Сбылась мечта бегемота

Бубнова решила спасти мальчика. Поняла: вот ее шанс стать матерью. Она заполнила бумаги о… смерти ребенка, принесла их на подпись начальнику. Тот, весь красный от температуры, не глядя подмахнул документы, велел дальше действовать по инструкции, привычно доверяя фельдшерице. А та положила младенца в свою сумку и вынесла его на свободу. Охрана на воротах прекрасно знала и уважала Ксению Павловну, поэтому никогда не проверяла ее.

На следующий день Бубнова, придя на работу, первым делом проведала Лидию, собираясь соврать ей о смерти ребенка. Но не смогла, призналась в том, что сделала и собирается сделать. Нашла подходящие слова.

– Тебе сидеть о-го-го сколько, а я могу рассказать, что творится в детдомах, куда попадают дети зэчек. Но даже если Павлик – назовем мальчика так, ладно? – выживет и ты сможешь выйти невредимой, то что вас ждет? Где станете жить? Кто тебя на денежную работу возьмет? Ты сообщила, что отец его неизвестен. И что Павлик потом в анкетах, в графе «родители», писать будет? Папа не пойми кто, мама на зоне срок мотала? Сильно ему в жизни это поможет?

Давайте вспомним, что дело происходило в семидесятых годах прошлого века, а в те времена к людям, угодившим за решетку, и к их родственникам относились совсем иначе, чем сейчас. Бубнова пообещала Лидии заботиться о мальчике и оставила его родной матери свой адрес в Астрахани.

Мы знаем, как сложилась жизнь Лиды на свободе – она вышла замуж. Перед свадьбой жених принес ей паспорт с другим именем и сказал:

– Забудем твое прошлое. Лидия Олеговна Будина должна исчезнуть, у моего будущего ребенка будет законопослушная мать, без черных пятен в биографии. Ты пойдешь учиться на психолога, получишь диплом, опять станешь человеком с высшим образованием. То, что у тебя было до меня, неважно. Но я не хочу никаких напоминаний о твоем прошлом. Павлу хорошо в Астрахани, думаю, Бубнова ему о тебе ничего не сообщала.

Лида расплакалась.

– Дня не проходит, чтобы я не думала о сыне, сердце о нем изболелось. Все мечтала – встану на ноги, найду хорошую работу, жилье и заберу мальчика.

Жених нахмурился.

– Кто его тебе отдаст? Ты ему по документам никто. Думай о ребенке, который у нас вот-вот родится. И я бы не смог принять в свою семью твоего первого сына, он мне чужой. К тому же Павел уже школьник, не слышал о тебе ни слова, считает родной матерью другую женщину. Хочешь нанести пацану травму, от которой тот может сломаться? Включи мозг! Вспомни о своей беременности. И о сыне подумай – каково ему будет правду о маме-зэчке узнать? Наломала ты в молодости дров, наглупила, теперь пора за ум браться.

Лидия Олеговна смирилась. Она снова родила мальчика, ее жизнь сложилась вполне счастливо, муж оказался замечательным, заботливым, работящим.

Через шесть лет Будина – будем именовать ее по-прежнему, чтобы не запутаться, – начала работать с алкоголиками. У нее был явный талант психотерапевта. А еще она выращивала в оранжереях мужа разные травы, делала чаи и давала их пациентам. В девяностых муж оформил фирму «Рассада 1», дела пошли в гору. У Лидии было много пациентов, она завоевала хорошую репутацию, семья жила весьма обеспеченно. Потом супруг умер, но она не пала духом, наняла управляющего, и сейчас «Рассада 1» процветает, простите за нелепый каламбур…

– Красиво звучит – процветающая рассада. – Иван Никифорович улыбнулся.

Я опустила глаза. Шеф издевается? Или пытается быть любезным? Ладно, продолжу рассказ…

Через год после кончины мужа Лидия позвонила в Астрахань и попросила к телефону Ксению Павловну Бубнову.

– Она умерла неделю назад, – ответил юношеский голос.

– Вы, наверное, ее сын Павел, – осторожно осведомилась Лидия. – Мы с вашей мамой когда-то давно дружили.

– А вы случайно не Лидия Олеговна? – задал вопрос парень. И услышав утвердительный ответ, огорошил собеседницу: – Мамуля незадолго до смерти правду о моем рождении рассказала. Она вас искала, но найти не смогла. Ее последними словами были: «Пашенька, родная мама непременно почувствует, что сын один, что ему плохо, и объявится». И вот вы позвонили… Вы в Москве живете?

– Да, – прошептала Лида.

– В конце июня я поеду в столицу, хочу поступить в институт, – пояснил Павел. – У меня золотая медаль, я точно попаду. Давайте встретимся? Если откажетесь, я пойму и приставать не буду.

Первый раз Лидия Будина и Павел увиделись в кафе. И женщина онемела: старший сын был близнецом младшего – такой же рыжеволосый, голубоглазый, высокий, легко краснеющий.

Они стали общаться с Павлом, который успешно сдал экзамены и поступил в институт. Но в гости его Лидия Олеговна не приглашала – не знала, что сказать второму ребенку.

В конце концов Паша однажды сам попросил:

– Можно мне к вам прийти? Очень хочется познакомиться с братом.

Будина замялась, и тогда юноша предложил:

– Назовите меня своим племянником. Я никогда никому правду не открою. Не волнуйтесь, я не имею прав ни на вашу оранжерею, ни на квартиру, сам все заработаю.

Лидии стало стыдно.

– Павлуша, речь не о материальном. Не знаю пока, как младшему объяснить, кто ты такой. Ему известно, что у меня ни братьев, ни сестер нет. Откуда племянник?

– Ясно… – протянул Паша.

– Но мы с тобой по-прежнему будем общаться, – спешно добавила мать.

– В кафешках? – уточнил первокурсник.

– Пока да, – испытывая дискомфорт, ответила Лида и протянула ему конверт. – Возьми, тут тебе на еду.

– Спасибо, у меня есть деньги, – улыбнулся старший сын. – Но если понадобятся, я попрошу вас о помощи.

Больше познакомить его с братом Паша не просил. Денег у матери он никогда не брал, встречался с ней в разных местах, домой ей не звонил, держался приветливо, претензий не предъявлял, но о своей жизни рассказывал мало, больше слушал Лидию. А та в один день решилась рассказать ему о том, почему очутилась на зоне. Но когда начала разговор, сын вдруг воскликнул:

– Мне мама все сообщила! Тебя посадили за то, что ты помогала женщинам безболезненно и безопасно для их здоровья делать аборт. Сейчас полно клиник, а раньше их не было, направление на операцию в советское время давали только замужним и если в семье уже есть дети. Само вмешательство проводили без наркоза. Ты поступала правильно, ты вовсе не преступница.

Лидия сообразила, что Ксения Павловна изобразила ситуацию не совсем такой, какой она была, а главное, скрыла от приемного сына правду про Олесю, и чуть не расплакалась. Покойная Бубнова оказалась благородной, она хотела, чтобы сын считал родную мать хорошим человеком…

Прервав рассказ, я выпила воды и решила сократить повествование.

– Вы уже, наверное, поняли, что Паша обратился к Лидии, когда Насте стало плохо. Он упросил ее дать ему настой из трав, объяснил, что Анастасия отказывается обращаться к гинекологу, боится чистки.

– На месте Будиной, памятуя о смерти Олеси Кравчук, я бы не стал рисковать, – вздохнул Иван Никифорович.

Я выпрямила занемевшую от неудобной, напряженной позы спину.

– На допросе Лидия объяснила мне свое поведение так: она теперь не лечит всех подряд и не составляет сбор для аборта. Сейчас открыто множество клиник, где операцию проведут с применением наркоза. Практику гомеопата Будина не ведет, она психолог, занимается с алкоголиками и – да, выращивает в оранжерее ведьмин корень. Причем считает это растение почти панацеей, добавляет его в чай, который дает пьяницам, получает ожидаемый эффект, ее пациенты забывают о водке. Напиток отлично помогает тем, кто зависит от спиртного, отравиться им невозможно. Лидия Олеговна не стала отрицать, что вручила Паше настой для Насти, предварительно спросив, не страдает ли она какими-либо хроническими заболеваниями. Услышала «нет» и не волновалась. А Бубнов не знал, что у невесты язва, она никогда про неполадки с желудком не рассказывала.