Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу

Я закрыла глаза. Хотелось уснуть, забыться хотя бы ненадолго. В комнату вошла Ядя. Задёрнув окно от дневного солнца шторами, она укрыла меня пледом и в нерешительности остановилась у моей кровати, пытаясь понять, сплю я или нет.

– Отдыхай, Машенька, – вздохнула она.

Помедлив, она прикоснулась губами к моей щеке и вышла, тихонько закрыв за собой дверь.

Как долго я спала – час, два? Просыпаться не хотелось. Мне снилось что-то радостное, счастливое. Как жаль, что стоило мне лишь чуть-чуть приоткрыть глаза, оно тотчас же бесследно ускользнуло из памяти.

В комнате стоял вечерний полумрак. Шторы кто-то успел раздвинуть. Из приоткрытого окна струился прохладный воздух. Я повернулась, чтобы посмотреть на часы и увидела дремавшего на кресле возле кровати Борю. Странно, но днём я не замечала его уставшего, немного осунувшегося лица.

– Проснулась, Машенька? – встрепенулся он, услышав шорох. – Наконец-то! Как же ты нас напугала! Мы с Ядей тут по очереди уже вторые сутки дежурим.

– Как вторые сутки? Сейчас же вечер только…

– Вот именно, вечер! Между прочим, второй – после возвращения с твоего свидания!

Такого со мной ещё не бывало! Я села на кровати, постепенно приходя в себя, вспоминая события вчерашнего дня.

– Вот и хорошо, вот и замечательно, – приговаривал Борис, обрадованный моим возвращением к жизни. – Кончаем хандрить, встаём потихоньку на ножки и двигаемся в направлении ванной комнаты, а затем кухни, дабы составишь нашему с Ядей престарелому обществу компанию в вечернем чаепитии.

– Борь… – начала было я.

– Возражения не принимаются. Обуваемся и идём смотреть на себя, любимую, в зеркало, чтобы уж окончательно проникнуться картиной вселенского горя.

Не слушая моих возражений, Боря буквально стащил меня с кровати, поставил на ноги и принялся искать мои шлёпанцы, ворча и охая на все лады.

– Наградил же братец племянницей, – бубнил он себе под нос. – То страдаем, то спим сутки напролёт, то тапки под койку запинываем!

Какое невероятное облегчение слышалось в его голосе! Милый мой Борька! Вот уж действительно, свалилось тебе «счастье» на голову!

Я послушно доплелась до ванной комнаты и уставилась на себя в зеркало. Боря не преувеличивал. Неужели это лохматое страшилище, таращившееся на меня оттуда, и есть я? Короткие волосы торчали в разные стороны, открывая нашу с Борисом фамильную гордость – ассиметричные уши, не смытая со вчерашнего дня тушь растеклась под глазами чёрными кругами, как у клоуна Пьеро… Хороша Маша! Видел бы тебя сейчас Клаус! Я прерывисто вздохнула и, набрав полные руки холодной воды, опустила в них лицо…

Спустя полчаса, чистая и причёсанная, я снова разглядывала своё отражение. Чёрные круги под глазами исчезли, а на щеках забрезжило подобие румянца. Боря был прав. Кончаем хандру. Меньше недели назад, опаздывая на свидание, я была готова смириться с возможным бесклаусным существованием. Теперь мне оставалось лишь пожелать ему счастья и жить дальше.

* * *

До моего отъезда домой оставалось около недели. Где-то глубоко, в закоулках моей души, сама себе не отдавая в этом отчёта, я всё ещё надеялась на звонок Клауса. Это было бы равносильно чуду.

Я искренне жалела его, понимая, что ему сейчас так же нелегко, как и мне. В силу обстоятельств он выбрал не меня, а мать своего будущего малыша, женщину, с которой прожил несколько лет вместе. Была ли у него альтернатива? Безусловно – если бы события происходили не в реальной жизни, а в сказке. Смогла бы я построить своё счастье, лишив ребёнка отца, не мучаясь при этом угрызениями совести? Этот вопрос так и остался открытым. Клаус снял с меня его груз, решив всё за нас двоих.

Время у Бори в гостях пролетело мгновенно, а интенсивности произошедших событий хватило бы на много отпусков вперёд. Изменилась я и мои взгляды на жизнь, желания и хотения. Золушка нашла своего принца, а он, глупый, выбрал её злюку-сестру. «Такова жизнь», – печально констатировала я, с удивлением обнаружив, что за это время практически не вспоминала о Глебе. Размышляя о нём теперь, я больше не понимала своих прежних переживаний из-за его нелюбви ко мне, покорного примирения с нашими редкими встречами и игрой в одни ворота. Наконец-то узнав себе цену, я поняла, что достойна настоящего, взаимного чувства и не собиралась больше размениваться по мелочам и жить по чужим правилам.

Но что же дальше? Через несколько дней мне предстояло снова вернуться домой. Неужели всё снова возвратится на круги своя – работа, дом, несбывшиеся надежды и ночной рёв в подушку? Что делать? Принять всё, как неизбежность или всё-таки попытаться осуществить свою мечту: уж, если не о принце, то хотя бы о Германии? У меня оставался ещё один шанс – третий и последний, и я решилась.

* * *

Томас снял трубку после первого же звонка. Его голос показался мне несколько странным – глуховатым, потрескивающим, будто между его губами и телефонной трубкой проложили толстый слой ваты.

Оправившись после первого приступа свалившегося на него счастья, он буквально засыпал меня вопросами: где я, что я, как себя чувствую и почему не позвонила раньше? Узнав о моём скором отбытии домой, он чрезвычайно расстроился и даже печально хрюкнул в трубку, однако тут же собрался с мыслями и вызвался немедленно приехать, дабы успеть познакомиться со мной лично.

– Прямо сейчас, что ли? – испугалась я.

Часы показывали почти девять вечера.

– Нет-нет, – взволнованно задышал в трубку Томас и отложил свой отъезд часиков этак на пять утра, чтобы успеть прибыть ко мне на следующий день к «послеобеду».

Прыткий субъект, однако! Путь предстоял почти через всю Германию и был далеко неблизким.

После обеда, так после обеда, согласилась я. Часом позже или часом раньше – какая разница? Переживать по поводу незнакомого хрюкающего субъекта не приходило мне в голову. С мужским полом в Германии мне, похоже, не везло так же, как и на родине. У одного – мама, у другого – надвигающееся пополнение в будущем семействе. Не женихи, а яйца с сюрпризами! Осталось только посмотреть, что скрывалось под скорлупой их гамбургского представителя.

К моему величайшему удивлению, Томас прибыл в наши края даже раньше намеченного. «Видимо, спать не ложился, сердечный», – решила я.

Остановившись в маленькой гостинице неподалёку от Бориного дома, он позвонил и предложил забрать меня на машине.

Я положила трубку и расхохоталась. Невероятно! Буквально за несколько последних дней второй по счету кавалер собирался увозить меня в своём авто в счастливое будущее! Вежливо поблагодарив, я отказалась: слишком уж свежи и болезненны были воспоминания о Клаусе.

К месту встречи я подкатила на стареньком Борином велосипеде. Сегодня я собиралась на свидание без присущего столь волнительному событию трепета: нуль косметики, обычные джинсы, футболка и куртка. Словно под стать моему настроению, солнце решило на время взять таймаут. Как жаль! Его поддержки мне так не хватало! Быть может, не скройся оно за облаками, я бы не так остро ощущала переполнявшие меня разочарование и грусть.

Фотография Томаса ничего не убавила и не прибавила к его бесцветному и бесформенному образу колобка, чьи короткие крепенькие ножки в джинсах несли на себе круглое пузико, так плотно обтянутое полосатой рубашкой, что, казалось, сделай он вдох поглубже, маленькие пуговки разлетятся во все стороны, как конфетти из хлопушки. Причёска – жиденькие, с признаками волнистости волосы, аккуратно зачёсанные на бочок, на носу – допотопные очки с толстыми стёклами, скрывавшие небольшие серые глазки с, на удивление, красивыми, загнутыми ресницами. Нос, если присмотреться, тоже был ничего – прямой, почти греческий.