Счастье сверху

– Ну так что, поедешь со мной? – вскинув брови, нарушил он тишину.

– А у меня есть выбор? – выдохнула я, стараясь сбросить его ладони со своих плеч.

– Похоже, что нет. Мотаться по улицам в таком виде равнозначно тому, что быть клоуном. Ты, конечно, симпатичная, но вид у тебя… – поджал он губу, замолкая.

– Потрепанный? – хмыкнула я, отряхиваясь.

– Ты сама это произнесла, – ткнул он пальцем мне в грудь, после чего махнул рукой, приглашая пойти следом. Я обернулась по сторонам, ловя взгляды, и, опустив голову, поплелась за ним. А что оставалось делать?! Денег с собой нет, телефона тоже, даже паспорт и тот не успела прихватить…

Блондин распахнул галантно дверцу своей «Тойоты» и расплылся в улыбке.

– Не переигрывай, – прыснула я, усаживаясь в автомобиль.

– Бог с тобой, всего лишь хорошее воспитание.

– Ну-ну. Ты всегда такой настойчивый или любопытство взяло верх?

– Можно выразиться и так. Не каждый день встречаешь девушку, бегущую стометровку при параде. Передумала в последний момент? – еще больше развеселился он, буравя меня взглядом.

– Почти. Жаль расставаться со свободой.

– Оттого и ревела?

– Ага, оплакивала свою молодость и красоту. Устроит? Может, поедешь наконец?

– С радостью, только скажи, куда тебя отвезти?

Я поскребла макушку, соображая, куда бы мне направиться, раз уж подвернулся случай, то можно и поэксплуатировать парня, задав дальний маршрут, но, с другой стороны, мы знакомы пять минут и, пожалуй, не стоит рисковать. Одно дело сесть в машину среди белого дня на глазах у десятка прохожих, а совсем иное довести его до припадка, заставляя петлять среди узких улочек дачного поселка, где сам черт ноги может переломать.

– В ЗАГС, – заявила я, натягивая ремень безопасности. Парень подозрительно взглянул, наверное, в душе сожалея, что связался со мной, но его никто не заставлял.

– Зачем?

– Надо довести дело до конца, и ты мне в этом пригодишься.

Блондин вскинул бровь, улыбнувшись. Непонятно чему он радовался, но черти в его глазах, кажется, уже начали разводить костер. Забавный он, конечно. Ведь даже не знает моего имени, а готов помочь, правда я пока сама толком не придумала, в чем будет заключаться его помощь.

– Все что угодно, кроме женитьбы, – выдал он, заводя автомобиль.

Тут уж пришла моя очередь удивляться: пойди, пойми шутит блондин сейчас или вполне серьезно говорит. Я хмыкнула, подумав сначала пропустить его слова мимо ушей, но все-таки вредность в это утро так и лезла из меня.

– Пф, связываться с тобой, да ни за что. Хватило уже бабников на мой век.

– Ничего себе, – усмехнулся он: – Какая ты шустрая, такие скоропалительные выводы делаешь.

– А чего гадать-то? Ты себя в зеркале видел?! Такие лет до пятидесяти перебирают девушек, как свинья желуди.

– Вот уж спасибо, – прыснул он, не переставая следить за дорожным движением, и лишь изредка поглядывал в мою сторону. – Может, поделишься зачем тебе понадобилось в ЗАГС?

– Во-первых, мне необходим паспорт, – начала загибать я пальцы, припоминая, что мне надо срочно сделать в ближайшее время. – Затем успокоить маму, чувствую она почти готова вызывать санавиацию, желая спасти меня от сердечного приступа. Зря, конечно, – развела я руками.

– Что же все-таки произошло? Неужели опоздали на регистрацию? Или кто-то еще был в таком же платье?! – расплылся он в улыбке, никак не понимая, в чем причина переполоха.

– В молоко, – выдохнула я, рассматривая растрепанный букет невесты. Бутоны кустовых роз кое-где сломались, стебли выглядели сиротливо, да и сам букет – воплощение чистоты как-то разом превратился в облезлый веник. – Мне наставили рога, представляешь, – начала тараторить, развернувшись вполоборота к парню, – он спал с моей лучшей подругой. И это продолжалось не один месяц, а я, я… просто слепая курица. И самое обидное, что обо всем мне стало известно именно сегодня. Ну почему не вчера или, например, завтра?!

– Тебе бы стало от этого легче? – вполне серьезно спросил он. Я лишь пожала плечами, не находя ответа.

– Единственное, что знаю: никогда больше не соберусь замуж, потому что априори буду считать всех козлами и предателями, а еще этот день померк в моих мечтах.

– Нос не вешай, – коснулся он моего подбородка кончиками пальцем, сделал это так неожиданно, что я даже растерялась, только и пялила глаза на него, изредка моргая.

– В общем, я безработная брошенка с рогами, которые могут задеть люстру.

– Безработная?

– Ага, – кивнула в ответ, – продолжать сотрудничество с Петровым, – стукнула я со злостью остатком букета по приборной панели, воображая, что передо мной наглая физиономия Мишки, – по меньшей мере глупо, не находишь?

– Понимаю. Может в таком случае пойдешь ко мне секретарем?

– А что очередная секретарша-фотомодель вышла в тираж?! – хмыкнула я, представляя какое несметное количество женщин прошло через постель этого красавчика.

– Ты просто оракул! – засмеялся он звонко. – Майя Валерьевна действительно вышла, да только на пенсию, офис осиротел без этой чудо-женщины, я утопаю в документах не в силах понять, что и где. Поэтому предлагаю тебе сотрудничество, так мы убьем двух зайцев. Ты не уйдешь в депрессию, а я обрету помощницу.

– Заманчиво, – почесала я затылок, – но при одном условии: спать с тобой не буду!

– Опаньки, – присвистнул он, – это прозвучало очень неожиданно. И как я сразу об этом не подумал, надо будет включить данный пункт в договор.

– Очень смешно, – закатила я глаза, а потом взглянула на него и не смогла сдержать улыбку.

Было что-то в этом незнакомце притягательное помимо внешности, не знаю каким термином это можно охарактеризовать, но, пожалуй, я бы назвала «магнитом» или «химией». И вроде понимаешь, что, связавшись с подобным, можно хлебнуть горя, но что-то внутри тянулось против воли.

Я тряхнула головой, пытаясь прогнать непонятные мысли и стараясь настроиться на встречу с Петровым. Тем более, что он до сих пор топтался на крыльце ЗАГСа, поглядывая на часы. Блондин притормозил у тротуара, и я быстро выбралась наружу, не дожидаясь, когда он по-джентльменски откроет мне дверцу.

Продефилировав мимо Мишки с гордо поднятой головой, я направилась прямиком к родителям, которые обрывали телефоны в надежде дозвониться до горемычной дочери.

– Мам, – подняв руку, махнула ей.