Счастливых бандитов не бывает

Трое рабочих, включая низкорослого, спустились вниз, в машинное отделение. Бригадир с помощником установили над черной дырой таль, спустили помпу и поддон с инструментами. Снизу раздавался плеск и разносимая эхом ругань. Потом затарахтел дизель, из толстого, переброшенного через борт брезентового рукава полилась мутная, застоявшаяся вода.

– Я слыхал, что все из-за этой лайбы затеяли, – сказал помощник во время перекура. – Подлатают, покрасят и пустят плавать, типа плавучего ресторана…

Бригадир молча жевал крестообразно сплюснутый мундштук папиросы.

– Вот мы сейчас тут жилы рвем, а через год на этом самом месте какой-нибудь богатый хмырь с классными телками будет коньяк жрать, – с недобрым прищуром продолжал помощник. – Представляешь?

– Нет, – мотнул головой бригадир. – Не представляю. Не будет никакого ресторана.

– Почему?

– По кочану. Здесь люди погибли. Триста человек в одну минуту. Вот на этом самом месте. Корабль этот проклятый, никто копейки в него не вложит… Один путь – на металлолом.

Бригадир посмотрел на помощника.

– Ну, чего пасть открыл? – проворчал он. – В 83-м эта посудина на полном ходу в Ульяновский мост въехала, в шестую арку, где только буксиру пройти и можно. Весь верх снесло. Вместе с открытой палубой и рубкой, со всем… А народ, что там веселился, так и размазало. И трубу эту…

Бригадир показал на зияющую в палубе дыру.

– …срезало как ножом. А сверху еще вагоны посыпались… Там, по мосту, товарняк в это время проходил. Не слыхал ничего, что ли?

– Я в восемьдесят четвертом только в школу пошел, – пожал плечами помощник. И протянул: – Выходит, и тогда порядка не было. А ты говоришь…

– Вирай! Эй, там! – крикнули из трюма.

Лебедка задрожала, заработала. Наверх выполз поддон, наполненный ржавым хламом и спрессованными кусками речного ила. Бригадир с помощником раскачали его, поставили на платформу с колесиками и с натугой откатили в сторону, к проему в борту.

– Вот еще на перегрузке пупы порвем! – недовольно сказал помощник, отправляя вниз новый поддон. – А зачем? Славка правильно сказал: на утиль порезать и здесь можно было…

– Умный больно, – нахмурился бригадир. – Сваркой не очень-то разгонишься, если трюм затоплен да илу на два метра. Чистить все равно надо… А потом приподнять, чтобы река не зашла, когда борт раскроешь…

– Все равно, думаю, из него кабак сделают, – не успокаивался помощник. – И будут бабло качать на нашем горбу…

– Хватит херню пороть! – со злостью прикрикнул Скоробогатько. – Не понимаешь, что ли? Тут людей давило, как в мясорубке, а они будут коньяки распивать! Как тогда эти мудаки с кроссовками!..

– Какие еще кроссовки? Какие мудаки? – вытаращился на него помощник. – Ты чего гонишь, старшой?

– Чего, чего!.. – Бригадир отвернулся и сплюнул на ржавую палубу. – Кроссовки в дефиците тогда были, по сто двадцать рублей из-под полы пару торговали, вот чего! А это месячная зарплата! Трупы на берег выносило за Ульяновском, несколько дней еще собирали… Так находились скоты, они раздевали их, а шмотки – на привоз, продавали! Кроссовки, джинсы, футболки, пиджаки замшевые!

Скоробогатько махнул рукой.

– Хотя сейчас все друг друга норовят раздеть. И живых, и мертвых. Притом считаются не скотами, а бизнесменами…

Помощник отодвинулся от бригадира, сплюнул на изгвазданную палубу.

– Кончай свою пропаганду, старшой! У вас, при коммунистах, еще хуже было! Вы там совсем ох…вшие ходили, раз шмотки с трупов снимали!

Неизвестно, чем бы закончился этот спор поколений, если бы из трюма, из самой его глубины, не донесся короткий, будто предсмертный, душераздирающий вопль, от которого, казалось, весь корабль и вода вокруг пошли мелкой рябью.

– Что там, а-а?! – заорал бригадир в темный провал палубы. Уж на что толстокожий человечище, но даже у него встали дыбом волосы.

Снизу что-то крикнули, он не разобрал. Загрохотало железо, заскрипели под тяжелыми башмаками перекладины лестницы-времянки. Один за другим вылазили наружу перепачканные в ржавчине рабочие, с сапог кусками отваливалась серая маслянистая грязь, под подшлемниками светились белые испуганные лица. Последним вылез низкорослый Славик. Вышел, оскалился на бригадира и неуверенно, по-стариковски, присел на бак.

– Т-там человек, – проговорил он еле слышно. – В смысле, труп. Костяной весь… И весь в этих… Как этот… Крысиный король…

Бригадир в упор смотрел на Славку, но тот втянул голову в плечи, нервно сплевывал, тер руки о штаны и ничего больше не говорил. Тогда он повернулся к остальным.

– Какой, нах, крысиный король?! Вы что, клея там нанюхались?! Что там такое? Говори ты, Витек!

Круглолицый плотный мужчина переступил с ноги на ногу.

– Славка правильно рассказал. Скелет там человеческий. А на нем и вокруг – крысиные скелеты, гора целая…

– Может, кто-то из этих, из твоих, а, шеф? – спросил помощник. – Которые тогда катались? Там, под Ульяновском?

Бригадир крякнул, потрогал свой мощный загривок, словно желая пригладить наэлектризованные волосы.

– Ты чего, с дуба рухнул? Тут сотни ментов, прокуроров, солдат… Все вычистили… Это свежий. Давай, Славка, звони в ментовку!

Он постоял, обвел подчиненных озабоченным взглядом. Махнул рукой.

– Трогать там ничего нельзя, поэтому работы сворачиваем. И ждем ментов. Все равно допрашивать будут.

* * *

Яркие прожектора рассеяли липкую тьму трюма. Теперь машинное отделение напоминало съемочную площадку российского варианта «Титаника». На площадке разыгрывалась сцена «осмотр места происшествия».

Ил был ноздреватый, как губка, плотный, серый и скользкий. Скелет врос в него, сохраняя обманчиво-расслабленную позу ожидания – туловище с обломками ребер и продавленной грудиной откинуто назад, к перегородке, левая бедренная и берцовая кости находились под небольшим углом, создавая иллюзию присогнутой в колене ноги. Будто человек присел отдохнуть, да так и остался сидеть. Из одежды на скелете имелись обрывки черной кожаной куртки и черных штанов. Только высокие ботинки грубой кожи на толстой подошве остались невредимыми – их даже портовые крысы, видно, не смогли угрызть.