, как всегда привычно объединив с этого момента и до конца полёта одной судьбой всех, кто находился в нём, словно подхваченный неведомой силой, стремительно набирая скорость, пошёл на взлёт. В иллюминаторе замелькали, сменяя друг друга, самолёты на стоянках, аэровокзал, дома Адлера. И вот уже с большой высоты пляжи, словно на карте, читаются тонкой белой линией с россыпью разноцветных точек прибрежных посёлков. По иссиня чёрным провалам морских пучин тащат едва различимые белые усики чёрточки теплоходов.

Но не прошло и нескольких минут после взлёта, как лучи полуденного солнца, бившие наискосок из левых иллюминаторов, стали плавно перемещаться в сторону хвоста, а затем и полностью исчезли, чтоб появиться в иллюминаторах с правой стороны. Я понял, что самолёт почему–то изменил курс, и теперь летит не вдоль побережья на северо-запад, чтобы набрав высоту, довернуть в сторону Москвы, а на юго-восток.

– Вам не кажется, что мы сейчас летим не в Москву, а, наоборот, на юг, – настороженно спросил я соседа, старавшегося задремать и потому сидевшего с прикрытыми глазами.

– Да? – похоже, сосед даже не удивился моему сообщению. – Вот и хорошо, у нас появилась возможность побывать в Турции. К тому же бесплатно, – ответил он безразлично.

Конец ознакомительного фрагмента.