Счастливчик Бла

И вот гляди ж ты, выяснилось, что не только люди, но даже и звери здесь непонятно во что обращаются. Раньше-то я только на изменённых мышей с крысами натыкался, а тут вон какие тварюги меня встретили.

Правда, раньше я на эту поднебесную высь карабкаться, чтоб потом в самый зомбогадюшник лезть, даже и не подумал-бы. Это сейчас, карту раздобыв, надеялся прибарахлиться по-полной. Комплекс-то, как я уже говорил, с приличный город размером. И внутри его разжиться наверняка есть чем. Да, видать, сюрпризы, судя по повстречавшимся уже тварям, тоже водятся такие, что мало не покажется. Ну-да, кто не рискует, тот с безотказными шлюхами не куражится. А я совсем не прочь остаток своих дней и кредитов на них поистратить.

А на что ещё? Всякую химию в глотку себе заливать или по венам пускать, и без того короткую жизнь сокращая? Да на кой мне эдакое счастье?! К тому же вся эта отрава на способности очень дурно влияет. А мне, как хабарщику, без способностей долго не протянуть. Так что я даже пива больше пинты за раз не выхлёбываю. Нет, шлюхи – моя единственная радость в этом богами проклятом мире. Вот вернусь и оторвусь с ними до состояния полного нестояния. Я когда уходил, так этим шалавам и заявил, чтоб ждали и готовились.

Ну а пока привязал я себя к наклонной укосине, чтоб с балки во сне случайно не навернуться, мутопсин свежей жрачкой порадовав. Поёрзал малость, поудобнее устраиваясь, да глаза прикрыл, чтоб лишний раз на жуткие пёсьи морды не пялиться. А то не по себе мне как-то от взглядов этих голодных.

Так-то я в комплексе переночевать хотел. Есть там местечки, Фед показывал, где можно было, пока темно, забиться в щель и не отсвечивать. Муточелы, даже самые резвые, по ночам активность теряют обычно, но на огонёк фонарика реагируют не менее радостно, чем на громкие звуки. А в темноте от них отстреливаться сложнее в сто раз.

В общем, шарохаться по лабораториям лучше всего днём. Но и на гору, дабы к утру поспеть, по темноте не полезешь. Подъём такой, что даже мне с моими-то способностями изрядно попыхтеть приходится. А многим другим, кто тоже хабаром промышляет, сюда и вовсе дорога заказана. Как ни крути, без ночёвки здесь не обойтись.

Само собой, выспаться у меня не получилось. Ну а как тут спать, если толком ни повернуться, ни сдвинуться. Руки-ноги затекают, да ещё и мёрзнут. Задница вообще за ночь чуть к железу не пристыла. Оно и понятно, высокогорье. Тут днём-то не запаришься, а ночью так и вовсе холод собачий.

Проснулся, едва солнце верхушки соседних гор подсветило. Будь я романтиком, млел бы от вида восхода, благостно лыбясь и слюну на яркие краски пуская. Вот только не до красот мне было. Твари ублюдочные не делись никуда и дрыхли прямо у подножия антенны.

Сомнений нет, это явно изменённое потомство собак, которые комплекс когда-то охраняли. Хотя возможно, что и образцами опытными служили. Пойди сейчас узнай. При дневном свете они, конечно, не такие страшные. Но пёсики явно матёрые и весьма голодные. Так что спускаться к ним совершенно не хотелось.

Не меньше пары часов ещё на дуре этой ржавой проторчал, почти не двигаясь и стараясь не напоминать о себе мутопсинам, прежде чем те, словно по команде, все разом не встрепенулись, на ноги не повскакивали да не рванули куда-то вдоль высокого забора. Лишь последняя зверюга оглянулась, поведя в мою сторону мордой. Типа и не мечтай выжить, помним мы о тебе, далеко не уходи, скоро вернёмся.

Ага, щас! Валите, давайте! Без вас как-нибудь обойдусь.

Только псины за поворотом исчезли, я отвязываться начал.

Как же всё затекло! Тело непослушное, будто и не моё вовсе.

Мышцы задубевшие, кровью вновь наполняемые, так жечь и колоть начало, что я чуть не взвыл от боли. Словно грыз меня кто изнутри.

Прочухался вроде и собрался уж было на землю соскочить, но с той стороны, куда эта свора мутантов убежала, как давай вдруг звуки странные доноситься. Какое-то шипение, словно из утюга пар выпускают, и взвизги звериные. Жалобные такие. Их что, кипятком там кто-то шпарит?

Утихло всё быстро, но спускаться с антенны я поостерёгся. Зомбакам даже этого могло вполне хватить, чтоб активизироваться и на шум из нычек своих повыбираться. Я слезу, а они из дыры в заборе прямо на меня выскочат. Ага, щас, нашли дурака.

Но муточелов шум, похоже, не впечатлил. Минут десять прошло, а ни одна падла морды из провала в стене не высунула. Да и пёсики назад возвращаться не спешили. Ну вот и что там, скажите, произошло? Это ведь явно не охранные турели шмаляли. Те вроде как плазмой пуляются, и выстрелы звучать совсем не так должны. Да и не работают обычно пушки эти по целям, снаружи комплекса разгуливающим, если только те на стены не лезут. Другое тут что-то, к гадалке не ходи.

Лично мне было до жути интересно. Настолько, что я башмак свой, тварями пожёванный, подбирать ринулся. О траву пёсьи слюни непросохшие вытер, на ногу ботинок нацепил и, приготовив самострел с дробовиком, решил-таки прогуляться.

Или я не хабарщик?! К тому же я давеча во сне в дерьмо собачье наступил. Осклизлое и жутко вонючее. А это к удаче, между прочим, и прибыли, я точно знаю.

Там, куда собаки убежали, главные ворота где-то должны быть. Но они вроде как закрыты, и зомбакам в том месте наружу не выбраться. А пока они отсюда туда добегут, я их и заметить, и перестрелять смогу. Ну или удрать, если толпой попрут.

Потому и псов могу пропробовать перебить из дробовика, если кто-то из них жив ещё. Но что-то сильно я в этом сомневаюсь. А в городе за туши их можно и награду немалую стребовать. Пусть хотя бы и за одну тварину. Я её даже на себе вниз не потащу. С края скалы, как уходить буду, скину, а у подножия подберу всё, что от бедолаги останется. Могу даже и другие тушки поскидывать, а уж после выбрать, которая получше уцелела. Главное, не нарваться сдуру на того, кто пёсиков приложил мутотенью какой-то непонятной.

Потому, ноги и задницу размяв хорошенько, пошёл я предельно неспешно да осторожно. Можно сказать, покрался. А ближе к повороту и вовсе на землю опустился. Прополз немного и за угол выглянул.

И правильно сделал. Неподалёку от ворот главных небольшая компашка устроилась. Пришлые людишки, не из наших будут. Нет ни у кого из знакомых моих снаряги такой. Всё к тому, что на группу научников я напоролся. «Заслонцы», мать их. Только те так богато живут. Вон, и форма у них единая с эффектом цветомаскировки да с бронепластинами, везде пришпандоренными. Шлем-каски крутые. На спинах короба какие-то вместо рюкзаков. Большие и видно, что тяжёлые. Оружие явно серийное, навороченное. Не чета моему, на коленке собранному. Накати я внаглую в лоб на этих мудаков, так с пяти выстрелов вряд ли их уложил бы. А, пока дробовик свой перезаряжал, те из меня фарш бы и сделали, глазом не моргнув.

Всего три чужака. И двое из них, негромко переговариваясь, суетились над телом третьего, на жухлой травке распластавшегося. А тот, не иначе, не смог от собачки отбиться. Той самой, что дохлокучкой подле него валялась. Только она до пришлых умников и добежала. Остальные зверюги не успели – лежали родимые вдоль заборчика, пушками неведомыми приголубленные и навеки упокоенные.

«Везунчика», от мутопсины пострадавшего, мне с такой низкой точки обзора толком не рассмотреть было. Ещё и короб его заплечный, снятый да рядом на землю уложенный, вид загораживал. Но он, судя по суете своих друзей, совсем помирать собирался.