Сценарист

Мальчики были в безысходном положении, но их цели, желания, вера и стремления никуда не делись. Напротив, они лишь возросли, что означает, что они не перестанут бороться.

По крайней мере, не перестанут до момента, пока их жизни не поставят под угрозу.

В руководстве сидели не дураки — они прекрасно понимали, что эти двое имеют одну из самых крепких связей, которую невозможно просто так разорвать. Они были самыми настоящими братьями, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради другого. Это не могло не восхищать взрослых, ибо, если взять самое удачное будущее для этих ребят, они могут стать неплохим дуэтом солдат, который можно будет отправить на самые сложные и самые кровопролитные миссии, и они знали наверняка, что этот самый дуэт всегда будет возвращаться живым. Эти дети будут бороться до того момента, пока не испустят дух, да и вряд ли, что даже после такого они не перестанут сражаться. Это умиляло и восхищало, но больше всего учёных радовал другой факт: с помощью этой самой связи можно манипулировать этими ребятами, чтобы добиться желаемого результата. Они уже давно готовились к одному проекту, в котором может понадобиться эта самая связь, и она может привести их к самому большому успеху во всей их работе — к разработке универсальной вакцины «Буйство причуды».

Однако, всё это было лишь в планах, осуществление которых будет ещё не скоро, так что всем нужно сфокусироваться лишь на настоящем, дабы не упустить ни единого момента и не совершить какую-нибудь ошибку.

Внезапно среди нескольких рядов детей, что прямо сейчас были одеты в белое кимоно для тренировок, послышался грохот. Все тут же обратили на это внимание, но дети быстро продолжили заниматься, ибо за отклонения они могли получить наказание. Взрослые же с любопытством смотрели на мальчика, который упал на пол без сил. Всё его тело было покрыто ушибами, ранами, синяками и порезами. С его лица струился пот, а из носа, не переставая, шла кровь, которая имела более тёмный цвет, чем всем привычная алая. Мальчик пытался подняться, но его тело его не слушалось, что выливалось лишь в очередной грохот и панические слова ребёнка.

— Под… поднимайся, чёртов слабак! — говорил он себе, пытаясь придать больше мотивации, но выходило так себе. — Ты должен подняться! Ты обязан!

В этот же момент послышался смешок со стороны одного из учителей.

— Что, не можешь продолжать? Неужели ты думаешь, что мы тебя пожалеем и отправим на скамейку? Вставай, кусок дерьма! Мы ещё даже тренироваться не начали! — агрессивно проговорил тренер, выплёвывая каждое слово так, будто оно было ядом.

— Я…я… я могу продолжать. — произнёс ребёнок, но в его словах не было уверенности.

— Я не спрашиваю тебя о том, можешь ты или нет — ты обязан продолжать! Если ты не сделаешь то, что я тебе приказываю, мы избавимся от тебя, как от прошлого второсортного мусора, на который мы бесполезно тратили своё время! — не унимался взрослый, выдвинувшись в сторону бедного дитя, который не понимал, почему он не может встать на ноги.

Мальчик скулил и плакал. Он всеми силами пытался встать на ноги, но тело упорно отказывало ему в этой услуге. После очередной попытки он снова свалился на пол и стал задыхаться. Слёзы предательски щипали его глаза, а в груди не хватало воздуха. Всё его тело ныло от боли, а сам мальчик уже глубоко внутри отказался продолжать. Он понял, что для него всё было кончено, так что просто лежал и плакал, готовясь к тому, что от него вот-вот решат избавиться. Его сердце колотилось с бешеной скоростью, а к горлу подступала рвота, которую он не старался держать в себе, в результате чего около его головы быстро образовывалась лужа из всего им съеденного, его крови и его слёз.

— Господи, да ты тут ещё и весь пол испортил! — разгневался тренер, со всей силы пнув мальчика ногой в живот, от чего тот поморщился и издал болезненный стон. — Нет, такие нам в солдатах не нужны. Это же самое настоящее отребье! Никчёмный мусор! Второсортное говно! — не унимался взрослый, нанося каждый удар под аккомпанемент нового оскорбления. — Не думай, что мы тут начнём тебя жалеть! Ты лишь очередной слабак, который не должен был здесь находиться! — продолжал добивать мальчика он. — Однако, это мы можем исправить, да, Син? — спросил тренер у рядом стоящего мальчика, чьи глаза тут же округлились от шока.

— Что… что вы имеете в виду? — спросил Айкава, надеясь, что всё это шутка.

— Мы же можем исправить это недоразумение, верно? — продолжал спрашивать он.

— Наверное, да. — ответил мальчик, прекрасно понимая, что этот вопрос был явно не риторический.

— Ну вот! В таком случае, можешь ли ты мне помочь это сделать?

Теперь мальчику стало явно не по себе. «О чём, чёрт побери, он говорит?» — проносился вопрос в его голове, ответ на который пришёл достаточно быстро.

— Ты же не хочешь больше оказаться в воспитательной комнате, я прав? — спросил мужчина, вплотную подойдя в ребёнку.

— Нет. — честно ответил Айкава.

— Как мы все знаем, совсем недавно ты со своим другом здорово накосячил. — сказал мужчина, положив свою руку ему на плечо, после чего потянул ребёнка в сторону — прямо к страдающему дитя. — Я не буду врать тебе, Син — ты в самой настоящей жопе. Глупо было с твоей стороны полагать, что мы не сможем противостоять тебе. Ты, наверное, думал, что самый умный здесь, я ведь прав? В этом ты чертовски ошибся, парень. Взрослые всегда будут умнее детей. — говорил он ровно до того момента, пока они не подошли к тому самому бедолаге. — Прямо сейчас на верхушке решается ваша судьба, и я с уверенностью могу сказать, что от вас, скорее всего, просто избавятся. Тебя то просто убьют, а вот Мики… — повисла страшная пауза. —… ему будет гораздо больнее расставаться со своей жизнью. Мы же не можем просто так лишить вас жизни, не намучив напоследок, верно? Тебя, к слову, можно убить быстро, учитывая все твои прошлые заслуги, но вот Мики не такой. Он ничего для нас полезного не сделал, да и, скорее всего, не сделает в будущем, поэтому его отправят в особое место, где работают самые настоящие психи, которые любят насладиться всеми прелестями детских тел. Я не стану говорить, что они будут делать с ним, но я могу сказать то, что в один момент он будет желать смерти всей своей душой. Плохой ход событий, не правда ли? — с устрашающей улыбкой проговорил мужчина, после чего внимательно посмотрел на волнующегося мальчика, внутри которого прямо сейчас бушевали гнев и страх.

— Что вы хотите? — выдавил из себя вопрос Син.

— Разумеется, вы можете следовать этому ходу событий и распрощаться с жизнями, а можете… избежать всего этого. — продолжил тренер.

— Что мне нужно сделать? — понял намёк ребёнок.

— А ты сообразительный малый! — посмеялся мужчина и похлопал мальчика по плечу. — Вы избежите этой участи, если ты прямо сейчас… избавишься от мусора. — с ухмылкой произнёс взрослый.

— Избавиться… от мусора? — нервно сглотнул мальчик.

— Прикончи эту бесполезную тушу и мы вас простим. Если же ты не сделаешь этого, мы пустим в ход тот сценарий, о котором я тебе рассказывал. Ты же мальчик умный, верно? Расставь правильно приоритеты.

— Но… он же такой, как и я.

— На войне всё точно также, пацан. Ты, безусловно, можешь пожалеть того, кто кажется тебе слабым и беззащитным, вот только из-за этого ты можешь лишиться жизни и лишить её своих товарищей. Прямо сейчас, считай, у нас именно такая имитация этой ситуации. Что для тебя важнее: какой-то слабак или же твой лучший друг? Только тебе решать, кто будет жить, а кто сейчас умрёт. Сделай правильный выбор, мальчик. — с неким злорадством проговорил тренер и отошёл. — Убить тебе его придётся, не используя оружия. Только твоё тело! Вот тебе самая настоящая тренировка.

Айкава был по-настоящему испуган. Он понимал, что не хочет лишать кого-то жизни, но ставки были настолько высоки, что ему точно придётся это сделать. Внутри всё дрожало. Сам Син дрожал от страха. Желудок предательски выворачивался, подавая сигналы о надвигающейся тошноте, но он умел терпеть это чувство. Его детский мозг пытался осознать, что прямо сейчас ему придётся своими руками убить человека, и убить его нужно ради того, чтобы он и Мики выжили. Конечно, они оба прекрасно понимали, на что идут, когда начали манипулировать одним из работников, но расставаться с жизнью никто из них точно не спешил.

Предполагаемая жертва же лишь со страхом и обречённостью смотрела в глаза Сину. Кажется, что тот просто смирился со своей судьбой. Нет, скорее…

Он хотел умереть.

Син видел это желание в глазах мальчика. От этого ему стало не по себе. «Нет, он же не может… чёрт побери! Почему он смотрит на меня так, будто бы просит его убить?! Почему всё именно так?» — проносилось у него в голове, от чего ему ещё больше становилось тошно, ибо он уже смирился, что ему придётся выполнить этот приказ.