Сбывшиеся сны печальной блондинки

Он хитро прищурился.

— Зато интересно. Ты всегда была любопытная. И сейчас тоже хочешь все узнать и побыстрее. Разве не так?

Я пожала плечами с видом оскорбленной невинности. Олег с улыбкой покачал головой, и я поняла, что номер не прошел. Он продолжил:

— Ладно, хоть это и неэтично, я скажу, что Юлия вообще зануда. Больше всего на свете любит поучать всех и вся и доказывать свою правоту. Это я потом только узнал, что она специально забеременела. Денег ей хотелось очень, жизни обеспеченной. У меня уже тогда свой кабинет был. Ты помнишь, я хорошо зарабатывал. Она и просчитала: детей у него нет, я рожу ребеночка, и он женится на мне. А я буду как сыр в масле кататься. Она…

— Так тебя на залет поймали, дружочек? — я сделала вид, будто это весело.

— Выходит, так, — признался он. — Но вначале мы еще ладили. У всех есть хорошие черты и плохие. С ней было нормально. Особенно, если регулярно водить ее по магазинам.

— Подожди. — Совершенно противоположные чувства овладели мной. Теперь мне хотелось копаться в старых болячках все глубже и глубже. Ковырять зудящие гнойники и сдирать тоненькую молоденькую кожицу, с таким трудом прикрывшую отвратительные язвы. — Почему ты связался с ней? Почему ты стал мне изменять?

Ну вот. Вопрос задан. Посмотрим, угадала ли я на него ответ, мечась по горячим простыням в те летние ночи, десять лет назад. Бывший муж отодвинул разделочную доску с подготовленным к жарке мясом, вымыл руки, достал сигарету и закурил. Все его движения были размеренными, лицо спокойным. Он сел напротив меня и посмотрел мне в глаза. Я вспомнила сцену из какого-то фильма, где героине доктор сообщает, что она смертельно больна. Наконец, Олег заговорил:

— Ты помнишь, какой ты была, когда мы поженились? — Я снова непонимающе пожала плечами. — Ты была такая хорошенькая, смешливая. У тебя были блестящие темные волосы, и полные губы, и грудь… У меня просто… все вставало при виде тебя.

Меня передернуло от его откровенности, но это было только начало. Чуть улыбнувшись, он продолжил:

— Мы же до свадьбы только за ручки держались, и я мечтал, как окажусь с тобой в постели. Первая брачная ночь принесла легкое разочарование — ты была холодна, как ледышка, и бестолково хихикала, сбивая мне настрой. Помнишь? — он снова грустно улыбнулся. Мне стало ясно, что воспоминание это было для него, как ни странно, милым. — Я пытался объяснить тебе, показать, что такое секс. Я придумывал новые позы, приносил фильмы… Ты помнишь?

Я только кивнула и опустила глаза.

— Тогда я разозлился, обидел тебя, но понял, что зря. Извини, может, я опять тебя обижу, но ты спросила, и я хочу объяснить тебе: тогда я решил, что ты просто фригидна. Прости, что говорю это. Так было. Я так чувствовал.

Смотреть на него было невозможно, я начинала мерзнуть. Он все-таки сказал то, что я и подозревала. Поэтому меня и не любят мужчины: я фригидна. Вот и весь секрет. Они чуют, что я фригидна и бесплодна!

Олег заговорил снова:

— Я не изменял тебе до Юлии. Ни разу. С тобой было хорошо. Не в постели, а в остальном. Я надеялся, что ты родишь мне сына и мы будем жить дальше. Конечно, я мучился от твоей холодности, но все же уставал после работы и надеялся, что с возрастом все изменится. Говорят, женщины часто меняются после беременности и родов. И ведь я любил тебя. Ну ладно, что говорить. Потом появилась Юлия. Я ставил ей пломбу, и она… пригласила меня в гости. Ясно, в какие гости. Я не удержался и стал ходить к ней. Потом она забеременела. Все.

Как просто! Моя жизнь рухнула из-за того, что он просто хотел хорошо потрахаться!

— Я-то думала… — губы сами выговаривали слова, — я думала, что ты влюбился, что это было не зря! Я думала — у вас любовь! Ради чего я мучилась? Ты просто самку нашел получше! — я уже не могла сдерживаться, рыдания сжимали мне горло: — Она просто ноги шире раздвигала и ребенка сразу родила — и все! А меня — на свалку!

Он попытался подойти ко мне, но я вскочила со своего места и заорала на него:

— Не трогай меня! Я личность, я человек, я женщина! А тебе нужна шлюха в постель — и ты доволен! Убирайся отсюда! Видеть тебя не могу!

Я уже рыдала в голос, слезы лились так, что глаза ослепли. Дыхание обрывалось, горло болело от спазмов, руки были как лед, колени мерзли и подкашивались, по холодному носу текли слезы. Не помню, как я добралась до дивана и рухнула лицом вниз. Но тормоза отказали, и я стала кататься по дивану, как будто одежда на мне горела. Потом я испугалась, что никогда не смогу остановиться, а так и буду выть час за часом, пока не попаду в психушку. Сознание почти вернулось, и инстинкт самосохранения пытался затормозить истерику. Через несколько минут мне почти удалось справиться с собой. Теперь я сидела, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, и, поскуливая, пыталась дышать. Ничего, справлюсь. Истерика — это что-то новое, конечно. Видимо, старею!

Олег оказался рядом. В руках он держал стакан с вином. Недолго думая, я выпила сразу половину. Мы сидели в темноте и роняли слова, произнося их почти без выражения. Просто потому, что они накопились за прожитые врозь годы, многажды раз повторялись, слегка выдохлись и поблекли.

— Прости, что так получилось, но я уже десять лет хотел сказать тебе это. Не для того, чтобы обидеть, а для того, чтобы объяснить…

— Объяснил, — сказала я хрипло, все еще трясясь от холода, но уже чувствуя, как теплеют от вина руки.

— Алла, на тебе я женился по любви, а на Юлии — по залету.

— Этого не должно было случиться. У нас были бы дети, все равно были бы!

— Ты обвиняешь меня во всем, но ведь ты могла бы выйти снова замуж, родить ребенка. Я ведь не мешал тебе.

— Ты был прав, когда сказал, что я фригидна. Кому нужна такая жена…

По скрипу дивана я поняла, что Ведищев встал. Щелкнул выключатель — у потолка загорелась лампочка, обозначавшая у меня люстру.

— Боже, — рассмеялся Олег. — У тебя даже абажура нет! Хочешь, я склею тебе из газеты?

— Себе склей. А то у тебя не квартира, а дом-музей с экспозицией: «Быт советских людей эпохи застоя», — съязвила я.

— Не знаю, не живу там. Мы с Кирюхой больше в клинике находимся. У нас там комната отдыха.

Меня стало клонить в сон, и только чувство голода мешало упасть лицом в подушки.

— Мы есть будем? — спросила я.

— Да, кстати, пойдем, — спохватился Ведищев. — Только на сковороду брошу мясо, и через пять минут можно садиться за стол.

За ужином я допила вино из стакана, доползла до дивана и сразу заснула. Проснулась только под утро, по весьма вульгарной причине. Олег спал здесь же, на диване, только головой в обратную сторону. Надо уточнить, что диван у меня постоянно разложен, поэтому места на нем, как на полутораспальной кровати. Только белье застелить сил у меня вчера не нашлось, поэтому мы спали как бомжи, одетые. В моей бомжеватой квартире это выглядело естественно. Вернувшись из ванной, я остановилась возле спящего мужчины и принялась его рассматривать.