Щегол
Шрифт:
К тому времени, как этот «санитар леса» погиб смертью храбрых, зрение начало восстанавливаться, и я, оценив обстановку, плавненько пошел к стволу, обнаружившемуся буквально в двух шагах. Плавненько — чтобы ненароком не усилить головокружение и тошноту. А к игольнику — по той простой причине, что сферы умиротворения уже заканчивали умиротворять самых выносливых волчар. Само собой, посмотрел и на ястреба. Но увидев обрубок шеи и тушку, похожую на дуршлаг, мысленно похвалил себя за добросовестное отношение к стрельбе, присел на корточки, нащупал рукоять «Вепря», на всякий случай заменил магазин и употребил еще один коктейль с говорящим названием «Бодрячок». Созданный как раз под мои нынешние потребности.
Волна жара, прокатившаяся от пищевода до кончиков
…Пообедал только в четыре с минутами дня, перебравшись с хребта, свернувшего «не туда», на соседний, поднявшись на гребень, заросший лесом, и найдя подходящую полянку. Насколько хорошо регенерация справляется с последствиями сотрясений мозга я, естественно, даже близко не представлял, но о лечении в медкапсуле и МРК или полном покое в течение нескольких дней мог только мечтать, поэтому тяпнул еще одну дозу «Бодрячка» и снова вышел на маршрут.
Минут через сорок пять остановился, чтобы зарисовать очередное место, на котором при возвращении можно было ошибиться с направлением, достал блокнот с карандашом, огляделся и решил, что снимать невидимость не стоит — через скальный выход, торчащий из земли метрах в двадцати от меня, перебирался здоровенный бурый медведь с основательно разодранной мордой и поврежденной передней лапой.
Он направлялся не ко мне, а должен был пересечь мой след достаточно далеко, но я все равно бесшумно опустился на корточки, чрезвычайно плавно снял рюкзак, отошел подальше и буквально через две минуты убедился в том, что параноил не зря: из-за того же валуна внезапно вынеслась еще одна волчья стая!
Две первые атаки серых хищников не прошли: да, самочки-Природницы заплели задние лапы косолапого густой травой, остановили и дали шанс своим самцам, но мишка без особого труда порвал живые путы и встретил первого противника зубодробительным ударом когтями по оскаленной морде. Оплеуха получилась что надо — нижнюю челюсть волка вынесло вбок, глаз выбило к чертовой матери, а шею потянуло так, что тушку закрутило вентилятором и унесло вниз по склону. Увы, стоило медведю опустить эту лапу в траву, как на ней сомкнулись очередные живые кандалы, а четыре самых крупных самца стаи практически одновременно ушли в рывок и впились в тусклое марево. При этом их защиты сияли не в пример ярче и прекрасно держали «входящий урон», благодаря чему серые спокойно приняли на них по оплеухе, добрались до плоти и украсили бока косолапого еще четырьмя чудовищными рваными ранами!
«Завалят — рюкзак не заберу…» — подумал я, оценив наклевывающиеся перспективы, обновил просветление, лег и из этого положения осторожно «украсил» сферами умиротворения все сражающееся зверье.
Потом подождал. Порядка минуты. И, заметив появление характерных судорог у самого стойкого хищника, бесшумно вернулся к рюкзаку. Рисовать в этом же месте, конечно же, не рискнул — запечатлел в памяти особенности опушки, отошел метров на триста, забился в густой кустарник и перенес все запомненное на бумагу. А после того, как вернулся на маршрут, привычно загнал себя в легкий транс и занялся восполнением резерва, который под всеми «баффами» и регенерацией тратился значительно быстрее, чем обычно…
…В восьмом часу вечера очередное понижение гребня привело меня в низину, по которой несколько лет назад прокатился неслабый лесной пожар. И пусть природа снова взяла свое, затянув «рану» на лике земли молодой порослью, но мне в нее соваться
не хотелось. Хотя бы из-за того, что она была довольно низкой и очень густой. Увы, возможности обойти это «препятствие» за вменяемое время я не видел — «зеленка» тянулась от одного края низины до второго. А еще где-то впереди должна была находиться река, что тоже слегка напрягало. В общем, пришлось тратить время на разведку — снимать рюкзак, залезать на ближайшее высокое дерево и изучать следующие пару километров пути. Увиденное основательно загрузило — судя по цвету растительности, эдак в полутора сотнях метров от меня начиналось то ли болото, то ли местность, заливаемая водой при сильных дождях и в половодье.«Там, небось, змей немерено. И хищников, охотящихся на водопое…» — хмуро подумал я, скинул регенерацию, осторожно подвигал головой вправо-влево, прислушался к своим ощущениям и пришел к выводу, что вступать в бой даже с одиночными противниками пока рановато. Решив, что придется идти в обход, оценил расстояние до ближайших возвышенностей, качнулся, было, к стволу, но, представив, что там, внизу, снова придется взваливать на плечи неподъемный груз, разрешил себе немного полениться. Поэтому еще чуть-чуть послушал лес, слил весь запас Силы, засек время, помедитировал и расплылся в довольной улыбке: в этот раз на восполнение резерва ушло еще на девять минут семнадцать секунд больше!
— Определенно, я двигаюсь в нужном направлении… — еле слышно прошептал я и уточнил: — Наверное.
Потом тяпнул подпитки, снова активировал регенерацию, обновил все «баффы», заставил себя спуститься на землю и… придумал еще одну вескую причину отложить выход еще на полчасика.
Пока утолял «проснувшийся» голод, заметил сначала глухаря, а затем здоровенного ужа. Появление последнего счел аргументом, подтверждающим правильность принятого решения, и ускорился — в темпе доел поднадоевшее жареное мясо и полпорции картофельного пюре, допил витаминный коктейль, убрал пустые контейнера, встал, заправился, надел «совсем не полегчавший» рюкзак и поплелся налево. А минут через двадцать-двадцать пять добрался до опушки, с которой было видно берег речки, которую предстояло форсировать, и мысленно выругался — он был топким, широким и заросшим осокой!
«Если и дно заилено, то я изгваздаюсь, как чушка…» — угрюмо подумал я, посмотрел вправо, затем влево и отправился вверх по течению, ибо что из себя представляет берег эдак в километре, уже знал. Подходящее место так и не нашел, хотя убил на это дело как бы не полчаса. Зато насмотрелся на следы местного зверья и решил не искушать судьбу — вернулся метров на четыреста, к месту, на котором общая ширина двух берегов не превышала сорока метров, и провел следственный эксперимент.
Увы, попытка использовать воздушные ступени по прямому назначению не удалась — я проваливался сквозь «линзы» даже без «лишних» тридцати пяти килограммов и даже после того, как «остужал» под ними землю.
— Не дорос… — вздохнул я, прекращая извращаться, и наконец, додумался еще до одной идеи.
Да, для ее реализации пришлось выложить из «чудовища» добрую треть груза, зато я смог натянуть на ноги два самых больших целлофановых пакета.
Переправился, хм, не без проблем. Пару раз чудом удержал равновесие, раз пять чуть не сел на шпагат и оставил за собой колею глубиной сантиметров шестьдесят. Тем не менее, на ту сторону перебрался чистым, быстренько снял и свернул «защиту», пообещал себе при первой же возможности ее отмыть и двинулся вверх по склону, постепенно забирая вправо.
Не скажу, что подъем был сильно крутым, но вторые сутки без сна в комплекте с сотрясением мозга умотали меня уже ко второй трети. Поэтому последнюю я прошел на одних морально-волевых и, выбираясь на гребень, еле дышал. А там, вглядевшись в даль, потерял дар речи: в направлении, в котором я планировал идти, обнаружилось озеро. Хотя нет, не так — ОЗЕРО, то есть, водоем шириной километров пять-шесть и неизвестной длины, ибо тянулся вправо аж до горизонта!!!