Счастье?

Я кивнул. Импринтинг конечно же играет в поведенческих установках огромную роль. И тут же подумал, что не вспомню ни одного раза, чтобы Анин отец сказал хоть одно слово против тещиного мнения.

– Второе доказательство я получил, когда уже после свадьбы мы с Ритой в Баку поехали. Гуляем там по городу, и тут жена говорит: вот в этой чайхане подают просто замечательный чай, зайди попей. А ты, спрашиваю, что? Она мне так спокойно – женщины в чайхану не ходят, я тебя пока тут на улице подожду. А третье доказательство, уже после года совместной жизни, когда мы в отпуск собирались, в Крым, я решил сам получить – эксперимент поставил. Говорю ей так серьезно: Ритуля, давай ты одна в Крым езжай, я хочу с друзьями на охоту. И она без звука: хорошо, говорит, поезжай, ты устал, наверное, тебе и правда лучше с друзьями развлечься. И тут я понял, что у нас с женой полный консенсус, даже можно сказать, абсолютная гармония. Ни на какую охоту я, конечно, не поехал, но вывод сделал окончательный – идеальная мне жена досталась. Это я тебе еще не рассказал, как она всех моих любовниц в упор не замечала.

Я еще раз кивнул. Любить такую женщину и правда очень просто, значит, все упирается в выбор, в принятие правильного решения.

ne_romantick

Куда же наконец докатилось наше общество? Один мой знакомый американец, перечисляя качества идеальной женщины, упомянул, что она должна вкусно готовить. Произнеся это, он вдруг изменился в лице и закрыл рот рукой: «Извините, я не должен был это говорить! Это ведь сексизм!» Я не стал ничего отвечать, хотя считаю, что это – полный идиотизм.

Всяк сверчок знай свой шесток. И все эти «эмансипированные течения» в итоге вынесли институт брака вместо рая Баунти прямиком на остров из мусора.

Мне кажется, что в современном обществе все мужчины считают патриархальную модель семьи идеальной, но ввиду возможного общественного осуждения просто предпочитают на эту тему не высказываться.

Так что же тогда получается? Выходит, что, если женщина рядом молчит, слушает и делает то, что ей велит вековая мудрость, только тогда ее просто любить? Получается, для полного счастья нужна всего лишь покорная рабыня?

Может, по совету московского таксиста взять себе молоденькую девку из деревни, лет восемнадцати, и будет мне счастье?

Пока я это писал, на экране всплыл баннер, сообщающий, что у меня есть новое сообщение. От Вики.

vikool: До выходных еще так долго! Куда пропал?

maxiarch: Работаю не покладая рук.

vikool: Над чем работаешь?

maxiarch: Над собой.

vikool: Как успехи?

maxiarch: По сравнению с Махатмой Ганди я еще не начинал.

vikool: А какой тогда в этом смысл?

maxiarch: …я так хотел бы опираться о платан, а так мне кажется, все это зря…

Не дожидаясь ответа, я продолжил:

…Это, конечно, не я написал, но на платан я бы так хотел опереться…

В ответ я увидел печальную желтую рожицу и «до пятницы».

И зачем мне сдалась эта переписка? Не знаю. Может, я могу покрасоваться перед Викой тем, что другим моим знакомым девушкам вроде бы как и по барабану? Перед сном, поразмыслив на этот счет пару минут, я даже вскочил, благо Аня уже уснула, и попытался изложить результаты размышлений в виде концепции.

ne_romantick

Мне гораздо больше нравится переписываться с девушками в FB, SMS-ками, в Скайпе, ВКонтакте, где угодно, чем разговаривать. И я ни в коем случае не претендую на уникальность. А почему тогда все эти сервисы так популярны? Все невероятно просто. Людям нравится в этом процессе не то, с кем и как они общаются, а то, что они додумывают о своих собеседниках, как они представляют у себя в голове те идеальные образы, которые наконец-то соответствуют идеалу, такому недостижимому в реальной жизни. А стоит только позвонить по телефону, и даже просто малейшее изменение интонации собеседника может все испортить.

С утра в четверг в телефоне обнаружил эсэмэску от Саши: «Хочу прижаться к тебе покрепче». «Мило», – вынужден был признаться я, и тут же почувствовал, что уже по ней соскучился. «Или по сексу с ней?» – вдруг мелькнула догадка. А разве есть разница? Между отношением к человеку и к сексу с ним? Ведь я попался именно в эту ловушку, начав встречаться с Аней, и до сих пор из нее не могу выбраться! От такой ассоциации стало не по себе.

Тем временем наступила пятница, а с ней приблизились выходные, на которые была намечена встреча с Викой. Я решил не ограничиваться какао с круассанами и добавить к этому нечто интеллектуальное, например выставку или поход в Дом кино на нечто стильно-радикальное, к примеру на ретроспективу фильмов Гринуэя, но в итоге все же остановился на какой-то европейской драме – при всем высоком уровне интеллекта Вики, я решил сперва от шоковой терапии воздержаться.

Несмотря на мои опасения, Вика все-таки оказалась не толстым дядькой, а действительно той самой девушкой с фотографии и даже лучше – она с первых же секунд моментально развеяла все одолевавшие меня сомнения насчет ее соответствия бенчмаркам по ряду основных показателей. Сначала я даже слегка опешил, такой эффектной она мне показалась – с точеной фигуркой, милым личиком и веселой открытой улыбкой, это не говоря о безупречном стиле: волосы, туфли, ногти, даже футляр у айфона – все это невероятным образом сочеталость по оттенкам и ощущению единой дизайнерской идеи. Может, она недавно посетила ТВ-шоу, где ей все это насоветовали? Но вела она себя при этом совсем не так, как должна бы вести себя кукла из новомодной серии, пришедшей на смену наивно-глуповатой Барби.

– Привет. – Она зачем-то протянула мне узенькую ладошку. Я осторожно до нее дотронулся. Искры, как часто показывают в дурацких комедиях, не пробежало, отметил я про себя.

– А ты так здороваешься, чтобы подчеркнуть равноправие женской половины человечества? – решил съязвить я.

– Не знаю, – слегка смутилась она, – просто хотела до тебя дотронуться. А это отличный повод.

Последовало несколько почти ничего не значащих фраз, и Вика показалась мне немного скромной, даже слегка застенчивой, однако старательно игравшей роль современной и открытой. Как и договаривались, мы отправились в кино; при выборе фильма я проявил инициативу, но пожалел об этом, как только закончились титры, – мы попали на какую-то европейскую артхаусную тягомотину, подходящую исключительно для моего депрессивного настроения, но никак не для свидания с девушкой, тем более первого. Чтобы исправить эту нелепость, я предложил зайти в кафе, где мы, также следуя плану, действительно попили какао с круассанами. Тем временем Вика немного освоилась и разговорилась.

– Повезло, что мы именно сегодня встретились, – загадочно улыбнулась она.

– Это почему? – удивился я.

– Знаешь, какой у меня гороскоп на сегодня? Сегодня ваша улыбка будет обладать прямо-таки убойной силой. Будьте осмотрительны, иначе можно невзначай завести целую армию людей, безнадежно в вас влюбленных.

– И как успехи?

– Не знаю. Пока никто не признался. Но мне армия и не нужна. Мне и одного хватит.

– Не мало? Даже выбрать не из кого.

– А знаешь, как девушкам бывает сложно выбрать?

– Догадываюсь! Вас, девушек, надо чем-то заинтриговать, чтобы других мыслей даже не появлялось!

– Это как? – вытаращилась на меня Вика.

– Очень просто! Вот тебе пример: я на первом курсе влюбился, девушка была просто отпад, самая крутая на факультете. Ухажеров со всего института целая толпа. А у меня, хоть и отличника, шансов не больше, чем у мотылька свечку потушить. Короче, я решил использовать метод доказательства от противного. Раздобыл справку, что я импотент, и как-то, типа, случайно ее на лекции обронил.

– И что? – захихикала Вика.

– Так меня почти все девушки домогаться стали! Всем стало до жути интересно меня вылечить! И та самая неприступная почти на переднем фронте медпомощи санитаркой выступала.

Наверное, это была единственная забавная история в моей жизни, где я выглядел если не Джеймсом Бондом, то, по крайней мере, Остапом Бендером. Хотя, по правде сказать, авторство идеи принадлежало моему приятелю-однокласснику, и ее осуществление происходило при его непосредственном содействии (его дядя работал в поликлинике хирургом).