Щитом и мечом

Эти мысли быстро пронеслись в голове Ивана. Пётр, который благодаря знаниям, полученным от племянника, успел разобраться в хитросплетениях текущего исторического момента, сделал для себя схожие выводы. Монастырь не трогали, но, скорее всего, пока. Стоило взять на заметку.

Следователи попросили отца Азария показать домик, в котором жил настоятель. Сам келарь был занят и потому вместо себя отправил прислуживавшего им чернеца.

Голос у молодого человека оказался на удивление высоким, как у женщины. Пётр, слушая его, морщился каждый раз, будто от зубной боли.

Домик настоятеля, как и большинство монастырских строений, был сложен из камня, покрытого белой штукатуркой. Внутри царила чистота. Каждая половица была отскоблена-отмыта, на полках ни пылинки. Лики святых в «красном» уголке взирали торжественно и приветливо. Горела масляная лампадка, распространяя вокруг сладковатый аромат. Сквозь окна пробивались яркие солнечные лучи.

Топить не требовалось, в доме было сухо и тепло, однако оба следователя ощутили холод, будто в зимний день.

– Не похоже, чтобы тут обыск был, – произнёс Пётр, оглядывая нехитрое убранство.

Жил настоятель и впрямь бедновато. Всё просто и буднично, подчинено единой цели – служению Господу.

– Ответ простой, – напомнил о себе молоденький чернец. – В порядок пришлось всё приводить. В надлежащее состояние. Вон, полы братия заново стелила, а то одни щепки остались.

– Понятно, – согласился Пётр.

Он зачем-то подмигнул монаху, и тот вдруг зарделся, как барышня.

– Настоятеля как убили?

– Пытали его, – потупившись, пояснил монашек. – По всему видать, сердце не выдержало. Кровищи было…

– И что, ни одна душа пыток не услышала? Криков, стонов? Или когда ломали всё… Блин! Да тут, когда доски трещали, во всей округе собаки лай должны были поднять!

Монашек отрицательно помотал головой.

Конец ознакомительного фрагмента.