Сбылась мечта хулиганки

– За такое дело, дорогой товарищ, между прочим, уголовная ответственность полагается! – продолжала я, в глубине души жалея бедного Арнольда Гавриловича. – Сами посудите, квартиру вы сдаете около полутора лет (это я узнала от Иры), и за это время государство не видело от вас ни копейки! Просто уму непостижимо!

Судя по всему, Андрей правильно угадал характер Чеботарева: вместо того, чтобы сразу же послать меня подальше, сказав, что квартиру свою он и не думал сдавать, а просто там живет его друг или родственник, что налоговые органы совершенно не должно интересовать, несчастный Арнольд Гаврилович принялся что-то жалобно лепетать о том, что он не знал и больше не будет.

– Кроме всего прочего, вами еще и милиция заинтересуется! – продолжала я добивать страдальца. – Поскольку сдавали вы квартиру случайным людям, среди которых, возможно, и преступники попадались.

Тут Арнольд Гаврилыч возмущенно вякнул, что квартиру он сдавал не случайным людям, а исключительно порядочным, по предъявлении паспорта, и даже составлял договор и заверял его у нотариуса.

– Ах, вот как, – протянула я. – Ну и что же мне с вами делать прикажете?

На том конце снова залепетали, что очень раскаиваются.

– Ну, вот что, – я сделала голос чуть подобрее, – вижу, что не по злому умыслу вы от налогов уклоняетесь. На первый раз, так сказать, прощается, не буду к вам строгие меры принимать. Мы вот как сделаем: вы мне сейчас по телефону прочитайте последний договор, с какого числа он действителен?

В трубке послышался быстрый шепот, потом удаляющиеся шаги – Арнольд Гаврилович отправил жену за договором.

– Так, так, записываю… договор за номером таким-то… настоящим подтверждаю, что гражданин Чеботарев А.Г. и гражданин Милютенко Владимир Иванович заключили договор… так-так, ну про квартиру можете пропустить… так, сроком на полгода, дата – пятнадцатое января этого года – всего три месяца прошло, – и теперь в конце там будьте добры мне все паспортные данные…

– Мои? – пискнул Чеботарев.

– Ваши у меня есть, – строго напомнила я. – Второй договаривающейся стороны. Так, помедленнее, значит, Милютенко Владимир Иванович, год рождения тысяча девятьсот шестидесятый, место рождения – город Ленинград, выдан двадцать четвертым отделением милиции и там в конце прописочку…

Милютенко был прописан в селе Хаврино Ленинградской области, в паспорте стоял штамп Хавринского сельсовета. Я вопросительно посмотрела на Андрея, он сделал знак: завязывай, мол, ничего больше из этого Арнольда Гаврилыча не вытянуть.

– Значит, я все бумаги сама оформлю, – скороговоркой продолжила я, – и вам пришлю квитанцию по почте на адрес вашей квартиры. И посчитаю налог за последние три месяца, чтобы штрафов не было, так что почаще в ящик заглядывайте, как бы не пропала бумага-то.

На том конце трубка рассыпалась в благодарностях.

– Не за что спасибо говорить, мы же тут в налоговой не звери, к нуждам простого народа прислушиваться стараемся…

– Слушай, да тебе в театре играть надо! – с искренним восхищением высказался Андрей.

У меня в душе мгновенно распустился букет счастья.

– Что нам это дает?

– Да думаю, что много чего. Во-первых, квартира снята, разумеется, не этим Михрютенко или как его там. То есть паспорт его, а раз договор у нотариуса заверен, то и он сам туда приходил. Потому что нотариус не будет без владельца паспорта разговаривать – за такие дела его по головке не погладят. Не гляди на меня в удивлении, такая система давно разработана. Значит, нужно, допустим, кому-то юридический договор заключить – квартиру снять, чтобы самому не светиться, или, допустим, какое-нибудь мелкое предприятие ликвидировать. Тогда берут какого-нибудь…

– Бомжа? – Я вспомнила, как на вокзале мне помог бомж в борьбе с бандитами.

– Не совсем бомжа, прописка у него должна быть, но желательно где-нибудь в области, чтобы его было нелегко отыскать. И вот берут, значит, этого типа, моют его, в парикмахерскую отводят и костюм покупают – дешевый, но приличный. И ведут к нотариусу с паспортом. Там оформляют что нужно и отпускают типа на все четыре стороны, заплатив, конечно, за беспокойство.

– Так что, в нашем случае дохлый номер, не найти и следов никаких?

– Ну почему, можно попробовать найти того Милютенко, как село-то называется?

– Хаврино, – вздохнула я, – понятия не имею, где оно находится. И можно ли быть уверенным, что он там живет?

– Верно, но нужно отработать этот вариант. Работа неблагодарная, но вдруг повезет, может, у тебя рука легкая…

Снова он улыбнулся, и снова у меня на душе стало светло от счастья.

– Значит, сейчас посмотрим по карте, где это село находится. Идем наверх! – Он вскочил, весь напружиненный, и увлек меня за собой.

В редакции маялся ненаглядный. Увидев нас с Андреем, он посмотрел опять как-то странно – растерянно и удивленно, но ничего не сказал.

– Тебе на работу не надо? – кинула я на бегу.

– Надо, но я думал, что… – Он повернулся и затопал к выходу. Мелькнула мысль, что я даже не поблагодарила его за то, что познакомил с Андреем, но я выбросила эту мысль из головы раньше, чем ненаглядный добрался до двери.

Село Хаврино находилось в ста десяти километрах от города по Выборгскому шоссе. Мы условились с Андреем встретиться завтра в десять утра на перекрестке проспектов Энгельса и Мориса Тореза, он подхватит меня в машину. За всеми событиями, за встречей с Андреем я совершенно забыла, что моей жизни угрожает опасность и что телефон, несмотря на смерть черного киллера, все равно прослушивается, так что когда поздно вечером позвонила подруга, которая узнала от матери, что я уволилась из магазина и ищу работу, и предложила мне прийти завтра к ней в фирму на собеседование, я сдуру ляпнула, что завтра никак не могу – уезжаю на весь день. Хорошо хоть хватило ума и осторожности не говорить куда!

Ночью я спала плохо – мучили кошмары. Снился черный киллер в виде ожившего мертвеца и тому подобное безобразие.

И с утра меня не оставляло чувство нависшей опасности. Этому способствовала отвратительная погода – мелкий нудный дождь, как в ноябре, но никак не в середине апреля. Казалось, солнце навсегда скрылось за мерзкими серо-черными тучами. Как ни пыталась я отбросить свои страхи, как ни убеждала себя, что мне нечего бояться, – но все время оглядывалась, будто чувствовала нацеленное в спину дуло снайперской винтовки.

Я вышла из дома пораньше, чтобы не опоздать из-за транспорта и не заставлять ждать такого занятого человека, как Андрей Чепцов.

Доехав до пересечения Энгельса и Мориса Тореза на маршрутке, я выскочила из машины, захлопнула за собой дверь и побежала через проспект, благо свет для пешеходов был зеленый.

И вдруг из ряда стоявших перед светофором машин вырвалась старенькая иномарка и помчалась прямо на меня.

На долю секунды я застыла на месте, в ужасе уставившись на неотвратимо приближающийся ко мне автомобиль. Мир вокруг замедлился, как в кино. Я смотрела прямо в лобовое стекло, прямо в лицо водителю расширенными от страха глазами. Наверное, мне казалось, что взглядом можно остановить его, что он не сможет так запросто раздавить человека, который смотрит ему прямо в глаза…