Считать виновной

– Ну, мой участок вряд ли заслуживает большого внимания. У меня всего лишь узкая полоска с краю. Да и шантажировать меня трудно – вы же сами видели, что в моем досье ни одного более-менее стоящего порока не значится. Хотя я была бы не прочь стать героиней какого-нибудь скандала. В моем-то возрасте…

– Другие могут быть более уязвимы, – усмехнулся Чейз. – Старик Салуэй, например. По крайней мере, поговорить стоит.

– Хорошая мысль, – одобрительно кивнула мисс Сент-Джон. – А поскольку родилась она у вас, Чейз, то вам и идти.

Чейз рассмеялся:

– Да вы трусиха, мисс Сент-Джон.

– Нет. Но я уже стара для таких разбирательств.

Не говоря ни слова, Чейз взял Миранду за запястье и легко оторвал от пола. В следующее мгновение она едва не оказалась в его объятиях, но вовремя выставила руку и сначала уперлась ладошкой ему в грудь, а потом и отступила.

– Это что, предложение пойти с вами?

– Скорее просьба. Вы поможете мне смягчить старика Салуэя.

– А это нужно?

– Он не слишком расположен ко мне с тех пор, как я запустил ему в окно бейсбольную биту. Случилось это лет двадцать пять назад, но у Салуэя прекрасная память.

Миранда рассмеялась и недоверчиво покачала головой:

– Вы так говорите, как будто до сих пор его боитесь. Пожалуй, даже не меньше, чем мисс Сент-Джон.

– Сразу видно, наша юная леди еще не познакомилась с Салуэем, – вздохнула старушка.

– Может, расскажете? Чем он так страшен?

Чейз и мисс Сент-Джон переглянулись.

– Просто будьте осторожны, как только войдете во двор. И лучше известите его заранее, что подходите. А главное, будьте готовы быстренько уносить ноги.

– Почему? У него собака?

– Собаки у него нет, а вот дробовик имеется.

Глава 10

– Ты – тот мальчишка, что разбил мне окно! – завопил Гомер Салуэй. – Да, я узнал тебя. – Он стоял на крыльце – в закатанных по колено рабочих штанах и с ружьем в костлявых руках. Чейз сказал Миранде, что ему восемьдесят пять, но этот сухой как щепка, беззубый, со сморщенным лицом старикан выглядел лет на сто старше. – Вы, двое! Убирайтесь отсюда! Оставьте меня в покое! У меня денег на новое стекло нет.

– Но я же заплатил, помните? Шесть месяцев стриг лужайки, но все же накопил, чтобы с вами расплатиться.

– Еще б не заплатил! Я бы их у твоего старика из горла вырвал.

– Мы можем поговорить, мистер Салуэй?

– О чем?

– О «Стоун коуст траст». Я бы хотел узнать…

– Не интересуюсь. – Старик развернулся и поплелся к двери.

– Мистер Салуэй, со мной здесь юная леди. Она хочет спросить…

– Мне юные леди без надобности. Да и старые тоже. – Дверь за ним захлопнулась.

– Ну вот, – пробормотал Чейз. – Старик определенно под градусом.

– Мне показалось, что он боится, – сказала Миранда. – Поэтому и разговаривать с нами не хочет.

– И чего ему бояться?

– Давайте выясним. – Она подошла к коттеджу. – Мистер Салуэй! Мы только хотим узнать, не пытались ли вас шантажировать. Скажите, они вам угрожали?

– Ложь! Все, что они рассказывают! – крикнул из-за двери старик. – Гнусная ложь! Ни слова правды!

– А вот Тони Граффам утверждает другое.

Дверь распахнулась, и Гомер Салуэй вылетел на крыльцо.

– Что утверждает? Какую еще грязь льет на меня Граффам?

– Будем стоять и кричать, чтобы все слышали, или поговорим спокойно? Выбирайте.

Салуэй опасливо огляделся, как будто высматривал притаившихся за деревьями наблюдателей, потом хмуро бросил:

– Ну? Вам что, особое приглашение требуется? С золотой гравировкой?

Они вошли. Небольшая кухня напоминала подвал – окна закрыты деревьями, полки заставлены всевозможным хламом. На полу кучами свалены газеты. Единственную свободную поверхность предлагал кухонный стол, за который гости сели, опасливо разместившись на стареньких, угрожающе покряхтывающих стульях с ненадежными на вид спинками.

– На кого они давили, так это на твоего брата, – заговорил Салуэй, обращаясь к Чейзу. – Да только Ричард не уступал. Нет, сэр. И нам всегда говорил: мол, надо держаться заодно. Говорил, нельзя продавать, какие б они там письма ни писали, какую б грязь ни лили. – Старик покачал головой. – Да только все впустую. Почти все, кто здесь живет, сдались и бумажки те подписали. А Ричард… вы ж знаете, что с ним сталось. Говорят, напоролся на нож.

Чейз коротко взглянул на Миранду и едва заметно кивнул. Старик оторвался от реальности и даже не сознавал, что сидит за одним столом с той самой женщиной, которую и обвиняют в убийстве Ричарда Тримейна.

– Вы упомянули о письме, – сказал Чейз. – В котором вам предлагали продать участок. Оно было от Граффама?

– Не знаю. Подписи не было. И как я слышал, на других тоже.

– Ричард тоже получил такое письмо?

– Думаю, да. Барретсы – они чуть дальше жили – точно получили. Может, и остальные тоже. Люди об этом говорить не любят.

– А что там было, в письме? В том, которое вы получили?

– Ложь. Гнусная ложь…

– И в том, что прислали Ричарду, тоже?

Старик пожал плечами:

– Он не говорил, а я не спрашивал.

Миранда прошлась взглядом по полкам. Запасливый старик, таких еще барахольщиками называют. Ничего не выбрасывает.

– То письмо, оно еще у вас?

Гомер втянул голову в плечи, сделавшись похожим на рака-отшельника, готовящегося спрятаться в свою раковину.

– Может, и у меня, – хмыкнул он.

– Можно нам его посмотреть?

– Ну не знаю… – Старик вздохнул, поскреб щеку. – Не знаю.

– Не беспокойтесь, мистер Салуэй. Нам известно, что там нет ни слова правды. Мы лишь хотим посмотреть, какими методами они пользуются. Граффама нужно остановить, пока он не наделал еще больше зла.

Пару секунд старик сидел молчаливый, нахохлившись. Миранда подумала, что он, может быть, и не услышал, что она сказала. Но тут Салуэй поднялся, прошаркал к полке и достал из контейнера с мукой сложенный листок, который и протянул Миранде.

Она положила листок на стол. Расправила.

Что же на самом деле случилось со Стэнли? Лула М. знает. И мы тоже.

Ниже, под этим загадочным посланием, имелась сделанная карандашом приписка:

Продавай, Салли.