Счастье взаимной любви

При следующем кульбите Аня легонько мазнула одного из братишек помадой за ухом. «Слава те, Господи! Теперь хотя бы один стал «меченым».

Акробатика на постели продолжалась все в том же неторопливом ритме, братья проникновенно наслаждались соприкосновением тел, трением друг о дружку и об нее, гладили и целовали самые интимные места; она чувствовала, как у обоих учащенно забились сердца, да и сама задышала тяжело и возбужденно, потому что этот цирковой трюк потихоньку становился приятен своей дикой прелестью и нелепостью.

«Меченый» приступил к непосредственному акту первым, в самой простейшей позе, придавив Аню своей грудью к простыням, но при этом братец его приподнял Аню за бедра и стал раскачивать их в плавном ритме. Ни одна мышца Аниного тела при этом не напряглась — полное расслабление, лежи себе и читай газету, если хочешь. Нежничали они куда лучше, нежели выполняли стандартные упражнения. Правда, в этой фазе оба принялись произносить какие-то слова и словно в одну трубу однообразно шептали:

— О-о, файн! Зер файн! Какая женщина! Файн!

После «меченого» в том же стиле отработал и его братец и без судорог закончил за то же время — не более двух минут. На подготовку процесса у них ушло около получаса. Потом оба откатились к краям кровати, Аня тоже широко раскинулась на смятом покрывале и глубоко вздохнула, изображая полное удовлетворение. Для верности сказала:

— Фа-айн…

Это ее заявление привело братишек в тихий восторг. «Меченый» вскочил, ринулся к буфету, спросил:

— Может быть, дама хочет шампанского?

— Хочу, — сказала Аня.

— О да! Конечно! Шампанское — это очень хорошо! — подхватил «немеченый». — Вы не обижайтесь, что мы сами не пьем. Мы вообще не употребляем алкоголя. Но мы будем с шампанским.

Аня не поняла, что они хотят сказать, поскольку откупоренную бутылку шампанского разлили по трем высоким бокалам. Оказалось, что братишки, если и не пили шампанского, умудрялись получать от него удовольствие иного рода. Когда чокнулись бокалами, они смущенно улыбнулись, опустили бокалы между ног и погрузили в них свои натруженные органы. Оба при этом хихикали, как дети, дорвавшиеся до мороженого.

— Сейчас ведь щипать начнет! — засмеялась Аня. — Это же все-таки спирт!

— Файн! Файн! Прима! — толковали братишки и закатывали глаза. — Очень холодно там, очень свежо! Полезно для здоровья!

Через четверть часа снова начались все те же переплетения тел, но нового братцы изобрести уже ничего не могли. Разгорячившись по второму заходу, «меченый» лег на лопатки, положил Аню на себя, а оставшийся без отметины начал номер в позе «партнер сзади». «Меченый», соответственно, обнимал и ласкал снизу. Снова около трех минут, потом покувыркались, повизжали, и братья вроде бы поменялись местами, но по отметке за ухом Аня сообразила, что у «меченого» близнеца сил на второй раз не было, а потому его братец отрабатывает и чужой сеанс — за брата. А «меченый» обошелся лишь разовой акцией. Значит, какие-то внутренние различия между близнецами все же были, но они это старательно скрывали.

Через час с небольшим все ласки закончились.

— Может быть, мы немного поужинаем? — спросил «меченый». — У нас, правда, нет мяса, мы вегетарианцы. Есть хороший салат и рагу из грибов.

Предлагалось вполне дружелюбно, но Аня почувствовала, что вегетарианский ужин втроем в программу явно не входит и приглашали к столу лишь из вежливости.

— Нет, — сказала она. — Мне пора домой. Нужно встречать мужа с дежурства.

— Конечно-конечно, — заторопились оба, не дав Ане одеться самостоятельно. С прежней ловкостью и радостью они одели ее с ног до головы, правда, при этом поцелуев отпустили в меньшем количестве.

Аня подхватила свою сумочку, которая лежала все на том же месте — казалось, ее никто не трогал. Но нарушать совета Сармы она не стала, не открыла сумочку для проверки, просто перекинула ее через плечо и сказала:

— Все — файн! Бывайте здоровы!

Но близнецы вдруг стушевались, переглянулись, обменялись несколькими фразами даже не на латышском, а, как показалось Ане, на английском языке, а потом, глядя на нее в четыре неуверенных глаза, заговорили, помогая друг другу:

— Мадам… Может быть, вам понравилось у нас?.. Конечно, Сарма тоже очень, очень хорошая, удивительная женщина, файн. И мы ее тоже любим… Наш режим по средам… Сарма по средам. Если вы не против, то ваш день может быть в субботу. У вас в сумочке есть наш телефон. Мы думаем, что вам у нас, мадам, было хорошо. Сарма ничего не потеряет. Не надо ей ничего говорить.

— Сарме не говорить? — переспросила Аня.

— Конечно! — обрадовались близнецы. — Она будет в среду, а вы в субботу! И она не будет знать, зачем ей обижаться?

— Хорошо. Я позвоню, — сказала Аня.

Они проводили ее от крыльца до улицы и по очереди поцеловали руку.

Отойдя от дома шагов на сорок, Аня заглянула в сумочку — вместо предполагаемых сорока баксов в сумочке, точнее — в красивом конверте, лежало пятьдесят. М-да, как теперь делиться с Сармой?

Но старшей подруги на том углу, где они договаривались встретиться, не было. Ане было как-то все равно — появится ли она вообще или исчезнет навсегда. Она отложила десять долларов в тот кармашек сумочки, который был на «молнии», и решила, что день-другой эти деньги трогать не будет, чтобы рассчитаться с Сармой, если представится случай.

Возвращаться на пляж, чтобы любоваться закатом, уже не имело смысла. Аня решила поехать домой, потому что вдруг почувствовала, что от проведенных физкультурных трюков устала — устала просто физически: болели мышцы и шея, казалось, что она только что разгрузила воз капусты.

Едва Аня ступила на перрон станции Дзинтари (перед носом ушла электричка на Ригу), как тут же увидела на скамье Сарму. Та сидела нога на ногу, курила и лишь легко вскинула тонкую руку при виде Ани.

— А я ведь могла и убежать с твой долей, — сказала Аня.

— Нет. Ты бы не убежала, — уверенно ответила Сарма. — Я знаю. Ну, как там братцы-акробатцы?

Аня пожала плечами.

— Забавно.

— Но не очень вкусно, точно? Морковки свои в шампанском искупали?

— А то как же. Дали пятьдесят баксов.

— Мои десять. Как договаривались. Премия за усердие — лично твоя.

Аня достала из кармашка под «молнией» десять долларов и подала их Сарме, а та небрежно сунула деньги в карман.

— Они предлагают мне заходить к ним по субботам, — сказала Аня.

— Ишь ты! — изумилась Сарма. — Ломают свой режим жизни?! Ну, ты произвела эффект! Они и спят, и дышат, и писают по режиму! С них же, по науке, одного раза в неделю вполне хватало!

— Одному не хватало. Он лишнее у брата прихватил.

— Ты их просто спутала. Каждый по два раза. Уже целый год, я же знаю.

— Ты их не различала. А я одного пометила.

— Как это?

Когда Аня рассказала о своем фокусе с помадой, Сарма едва со скамьи не упала от хохота.

— Я в среду сделаю то же самое! А еще лучше пометить их разом, несмываемой краской, чтоб люди не путались! Ладно, моя среда, твоя суббота! Поехали в «Луну»? Поужинаем, потанцуем? В «Луне» шпаны не бывает.