Счастье по обмену

— И? — прохрипел Роман.

— Заявление на увольнение. Я все равно поеду в Жигулевск. Потому что там живет девушка, которая мне нравится. Да что говорить! Потому что там живет моя невеста!

Они помолчали. Роман — опешив, придавленный новостями. Яковенко не ожидал от всегда флегматичного зама такой ошалелой искренности, а сам Кузнецов, похоже, только что признался в том, о чем еще день назад и не помышлял. И от этой правды каждый испытал совершенно полярные чувства: один — радости и подъема, другой — зависти и опустошения.

— И что невеста? Согласна? — выдал, наконец, косноязычный руководитель.

— Еще нет, но за этим дело не станет. Но, Роман Игоревич, я должен вас предупредить. Заранее. В случае ее положительного ответа я переду в Жигулевск. А там как получится. Но я бы хотел быть рядом со своей девушкой, вы меня, как мужчина, поймете.

Как мужчина Роман Кузнецова понял. И как мужчина прямо сейчас хотел впиться ему в глотку своими дрожащими от ревности руками. А как начальник вошел в положение и даже почти умилился заботе верного подчиненного, который не ставит перед фактом об увольнении, а мягко готовит почву.

— И когда же ты уезжаешь?

— Она звонила мне совсем недавно, говорила, что очень большой наплыв после этого сообщения в социальной сети. Степан, сам того не зная, сделал огромную рекламу этому хостелу, этой гостинице, на вашем имени. Его расшэрили сотни тысяч раз и люди постоянно звонят. Грех не воспользоваться ситуацией.

Роман задумчиво угукнул.

— То есть, уехать ты готов хоть сейчас?

Рыцарь печального образа вскинул умоляющий и проникновенный взгляд, но сразу же спрятал его за забралом очков.

— Ну как не отпустить… — расстроился Роман, и тут же добавил. — Едешь завтра, с утра. Сегодня все дела на тебе, у меня есть одно срочное, неотложное дело!

Глава 29

Роман

— Роман Игоревич, здравствуйте! — Катя удивленно посмотрела на него снизу вверх. — Что-то случилось?

Яковенко приблизился к стойке регистрации и посмотрел на девушек. Катя сидела перед компьютером, вносила какие-то сведения, а другая, совершенно незнакомая брюнетка обалдело глядела на него. Так и смотрела: открыв рот.

Роман отодвинул в сторону несколько букетов, стоящих на стойке, и удивленно поморщился: это не его ли? Уж очень похожи на те, что он присылал Юле.

— Ничего такого не случилось, но, похоже, скоро произойдет. Хочу поговорить с Белохвостиковой. Позови-ка мне ее, пожалуйста.

Катя сразу ссутулилась, глаза сделались испуганными и большими.

— А ее нет, Роман Игоревич. — Она вскочила, подошла к нему, взяла за локоток и начала жарко вещать ему на ухо. — Юля вернулась из Турции вся какая-то всклокоченная, говорить со мной не пожелала. Сказала, что хочет подумать, что ей делать дальше. А что делать-то?

Она глянула на Романа.

— Что? — повторил Роман, удивленный новостями.

— В хостеле все наладилось, время свободное у нее есть, она даже начала заниматься своим давним хобби — флористикой, училась на составление букетов тут недалеко, в цветочном салоне. Нет же, вернулась, говорит: все, так больше продолжаться не может. Подписала документы, назначила меня управляющей, а сама уехала. Сказала, что к тетке, и вот уже третий день на связь не выходит.

Роман удивился.

— Так может, в полицию обратиться? — участливо и также шепотом спросил он, за что удостоился презрительного взгляда.

— Она просто хочет побыть одна. Подумать, что ей дальше делать.

Роман пожал плечами. Это было за гранью его понимания. О чем там думать? Все стало понятно в ту ночь, что еще можно было выдумывать?

— В общем, так, Катерина. Если Юля объявится, дайте мне знать. Хочу поговорить с нею с глазу на глаз.

— Конечно, Роман Игоревич.

Роман повернулся и вышел в коридор. Хлопнул дверью, поймав все тот же удивленный взгляд новенькой девушки, которая все также смотрела на него, открыв от удивления рот, и вышел на улицу.

Вечерело. Сентябрь, спокойный, лучистый, теплый, обнимал за плечи и дарил ощущение тепла и умиротворения. Обещал, что зима будет теплой, снежной и безветренной, а значит, что все будет идти своим чередом. Знойное лето как всегда сменится дождливой или сухой осенью, потом придет зима, и после снега и холода обязательно придет солнечная, дарующая жизнь, весна.

Роман тоскливо глянул в наливающееся темнотой небо, достал ключи от машины, нажал на кнопку. Автомобиль приветливо мигнул фарами и завел двигатель, приятно заурчав.

«Да где же ты, где тебя носит? Появись, — вдруг подумал Роман. — Три… два. один…»

Мужчина сделал несколько шагов вперед и замер.

Прямо перед ним стояла Белохвостикова собственной персоной.

Она испуганно оглянулась, будто в поисках путей отступления, но осталась стоять на месте, прямо возле его машины, пригвождённая к месту не верящим взглядом Яковенко. Через него будто пропустили ток: настолько невероятным, фантастическим оказалось ее появление после того, как он уже решил заявлять в полицию или еще куда-нибудь, чтобы найти в этом небольшом, но очень населенном городе одну-единственную девушку, ту, которая не хочет, чтобы ее разыскали.

— Юля…

— Ромаа. ты что здесь делаешь? А, хотя нет, не отвечай. Ты, наверное, к Кате, да?

— Как ты, Юль?

— Все-все хорошо, правда-правда. Но я пойду, рада была увидеться.

Она развернулась на каблуках и поспешила скрыться с места, на котором он ее обнаружил.

Роман в два шага настиг беглянку.

— Юля, я хочу поговорить. Ты не отвечаешь на звонки, и вообще…

— Рома, мы же взрослые люди, я все поняла. Оправдываться не нужно. Да и не идет это вам, Роман Игоревич.

Роман заметно разозлился. Он гнал машину почти девяносто километров только для того, чтобы услышать это?

— Послушай, Юля, я действительно приехал к тебе и мне хочется поговорить с тобой, и желательно с глазу на глаз, а не так, мимоходом.

Она замерла. Поджала губы. Он даже прочел в ее взгляде немой вопрос: мол, о чем на разговаривать? Даже растерялся немного — неужели ее тоска по этому Кузнецову так высока?

Он взял ее под руку и проводил до машины.

— Хотя бы кофе со мной выпей.