Счастливая пленница

Рейн повторил предложение вернуться в хижину, и Тамара молча последовала за ним, ни разу не оглянувшись на мертвую олениху. Женщина напомнила себе, что важнее смотреть вперед, а не назад. То, что остается позади, имеет способность преследовать тебя в будущем, если ты не воспротивишься этому.

Остаток дня прошел спокойно. Тамара была более сдержанной, чем обычно, и Рейн не пытался растормошить ее, понимая, как она страдает от обуревающих ее противоречивых чувств. Тамару все еще тревожили картины прошлого, возможно, волновало и будущее. Рейну хотелось, чтобы она поделилась с ним мыслями, но его удел — ждать.

Поведение Тамары не было преднамеренным. Увиденное на тропинке в лесу всколыхнуло память о прошлом. Казалось, сама судьба напоминала ей о трудных уроках, которые помогли познать жизнь.

Тамара рано легла спать. Беспокойные мысли ночью превратились в тревожные сны. Она отчетливо видела мать с большим животом. Боль, страдания, много крови. Она слышала стоны роженицы, чувствовала жар ее лихорадки и соленый вкус собственных слез.

Тело Тамары покрылось испариной, когда она оказалась во власти сновидений. Она как бы заново прожила последние мучительные дни в родительском доме: еще один мертворожденный ребенок, выражение полной покорности судьбе на лице матери и рядом они, дочери, умоляющие не оставлять их. Но ее волю к жизни унесла смерть мужа — единственного человека, которого она любила. И эта страстная любовь в конечном счете стоила матери жизни. После ее кончины Тамара погрузилась в черную дыру. Ей грозило безумие.

Отчетливые картины того времени, явившиеся сейчас во сне, овладели разумом молодой женщины, ужас проник в каждую клеточку ее тела.

10

Рейн и не пытался заснуть. В голове крутились беспокойные мысли о Тамаре. Когда до его ушей донеслись ее приглушенные стоны, он подошел к кровати. Тамару мучили кошмары. Лицо, покрытое испариной, было искажено страданием.

Она беспокойно металась по постели, пытаясь сорвать с себя фланелевую рубашку. С ее губ слетали невнятные звуки. Рейну не удалось разобрать слова, но он и не старался. Слушать ее мучительную мольбу, ее стоны было невыносимо.

Быстро наклонившись, Рейн обхватил пленницу руками.

— Тамара, проснись, не надо драться со мной, — мягко произнес Рейн.

Женщина открыла глаза, полные боли. Рейн видел, что Тамара еще не освободилась от кошмарного сна.

— Мне не хватает воздуха! — Задыхаясь, она хваталась за ворот рубашки. Верхние пуговицы были расстегнуты, прикосновение воротника к шее приводило женщину в панику.

Не обращая внимания на беспокойные руки Тамары, Рейн прижал ее к груди и пронес на веранду, залитую лунным светом. Он сел на кушетку и держал пленницу на руках до тех пор, пока она не проснулась окончательно.

Рубашка болталась на теле женщины, волосы спутались. Рейн чувствовал, как бешено колотится ее сердце. Он шептал ей успокаивающие слова, и Тамара начала приходить в себя.

— Рейн? — Она протянула руку к его небритой щеке. Поняв, что Тамара его узнала, Рейн с облегчением вздохнул. Она сильно напугала его. Ему были знакомы ночные кошмары, но то, что они мучили Тамару, оказалось для него настоящим испытанием.

— Все хорошо, дорогая, — сказал он тихо, впервые назвав ее ласковым словом. — Тебе приснился дурной сон, но я с тобой, и все будет хорошо.

— Ребенок умер, потом умерла мама...

Тамара пыталась объяснить причину своего панического поведения, но он понял ее не сразу. Сердце Рейна сжалось от боли, когда он подумал, что она переживает гибель олененка и оленихи. Он ругал себя за то, что позволил Тамаре увидеть эту трагедию.

— Мы ничем не могли им помочь. — Рейн не хотел, чтобы она считала его бессердечным и равнодушным. — Ты ведь знаешь, правда?

— Это не олениха, Рейн, — произнесла она отстраненно.

Он еще крепче прижал женщину к себе, поняв, что она имела в виду свою мать. Рейн не мог позволить Тамаре снова ускользнуть от него, иначе ему не удастся вернуть ее в нормальное состояние.

— Поговори со мной, Тэмми, — ласково попросил Рейн. — Расскажи мне о том, что тебе приснилось. Объясни, почему ты так страдала во сне. Я хочу понять это и помочь тебе.

Тамара смотрела на него широко раскрытыми, немигающими глазами. Уронив голову на плечо Рейна и обвив руками его шею, она доверила ему свои самые сокровенные воспоминания.

— Мои родители любили друг друга так страстно, что мне трудно было это понять. — Тамара закрыла глаза, пытаясь успокоиться под мерный стук сердца Рейна. — Я почти не помню времени, когда мама не была беременна. Она вынашивала всех детей почти полный срок, но в конце всегда что-то шло не так. Роды проходили тяжело, а дети рождались мертвыми.

Рейн покачивал Тамару в объятиях, душа его болела за того легкоранимого ребенка, которым она была когда-то.

— Я часто молилась, чтобы папа нашел способ уберечь маму от беременности, но ничего не менялось. Постепенно я начала внутренне восставать против отца, который своей любовью причинял вред ее здоровью. Потом я стала ненавидеть любовь, которая объединила их, но стоила маме жизни.

Рейн сжал объятия и окунул лицо в шелк Тамариных волос.

— Но ты не можешь винить их любовь в том, что она принесла тебе боль и разочарование, — возразил он мягко. — Твоим родителям она подарила годы счастья и дала жизнь тебе и Кэти.

Тамара потерлась щекой о вьющиеся волосы на его груди и притихла. Он догадался, что ее ночные кошмары спровоцировал случай с оленихой. Но понял ли он, какие глубинные причины лежали в основе ее страхов и неуверенности и мешали ей поделиться своими чувствами с кем-то другим? Она безнадежно, страстно влюбилась в Рейна, и это пугало ее. Ей хотелось, чтобы Рейн узнал, чем вызван ее страх перед любовью.

— Я любила обоих родителей, но не могла понять, как мужчина, который действительно любит жену, может подвергать опасности ее жизнь в угоду страсти, которая, казалось, была гораздо важнее для него, чем жизнь моей матери.

Рейну не понравилось, что у Тамары сформировалось такое искаженное представление о любви. Он старался объяснить ей, что нельзя винить отца в том, что его любовь принесла жене страдания.

— Твоя мать разделяла любовь твоего отца. Если бы это было не так, то она вернулась бы в Техас.

— Да, она его тоже любила и очень ждала каждого ребенка, которого носила под своим сердцем. Но все, что ей принесли ее самозабвенная любовь, преданность и страсть, это недомогание, боль и смерть. Я не хочу такой любви, и у меня никогда не будет ребенка!

Гневные слова Тамары, вырвавшиеся из глубины души, привели Рейна в замешательство. Ему стало ясно, почему она неохотно раскрывала свое сердце и не позволяла себе свободно отдаться чувствам. Она отвергала то, что Рейну больше всего хотелось разделить с ней, — любовь, преданность и страсть.

Бог уберег его от необдуманных шагов, и Рейн горячо поблагодарил его за это. Нежелательная беременность разрушила бы те чувства, которые ему удалось вызвать у Тамары. Рейну отчаянно хотелось, чтобы она поверила в глубину его чувств, а единственный способ доказать ей свою любовь — физическая близость. Но если он сейчас позволит своим эмоциям взять верх над разумом, Тамара никогда не простит ему этого.