Сценарист

— Вопросы без ответов — это не всегда плохо, — сказал я. — Это напоминает нам, что мы живы, что у нас ещё есть за что бороться. Но иногда лучше принять, что некоторые ответы никогда не будут найдены.

Она кивнула, признавая мою правоту, но её взгляд оставался печальным.

— Значит, ты никогда не расскажешь мне всей правды? — спросила она, её голос был тихим, почти шёпотом.

— Нет, — ответил я твёрдо. — Некоторые вещи лучше оставить неизвестными. Это не изменит того, что уже произошло, и не поможет нам в будущем, — пожал плечами я и отвёл взгляд. — Но ты можешь узнать все ответы сама после того, как этот ад закончится. Препятствовать не стану, — мне показалось, что ей нужно дать небольшую надежду, и именно поэтому эти слова легко вылетели из моих уст.

Глаза моей собеседницы были полны печали и тревоги, но при этом ей стало заметно легче, когда она услышала, что всё же может узнать всю правду, хоть для этого ей и придётся потрудиться. Уж не знаю, как она это сделает, но почему-то вполне уверен, что ей это по силам — уж слишком она целеустремлённая и упрямая. Немного даже меня напоминает.

— Как ты себя чувствуешь? — перевёл тему я.

— Всё тело болит, — с хрипотцой в голосе ответила Джиро. — Иногда голова кружится, ухо отдаёт фантомной болью, а ещё быстро ходить не могу из-за повреждённых рёбер. Рука же почти зажила. Врачи говорят, что мне потребуется несколько дней для полного восстановления.

— Это радует, — прикрыл я глаза, пытаясь насладиться слабым прохладным ветром, что обдувал моё лицо. — Встретилась с одноклассниками?

— Их лица были первыми, что я увидела после пробуждения, — Джиро слабо, но так тепло улыбнулась. — Многие из них плакали, да и я тоже разревелась. Они… беспокоились за меня всё это время.

— Смогли нормально поговорить?

— Да, — её взгляд переместился в сторону. — О многом.

— Предложили тебе вернуться? — в ответ на свой вопрос я получил одобрительный кивок. — И что ты думаешь насчёт этого?

— Пока не знаю, — пожала плечами она. — Я столько всего натворила, что теперь не знаю, достойна ли я находиться рядом с ними.

— Ты о чём? — вопросительно изогнул бровь я.

— Не делай вид, что не понимаешь, — и вновь в её голосе было замечено раздражение. — На моих руках кровь, Син. Много крови. Разве имеет право убийца быть в числе героев?

— Кровь на твоих руках? — сделал максимально удивлённое лицо я. — Не помню такого.

— Не прикидывайся! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! Все эти убийства, вся эта кровь…

— Это же всё я сделал, — глаза Джиро удивлённо округлились от такого заявления. — Я убивал людей, героев и злодеев. Только на моих руках здесь кровь. Ты же… пыталась остановить меня. Долго и упорно тренировалась, посвятила этому всё своё время после ухода из академии и даже смогла сразиться со мной в честном поединке. Да, не победила, но заметно потрепала.

В её голове явно произошёл мощный диссонанс. Быть может, она сразу поняла, на что я намекаю, но её душа отказывалась такое принять, как и наивный разум. Наверное, она и не подумала о том, что я могу так поступить.

— Так вот в чём дело, — до неё дошло осознание. — То-то я думаю, почему ребята ко мне так хорошо относились.

Глаза Джиро расширились от шока. Она как будто замерла, переваривая услышанное. Её дыхание стало частым и прерывистым, как у человека, который только что осознал нечто невероятное и трудно постижимое.

— Ты... ты не можешь серьёзно это говорить, — голос её дрожал, как листок на ветру. — Ты не можешь просто взять на себя всю вину. Это... это неправильно, Син!

— А я никогда и не задумывался о том, что правильно, а что — нет, — в своей манере ответил я. — Если ты собираешься говорить об этом, то для этого у тебя не очень подходящий собеседник. Я сделал то, что посчитал правильным, и для меня оно уже не перестанет быть таковым. Либо прими это, либо просто не спорь. Тем более, Кьёка, дело уже сделано.

Она отступила на шаг, её руки дрожали. Губы беззвучно шевелились, как будто она пыталась найти слова, но не могла. Джиро бросила взгляд на свои руки, будто впервые увидела их. Руки, которые она считала осквернёнными, теперь были чистыми в её сознании, благодаря моему поступку.

— Но зачем? — прошептала она, глядя на меня с невероятной смесью эмоций: удивлением, благодарностью, гневом и отчаянием. — Зачем ты сделал это для меня?

— Ты заслуживаешь шанс на нормальную жизнь, — ответил я, стараясь вложить в свои слова как можно больше искренности. — Ты заслуживаешь быть с теми, кто тебе дорог, и жить, не терзаясь тем, что было сделано в прошлом. Это мой способ искупить свои грехи, если угодно.

Хоть это уже и поздно делать, мне бы не хотелось, чтобы перед решающим сражением за моей спиной была куча ошибок, которые я даже не постарался исправить. Я не герой и никогда им не стану, но... почему бы не сделать хоть одно, но доброе дело?

Слёзы начали стекать по её щекам, но она не смахивала их. Джиро смотрела на меня, будто видела впервые. Её взгляд был полон эмоций, которые невозможно было выразить словами.

— Как там учитель Айзава? — вновь смена темы, чтобы она не зацикливалась на грустном. — Его сильно так потрепало в последней битве героев и злодеев.

— Шигараки постарался, — пытаясь прийти в себя, ответила Кьёка. — Теперь у него нет одного глаза и одной ноги.

— А ещё заметный шрам на лице. Теперь он будет выглядеть ещё более устрашающе, — позволил себе сыронизировать я. — Не спрашивал про меня?

— Пару раз спросил кое-что, но углубляться не стал, — Джиро опустила взгляд. — Мне кажется, он знает про то, чем я занималась после ухода из академии.

— Но не стал тебе ничего говорить, верно?

— Полагаю, он всё понял. Только теперь не знаю, как он со мной поступит.

— Ну, из академии он точно не станет тебя выгонять, как и не станет распространяться о твоих делах, — в этом я был уверен на все сто процентов. — Но тебе придётся трудиться больше остальных — это точно. Вряд ли он позволит тебе расслабиться.

— Так говоришь, будто хорошо знаешь его, — нотки осуждения в её голосе никак не повлияли на меня.

— Я не знаю его так хорошо, как мне бы этого хотелось. Впрочем, это не мешает мне понимать его, — я позволил себе поднять взгляд на небо, что было затянуто тёмными тучами и серыми облаками. — С виду он суровый мужик, но сердце и душа у него добрые. По одному его взгляду можно понять, что он повидал немало дерьма в своей жизни, потому он судит людей слегка иначе — не с позиции идеального и шаблонного героя. Ему близок свет, но не так уж чужда и тьма — это делает его отличным учителем будущих героев.

Джиро, казалось, постепенно приходила в себя. Её дыхание становилось ровнее, а слёзы начали высыхать на щеках. Её взгляд, хотя всё ещё полон эмоций, был теперь более спокойным. Она внимательно слушала мои слова о Айзаве, и я видел, как её лицо мягко озаряется пониманием и теплотой.

— Звучит так, будто ты теперь завидуешь, что не в нашем классе, — сказала она, вытирая остатки слёз с лица. — Может, в другой жизни ты бы и сам стал хорошим учителем.

Я позволил себе улыбнуться в ответ на её слова. Эта мысль на миг показалась мне забавной и даже немного грустной. В другой жизни, может быть, всё могло бы быть иначе. Возможно, встретив такого человека, как Айзава, раньше, я смог бы избежать тьмы, в которой оказался.