Счастье по канону

— Береги себя! — Сжимая меня за плечи, тихо, но как-то безнадежно, произносит он. — И сразу пиши мне, если что. Нет, пиши мне каждый день!

— Каждый день будет затруднительно.

— Тэль!

— Я постараюсь, делать это так часто, как представится возможным.

Тяжелый взгляд, как будто сейчас этот мужчина предает кого-то важного, окидывает меня напоследок, и анималар вскакивает в седло.

Уезжает он, не оборачиваясь. А я, какое-то время, стою и думаю, что все-таки заняла маленький кусочек сердца грозного анималара. Да, ни как женщина, с которой хотят быть всю свою жизнь. Но как та, к кому он с первого для относился с нежностью и заботой. Может когда-нибудь он посмотрит на меня иначе? Когда я стану чуть взрослее и превращусь из шестнадцатилетнего подростка в молодую красивую женщину? Пф, о чем я думаю? Его совесть, долг и честь не позволят ему подойти ко мне, зная, что он не сможет подарить мне нормальной семьи...

Арглая и Дилира демонстративно игнорируя меня входят в дом, а за ними тянутся слуги, кроме моей старшей горничной. Учитель же, который лишь посмеивался, глядя на старания дам, предлагает мне локоть:

— Я так понимаю, вы тоже не хотите задерживаться в Галарде?

Я, все еще провожая взглядом свекровь с ее протеже и памятуя об их довольных лицах а-ля “всем воздается по заслугам”, хмыкнула:

— Разумеется. Сегодня последние приготовления. К тому же, нельзя расстраивать леди, и глупой атилийке пора убраться в то село, в которое ее сослали.

Учитель смеется, и мы вместе спешим в дом. Действительно, пора начинать новую главу в моей жизни.

Глава 5. Дом там, где сердце. А сердце там, куда ты его вкладываешь

Дорога ужасна. Во всех смыслах. Едва мы отходим от центральной провинции Империи, видимость поддержания дорог заканчивается. Мощенные дорожки, на которых еле разъезжаются две кареты плавно перетекали в грунтовые дороги с множеством колдобин и рытвин. В карете я терплю лишь два дня. Срываюсь и изъявляю желание начать учиться сидеть верхом. К тому же, считаю, что для меня это не будет сложным делом, ведь прошлая Тэль в седле держалась превосходно.

Ошибаюсь. Все болит и ноет так, что хочется просто лечь и помереть. Но, нет уж! Это все равно лучше, чем трястись в карете. К тому же ошибки учтены, раны смазаны, перчатки надеты...

Двигаемся мы медленно и очень-очень большой компанией. Муж выделил мне охрану из двадцати одного гвардейца, которыми руководил немолодой, но по уверениям мужа, очень опытный и преданный ему маг, прошедший с ним последнюю войну. И не пожалел ведь! Хотя я отлично понимала, как ему нужны верные и преданные люди в Дараке. Но, он был не преклонен! Поэтому господин Хардин Даргас клятвенно обещался беречь юную жену лорда Тар-Лирина пуще зеницы ока.

Помимо охраны, учителя и меня, с нами едут несколько обозов с продовольствием, скотом и строительными материалами. И, разумеется, люди, согласившиеся начать новую жизнь в графстве Эшарат: три мужчины, нанятые заботиться о животных, молодой агроном — младший сын разорившегося барона, который жил последние годы чуть ли в впроголодь, так как его знания и умения в столице никому особо были не нужны, две молодые девушки — на должность моих горничных, так как из поместья Тар-Лирин я никого не захотела брать, и, конечно, лекарь. Молодая магичка Лирта, недавно выпустившаяся из университета, но так и не сумевшая найти работу. Сирота, которая лишь к совершеннолетию поняла, что в ней есть способность управлять карралитами и поступившая лишь по сиротской льготе, сумела развить свой дар не так уж и сильно, но зато я своими глазами видела, как она бросилась на улице к мужчине, которому стало плохо. Подобная самоотверженность и великолепные знания использования растений для лечения заставили меня ни минуты не сомневаться и предложить ей работу. А уж дар она разовьет, стимул я ей дам. Обязательно.

На вопрос почему Лирта только к восемнадцати годам смогла почувствовать свои способности, учитель ответил, что это нормально. Да, развивать дар и увеличивать его можно хоть, всю жизнь, но он в первую очередь считается именно наследственной чертой. Как раз поэтому человеческие маги-аристократы стараются подбирать в спутники жизни таких же магов. И здесь, в какой-то мере, срабатывает “накопительный эффект”. Решаю, что потом разберусь во всем этом подробнее, сейчас это не представляется возможным, так как здесь не используют термины типа генов и ДНК, поэтому понять до конца, как именно наследуется магия крайне сложно. Но, возвращаясь к молодой лекарке, становится понятно, что кто-то мог рождаться и уже в младенчестве неосознанно управлять карралитами, а кто-то лишь спустя долгие годы. Учитель предположил, что кто-то один из родителей Лирты был магом и то не слишком сильным, то есть тоже осознавшим свои способности недавно или поленившимся их развить в достаточной мере. Кстати, о развитии, лорд Ли-Дакан очень негодовал по поводу того, как неохотно маги развивают свои силы. И это после войны! Да, военные академии нещадно воспитывают своих студентов, и воины-маги в Империи хороши, но что касается остальных... Магами чаще всего становится именно знать. Та самая знать, которая тщательно подбирает себе супругов, чтобы ребенок родился с немалыми способностями, но на этом они почему-то считают свои обязательства выполненными. Получают обязательное в Империи средне-магическое образование и... больше не чешутся! Да-да, именно так учитель и сказал. Осваивают базу еще в детстве с нанятыми учителя-магами, а в университетах учатся, как будто лишь из-за того, что их обязывает статус. Ну, и чтоб ровню себе найти. И лишь единицы заинтересованы в развитии своей магии и не боятся тяжести обучения.

До графства добираемся целых восемь дней. И то, потому что опять помогает портал. Он перекидывает нас в герцогство Шеридское, на северной границе которого и располагается Эшарат. И там мы, прямо сказать, тащимся по грунтовым дорогам неделю. Без портала, боюсь даже представить сколько бы занял наш путь.

На восьмой же день я, наконец, вижу свой будущий дом и... влюбляюсь. Огромная махина серого каменного здания, наподобие старинных замков из моего родного мира, лежит на невысоком, не более тридцати метров в высоту, утесе. Замок-поместье как будто разрослось несколькими разномастными прямоугольными башенками и закрылось каменной оградой, неровно выступающей то тут, то там. На краю утеса, явно, красуясь, уместилась небольшая площадка, заросшая, кажется пихтами и кедрами, но из далека я могу и ошибаться. К самому утесу же тянется извилистый серпантин, проложенный когда-то, чтобы уменьшить резкий подъем к поместью. Разум кричит о том, как там должно быть холодно, как обветшало выглядит все строение, как опасна узкая дорога к воротам... Но сердце радостно стучит в моей груди так, что я еле-еле удерживаю себя от улыбки и визгливых подпрыгиваний прямо на спине лощади. Я обязательно превращу это место в мой личный рай. Камешек за камешком я построю свою новую жизнь и стану очень счастливой. Почему-то теперь я в этом не сомневаюсь. Ведь как можно, если перед твоими глазами замок на утесе, под которым так волшебно блестит озеро, отражая все краски этого летнего вечернего неба...

Нас ожидают. Едва мы преодолеваем серпантин и проезжаем огромные ворота, оказавшись во внутреннем и довольно большом призамковом дворе, то сразу видим аж... шесть человек. Пожилой мужчина, господин Далон Эверак, прослужил в этом поместье почти всю свою жизнь. Начинал он обычным слугой, а к тридцати годам достиг должности дворецкого. Не смог покинуть родные стены и остался присматривать за поместьем даже когда стало понятно, что корона не пришлет со дня на день нового хозяина. Так и прожил здесь последние пять лет со своей семьей, надеясь, что потом его не прогонят. Этого я, разумеется, делать не собираюсь, поэтому с радостью знакомлюсь с его женой Даной, полноватой дамой с проседью в волосах, которая, как оказалось, раньше работала здесь кухаркой. Также здесь обитает ее младший брат Ранат, который когда-то работал подмастерьем, и скорее всего именно благодаря ему, и выполняется вся “силовая” работа по дому. Еще рядом стоят трое подростков: две девушки и парень. Мальчишка точно сын Ранара — разворот плеч, черты лица, глаза и цвет волос — все указывает на это. Девочки же дочки четы Эверак. Только вот одна из них приемная.

Живут они в части слуг. Она небольшая, ее легко можно протопить зимой. Выживают за счет своего небольшого огородика, нескольких коз и куриц, и охоты. Да Ранат иногда подрабатывает в Кавенкоре. Ах да, еще господин Эверак получает от короны небольшую зарплату, как смотритель поместья.

Вся остальная часть поместья наглухо закрыта. У оставшихся же здесь людей нет возможности поддерживать весь замок, как должно. Лишь заранее получив весть о том, что скоро приедет новая хозяйка, они сняли старинные деревянные ставни с окон в “прихожей" поместья — зале, с огромной темной каменной лестницей, обеденном зале, хозяйской и нескольких гостевых комнатах. Все проветрили и даже протопили, пытаясь устранить ощущения сырости не смотря на довольно жаркое лето. Госпожа Дана с девочками, как смогли, привели комнаты в порядок, убрали пыль, застелили чистое постельное белье, но... добиться мало-мальски пригодного приема не смогли. Замок все равно оставался мрачным, холодным, сырым и неприглядным из-за обветшалой аскетичной обстановки. Не было ни картин, ни гобеленов, ни ковров, ни роскошных подсвечников, статуэток или ваз. Все было распродано еще при бывшем хозяине. Единственным, что еще можно было назвать украшением, были старинные барельефы на стенах и потолках. Но и они уже утратили свою четкость, разрушаясь от времени.

Очень быстро прерываю безостановочные извинения госпожи Эверак за состояние поместья, ведь она не виновата, и прошу перестелить постельное белье на то, которое я привезла с собой. Посмотрев на замковое, старое, потертое, и, кажется, не раз штопанное, вовсе решаю пустить его на “переделку”. Оно еще сослужит мне хорошую службу, ведь создавать из старого — это не создавать новое, хоть не потрачу так много сил, как могла бы.

Ужинаем мы все вместе в обеденной зале. Только она, из проветренных помещений, может вместить такое количество народу. Госпожа Дана, конечно, приготовила заранее похлебку, на которую они пожертвовали из своего личного хозяйства овощи и даже несколько куриц. Но я прекрасно понимаю, что для мужчин этого мало. Поэтому две нанятые мною горничные из столицы, которые заранее были предупреждены, что едем мы “в тьму-таракань” и работать придется много, но зато и получать они будут прилично, бегут готовить на второе еще и кашу с мясом.

Признаться, по началу, я теряюсь, куда же селить гвардейцев. Башня, которая предназначается как раз для охраны поместья, а точнее целое крыло замка под этой самой башней, ведь она является всего лишь очередной смотровой площадкой, находится в ужасном состоянии. Не считая заколоченных ставней и пятилетнего слоя пыли с паутиной, я вижу лишь большие, длинные комнаты с узкими кроватями и полусгнившими подобиями матрасов на них. Спасает господин Даргас, предложив своим людям разбить “палаточный городок” прямо во дворе поместья, ведь гвардейцам не привыкать спать в походных условиях, к тому же стоит жаркое лето.