Сбываются другие мечты

– Поужинаешь? – Ира успела переодеться во что-то почти прозрачное, села к нему на колени, прижалась. Одеяние было соблазнительное, но сегодня не соблазняло.

– Давай чайку попьём. – Он дёрнулся, держать её на коленях было ни к чему, роман остался в прошлом.

Она поняла, встала, включила чайник, полезла в холодильник, достала початый торт без крема, именно такой, какой Бородин любил.

– Если ты ещё не нашла работу, не увольняйся пока, – опять предложил он.

– Я не пропаду. – Ира ненавидела его в этот момент и знала, что унижения ему не простит, но у неё есть цель, а она привыкла добиваться своего. Цель была простая и ясная – выйти за него замуж.

Вообще-то мама права, Бородин для неё незавидный жених, он никогда не создаст ей того материального уровня, к которому она привыкла, а самое главное – он не принадлежит к тому кругу, куда она всегда стремилась попасть, к кругу людей очень богатых и известных, являющихся для всех прочих почти богами. Глеб не только не принадлежит к избранному кругу, она знала, что он и не хотел бы к нему принадлежать.

Но она знала и другое: никакие знакомства и никакие деньги не заменят ей его. А самое главное, очень хотелось, чтобы его никчёмная жена страдала так же, как страдает она, когда Бородин рвётся от неё к своей Кате.

– Ира, на что ты будешь жить?

– У меня обеспеченные родители, проживу. – Она заварила чай, подумала, взяла рюмку, достала бутылку мартини. – Выпью, пожалуй. Хочешь?

– Нет, спасибо. Если не секрет, кто твои родители? – Глеб поднялся, наполнил ей рюмку. Иркины доходы его неожиданно заинтересовали.

– У меня папа банкир.

– Поздравляю, – улыбнулся он.

– Спасибо, – усмехнулась она.

Глеб улыбнулся впервые после командировки, и она почувствовала себя уверенней. Главное сейчас – не допустить полного разрыва, нужно продержаться ещё немного, и тогда цель станет намного более реальной. Катя Бородина даже не представляет, какой сюрприз её ждёт.

– Родители развелись лет пятнадцать назад, – сказала Ирина. – Но папочка нас не забывает, и мне, и маме в деньгах не отказывает.

– Тогда зачем ты вообще работаешь? – удивился Глеб. – То есть зачем в нашем институте работаешь? Тебе же у нас неинтересно.

– С чего ты взял? – возмутилась она.

– Ну я же не полный дурак.

Людей, которые любят своё дело, от людей, которые тянут лямку, Бородин отличал сразу. Ирину работа не интересовала.

– Сидеть дома скучно. – Она выпила мартини, налила ещё. – А где мне работать? Салон красоты, что ли, открыть? Так я в этом ничего не понимаю.

– Ну… не знаю. Где-нибудь при администрации президента, например.

– Да ну, – поморщилась она.

При администрации президента таких, как она, полно. Это в их институте ни у кого нет такой машины, такого количества украшений и такой дорогой одежды. Глеб машину отметил, а всего остального не замечает, но женщины всё видят. Так что место службы Иру вполне устраивало.

Неожиданно мягко протренькал дверной звонок. Ирина недовольно поморщилась, вышла в прихожую, до Бородина донеслись тихие голоса.

– Позвонить не могла? – зло проговорила Ирина.

Незнакомый женский голос что-то ответил. Бородин воспользовался случаем, отставил недопитый чай, направился к женщинам.

– Ирочка, я пойду, – виновато выдавил он, потянувшись за плащом.

Удерживать его при подружке она не стала. Бородин криво улыбнулся незнакомой девице, стараясь на неё не смотреть, кивнул обеим на прощанье и захлопнул за собой дверь.

Ему хотелось верить, что он был здесь в последний раз.

День выдался тяжёлый. Аркадий Львович провёл две операции, не очень сложные, но устал сильно и, когда вечером к нему пришёл сын, не слишком обрадовался. Впрочем, он едва ли способен чему-то или кому-то радоваться, даже сыну. Марина сегодня не позвонила, видимо, они с Сашей решили опекать его по очереди.

– Давай в магазин схожу, – с сочувствием улыбнулся Саша.

Улыбка у сына была безупречная, как на рекламе. Аркадий Львович знал, что до сих пор услуги стоматолога Саше не нужны. Сын вообще по-настоящему красивый парень, безупречная у него не только улыбка, безупречный он весь с ног до головы.

– Спасибо, у меня всё есть. – Аркадий Львович подумал и предложил: – Выпить хочешь?

– Давай.

Разливая водку, он запоздало испугался, что Саша предложит помянуть Ольгу, ему становилось невыносимо больно, когда кто-то о ней упоминал, но сын ничего не предложил, молча выпил, поставил на стол рюмку.

– Может, съездишь куда-нибудь, пап? Ты же в отпуске не был.

– Не хочу.

Аркадий Львович потянулся, достал вилкой маринованный огурчик из банки, спросил:

– Жениться не собрался?

– Нет пока. Соберусь, приведу. На смотрины.

– Знаешь, – Аркадий Львович снова наполнил рюмки, – с кем-то из великих, с Толстым, если я не ошибаюсь, был такой случай. Пришёл к нему племянник спросить совета, жениться ему или нет. Толстой сказал – не женись. Придёт твоё время, ни у кого совета спрашивать не будешь.

Сын вежливо улыбнулся, кивнул. Безупречной у него была не только внешность, манеры тоже.

– К вопросу о совете. У меня теперь есть духовник. Кстати, тот же, что и у премьера, – сообщил Саша.

– Вот этого я совсем не понимаю, – в сердцах сказал Аркадий Львович. – Каждый человек, тем более мужик, сам должен решать, что ему делать, а не совета у духовника спрашивать.

– Это просто такие правила игры, пап, – улыбнулся сын.

– Мне такие игры не нравятся, ты же знаешь. А твой духовник лучше бы посоветовал премьеру не добивать наше несчастное здравоохранение.

Аркадия Львовича разговор утомил. Саша настроение отца почувствовал, засиживаться не стал, лезть с ненужными разговорами тоже, а прощаясь в прихожей, неожиданно быстро и крепко обнял Аркадия Львовича, чего раньше никогда не делал. Пожалуй что, с детства.

Заперев за сыном дверь, Перовский подошёл к окну. Знал, что после спиртного тот за руль не сядет, но зачем-то решил проверить. Саша направился в сторону метро, естественно. Аркадий Львович дождался, когда сын исчезнет за углом дома, задёрнул занавеску.

Он был виноват перед Сашей. У ребёнка должны быть мать и отец, которые всегда рядом, защитят, помогут, отругают. Только родители, живущие вместе, в состоянии дать ребёнку нормальную картину человеческих отношений. Если бы Аркадий Львович вернулся назад в собственную молодость, к маленькому Саше, ни за что не развёлся бы с Мариной. Тогда это решение казалось ему правильным, теперь – нет.

Конечно, он старался видеться с сыном часто, следил за отметками, ходил на родительские собрания, и всё-таки фактически мальчишка рос без него. Марина ещё дважды выходила замуж, оба раза ненадолго. Аркадий Львович осторожно выспрашивал у сына, как ему с чужими дядьками, получал ответ, что всё нормально, и успокаивался.