Щукинск и города
Шрифт:
Пока лучше не стричься, вот же, блин… появились мешки под глазами. Волосы хоть как-то отвлекают, если завесить ими морду, блин! А еще думала, что займется собой и все такое… Лучше бы Таня не смотрелась в зеркало перед выходом, всё настроение теперь испорчено. Ребята уже завтра переезжают, а она до сих пор не помыла окна в их комнатах, может, вернуться? Хотя ладно… она же не собирается сидеть там до вечера. Повелась на очередной идиотизм, ну просто зла не хватает, причем на себя… Сначала баба Ляля раскудахталась, что до сорока дней такое часто бывает, что нельзя никуда уезжать, Боже упаси… что мама не простит, если её не помянут, а если как следует помянуть, то всё прекратится… и баба Света туда же… бред! Старушачий маразм, ну кого она слушает?! И ещё после того, что рассказала баба Света! Что намазывала на хлеб крем для лица, который ей подарили в день рождения — думала, что это заграничное масло, и сожрала всю банку, хотя вкус ей совершенно не нравился, чайком его запивала… усраться и не жить. Как можно перепутать масло с кремом, совсем из ума выжила… А когда на другой день после поминок дверца шкафа вдруг стала хлопать сама собой, а потом ещё треснула форточка, они стали уверять её, что это не мама, что наверняка в доме какая-то дрянь завелась типа нечистой силы и надо срочно пригласить батюшку освятить дом. То, что дрянь завелась, и так понятно… а то, что ихний батюшка поможет как мертвому припарки, так это тоже было понятно… ну а какой выход? Не в милицию же обращаться… вот и согласилась, хотя идиотизм полнейший, он же не этот… как их там
Совсем настоящая весна, солнышко уже пригревает… а у неё синие круги и мерзкие мешочки, пробовала замазать маминым тональным кремом, но только хуже получается, как пятна штукатурки, а синева всё равно проступает… по телику часто рекламируют крем-мусс, якобы он почти прозрачный и скрывает все недостатки, но денег всё равно пока нет… нет, ужасно обидно. Хотела быть красавицей, а вышло всё наоборот… а вдруг это наказание? За её мысли по поводу Сережи… нет, она же не собирается его отбивать, да и скорей всего не получится… а если он ей нравится, то что? Он же не может разонравиться просто потому, что он женат… это вообще её личное дело, главное — не давать повода что-то заподозрить, это хуже всего…
Хорошо, что эта тётка её не узнала, а то бы началось… она младшая сестра бабы Светы, Таня даже не знает, как её звать, но похожа… фу, снова вспомнилась баба Света. Рыжая, лысая, череп светится сквозь редкие волосёнки… нет, мама молодец, не надо доживать до старости. Хотя Плисецкая… вчера по телику показывали Майю Плисецкую, ей восемьдесят лет… стройная, ни грамма обрюзглости, только морщины, но это понятно… и до сих пор танцует, но это же редкость! Плисецкая одна такая… а ужасающих старух миллионы… Баба Ляля звучно пёрднула и даже не смутилась — дело житейское… или всё-таки смутилась? Потому что сразу стала демонстрировать свои панталоны с кружавчиками. Ужас-кошмар! Обнаружила где-то новые трусы своего покойного мужа и обшила их кружевами, украсила… Это, говорит, мне с того света подарочек, совсем новые, ни разу не надёванные… задрала платье, а там — мужские трусы по колено, черные в розовый горошек, а по низу пришита розовая тесьма… Таню чуть не стошнило от этого всего… нет! Всё, хватит. Больше она не пустит в дом никаких старух… О, Юра уже на остановке… а сколько времени? Ну ясное дело он там… они на двенадцать договаривались, а сейчас уже без четверти час…
— Привет, извини, что опоздала… давно стоишь?
— Ну, как договорились… да не важно, я книгу как раз дочитал.
— Ты не мерзнешь в такой легкой куртке?
— Ты что, жара! А ты мерзнешь, что ли?
— Да нет… я дома мерзну, а печку топить лень, сколько можно… давай пойдем по той стороне, по солнышку…
— Хочешь пешком? Автобус ждать не будем?
— Не… хочется пройтись. Слушай, Юр, только я не хочу там сидеть, я сразу уйду, хорошо? И вообще, почему я должна идти на ваше собрание?! Что, нельзя было домой зайти к этой тетке?
— Куда зайти? Она за городом живет, на автобусе часа полтора надо ехать, я же тебе говорил, что она приезжает только по воскресеньям… слушай, не хочешь — не ходи! Вот опять начинаешь…
— Ладно, не ори… просто меня уже тошнит от всех этих старух.
— Ирине сорок лет, какая она тебе старуха? А выглядит вообще на тридцать.
— Влюбился? Ну слава богу, наконец-то… так это у неё в деревне было привидение, получается? Ты же говорил, что оно на балконе всё время сидело.
— Ну правильно, на балконе, они в коттедже живут… у неё муж крутой бизнесмен, у них там всё свое, даже электричество, своя электростанция на участке, представляешь?
— Да, странно…
— Что странно?
— Ну что они ходят в этот христианский кружок, мне казалось, таким людям всё пофиг.
— У Ирины всю жизнь была жуткая аллергия, и она поехала в Ташлу, кто-то ей посоветовал, потому что никакие лекарства уже не помогали, ну вот… и там познакомилась с Алексеем, выяснилось, что он тоже из Щукинска…
— А, значит, она любовница вашего Алексея?
— Что за бред, какая любовница? Он в прошлом году женился…
— Ну и что же? Может, она его спонсор…
— Тань, вот ты соображаешь, что говоришь? Или ты просто так несешь всякую чушь…
— Конечно, просто так… ну подожди, при чем тут аллергия, а привидение?
— Так привидение потом уже появилось… Сначала она вылечилась от аллергии, окунулась в источник и с тех пор никаких симптомов, вот… а когда завелось это привидение, она не сразу поехала в Ташлу, все-таки далеко… а сначала они тоже святили и дом, и участок, и какие-то службы в церкви заказывали, Ирина молитвы специальные на ночь читала, но ничего не помогло, и она почувствовала, или приснилось что-то ей, не помню… короче, она поехала в Ташлу, и всё прошло…
— А она видела это привидение своими глазами? Или только чувствовала, что оно есть?
— Конечно, видела! Сама у неё спросишь… это оказался бывший хозяин дома, они его подозревали, а потом уже точно выяснилось…
— Как это?
— Они снесли старый дом, когда купили участок, и весь хлам сожгли, и ещё обратили внимание, что в доме валялась целая куча исписанных тетрадей — думали, школьные, а оказалось, что покойный хозяин был писатель-фантаст, так что они сожгли его рукописи… но это уже потом выяснилось, когда они стали докапываться. Причем фантаст был явно не в себе, он всем рассказывал, что у него в Москве какие-то влиятельные враги, и они строят козни, чтоб его нигде не печатали… короче, сумасшедший. А его дом достался какой-то дальней родственнице, которая вообще никогда не видела этого писателя, а дом продавала через местное агентство… так Ирина выяснила адрес и съездила к ней, и когда ей показали фотографию этого дядьки в молодости, узнала в нем привидение…
— Ну ничего ж себе…
— Так слушай! Он им по ночам спать не давал, всё время стонал и шаркал по комнатам, и бизнесмен тоже стал напрягаться, хотя вначале говорил, что все это выдумки… а потом даже перерыл на всякий случай мусорную яму, но ничего не уцелело. Хотел издать эти творения за свой счет, чтобы мужик успокоился и отстал от них…
— А вдруг это был не писатель, а кто-то другой?
— А я откуда знаю?
— Да… может быть, у меня вообще не привидение, а домовой какой-нибудь… или там, не знаю, полтергейст… слушай! А полтергейст это не привидение, да? Это какие-то силы?
— Кажется, это еще хуже… это когда их много или они очень злобные, я точно не знаю, надо будет у Алексея спросить.
— А он у вас специалист по всем вопросам? Просто легендарная личность… а будущее предсказывает?
— Опять начинаешь?
— Всё, ладно, я молчу, Алексей — это святое…
Ниагара-Фоллз
[2 apr 2006 | 12:04 pm]
А вот и я!
Пожилая училка (63 года) влезла в бочку, бросилась в Ниагарский водопад и прославилась, у всех прочих придурков выжить не получилось. Смотрю на него и думаю — мог бы я совершить нечто подобное? Нет, нет и нет. Но сколько энергии в этих стареющих женщинах! Уж я-то знаю, потому что трахаю одну из них (за деньги, разумеется, я не извращенец). Стоит слегка задремать в шезлонге после обеда, она уже тут как тут. И вылизывает тебя сверху донизу шершавым языком, щекотно до судорог, но приходится терпеть. Она у меня первая. Или он? Моя Кристина — трансвестит, хотя и очень удачный, ни за что не догадаешься, что эта роскошная старуха когда-то была мужиком.
Но
я забыл поздороваться, всем привет! Вот, решил завести журнал, последнее время стало мне как-то одиноко, особенно по утрам (моя спит до обеда). В сети я буду зваться Сруль Шмулевич, в честь моего любимого родного дяди, который недавно скончался на Брайтон-Бич (по паспорту дядя — Израиль Самуилович, но ясно, что ни один уважающий себя еврей не станет так напрягаться ради чужого имени).Я тоже еврей в полном расцвете сил, удивительной красоты. Это не шутка. Другое дело, что до встречи с Кристиной я об этом даже не подозревал. Я работал в фирме по перевозке мебели и жил в общаге, двухэтажной развалюхе, которую содержал мой земляк — одессит Гоша. Койка стоила 200 баксов в месяц, но главное, что можно было расплачиваться частями — понедельно, поденно, да и вообще жить в долг. А когда я снимал апартамент на Брайтоне (недалеко от дяди), ежемесячно приходилось выкладывать триста баксов одним махом. Наш Гоша не парился — комнаты сдавались без обстановки, всё необходимое жильцы сами находили на свалках. Единственное неудобство — тараканы и отсутствие отопления, и то и другое мешает здоровому сну. Но к мягким лапкам на своём лице я привык примерно через месяц, а к холоду так и не смог. Зато с Гошей всегда можно было договориться, он был добродушным хозяином, мог ждать и месяц, и два, особенно если иногда покупать ему водку. Правда, наступал всё же момент, и Гоша начинал смотреть на клиента с такой укоризной и тоской, что сердце сжималось от стыда и собственной низости. И деньги находились как-то сами собой, даже если они были последними… никто не выдерживал его скорбного взгляда, а ведь моими соседями были наркоманы, проститутки и прочие отбросы американского общества… но мне ли их осуждать? Я тоже люблю покурить хорошую травку. Вот и получалось, что денег хронически не хватало. В общаге я прожил целых три года, а потом выяснилось, что Гоша был самозванцем и этот дом ему не принадлежал. Хозяйкой дома была моя Кристина, однажды она подкатила на шикарном «шевроле-каприз» вместе с подрядчиком, который должен был перестраивать нашу трущобу в суши-бар. Кристина удивилась, обнаружив столько поселенцев, её провели к Гоше, после чего она вызвала полицию. Но держалась спокойно, с большим достоинством, рассказала нам, что долго путешествовала по Европе и Азии, потом у неё было множество других важных дел, и только сейчас очередь дошла до этого дома… Вот такой ловкач оказался наш Гоша, я на него не в обиде, ведь я подружился с Кристиной. К тому же он нас не обманывал, никогда не говорил, что этот дом — его собственность, и никого не выгонял, он просто смотрел, и мы сами ему давали. Потому что должен быть кто-нибудь главный. И напрасно некоторые жильцы обиделись на Гошу и избили его до полусмерти, а ведь раньше они восхищались его душевными качествами. Скажем, общагой на 44-й авеню заправляет грузин Сосо, за малейшую задолженность тебя вышвыривают на улицу, а все твои вещи оставляют в счет погашения долга. Ну ладно, что было — то было… Теперь другие времена.
Хотя должен признаться — вставить первый раз Кристине было трудновато. Казалось бы, ну что такого? Я и раньше трахался с кем попало, наутро посмотришь — жуть! Но те бабы хотя бы молодые. Кожа у Кристины как бумага. Сухая и щетинистая, вся в коричневых пятнышках и отстает от мяса. Когда гладишь её тело (а иначе нельзя), невозможно возбудиться, кажется, что ласкаешь плохо щипанную курицу. Поэтому я принимаю таблетки, чтобы стоял. Много проблем. Например, Кристина очень ревнива, она ненавидит, когда я смотрю на молодых женщин. А я уже почти не смотрю, но она утверждает, что ещё как смотрю, и наказывает меня. Это больно. Она пристегивает себе резиновый член и… в общем, берут верх её мужские гормоны. Зато после такой экзекуции она очень добра ко мне — ведет в дорогой ресторан, покупает много красивой одежды и даже предлагает переспать с кем-нибудь помоложе, но я не хочу рисковать… Завтра мы улетаем с Кристиной в Одессу, как давно я мечтал побывать на родине, уже и не надеялся. Мне было шестнадцать, когда родители увезли меня в Америку. Они были врачами и хотели, чтобы я поступил в колледж, но случилось непредвиденное — сразу после приезда в Нью-Йорк мои родители погибли в автокатастрофе. Я поселился у дяди, он купил мне машину, чтобы я помогал ему в бизнесе — ездил в зажиточные районы за приличным мусором, ведь на Брайтоне не выбросят даже старый советский утюг, жаба задавит. Дядя слегка починял все эти фены-миксеры-магнитофоны-телики и продавал местным домохозяйкам. А потом дядя понял, что арендовать контейнер слишком дорого, и решил торговать на дому, в моей комнате. Пришлось уйти. Вот с тех пор и покатилась моя жизнь… В колледж я не поступил, упустил время, да и как поступить? Я же не знал английского. Живя на Брайтоне, невозможно выучить язык. Но что я всё о грустном? Ах, Одесса… Кристина дарит мне эту поездку. И я её обожаю! Ради неё я готов на всё — выводить прыщи и бороться с расширенными порами, посещать солярий и делать маникюр, чистить кожу скрабом и пользоваться воском для волос… Кто мог подумать, что моя невзрачная одутловатая рожа может стать такой атласно-сияющей и сладко-порочной?! Никто.
Я хотел повидать перед отъездом своего дядю, да, вы правы, была мыслишка — поразить его своей красотой. Повергнуть в трепет старого вонючего хорька, который растоптал молодую жизнь единственного племянника. Я заявился на Брайтон-Бич-авеню при полном параде — в кашемировом кардигане Gucci, в шелковой сорочке Dolce&Gabbana, в туфлях оленьей кожи от Armani, да что говорить… И хотя на всём Брайтон-Бич не найдется человека, способного оценить, что у тебя на руке не просто дорогие часы, a Patek Philippe последнего сезона, степень крутизны люди чувствуют всегда, это инстинкт. Но дядя сдох, причем совсем недавно, за пару дней до моего визита. Я не успел. Зато соседи были в шоке. Они молча пожирали меня глазами, но, когда узнали, что я собираюсь в Одессу, сразу же пришли в себя. Я идиот, зачем надо было говорить? Просто расслабился и забыл, с кем имею дело. Радостная весть мгновенно облетела весь Брайтон. Мне стали вручать наспех написанные письма, подарки для родственников и их детей, конверты с деньгами (не больше ста долларов, как правило, — десять-двадцать), они надписывали адрес и телефон и складывали это дерьмо прямо в мой «кадиллак», будучи уверены, что я непременно позвоню, а как же?! Ведь я буду в самой Одессе, а они вон где… Я устал объяснять, что в Одессе я буду совсем недолго, проездом, что мне будет некогда и всё такое. «Так в чем проблема?! Ты только позвони, они сами придут в гостиницу!» Я перестал сопротивляться и принял все подарки, включая чемодан со старой обувью, которую передавала своей сестре какая-то старушка. Не поморщившись, взял санки б/у, огромный тюк одинаковых футболок (видимо, на продажу) и новую люстру в упаковке. Всё это я хотел отвезти на соседнюю мусорку, но, поразмыслив, отвез подальше, в Бронкс. Не думаю, что эти дурацкие вещи пригодятся бомжам, ну разве что футболки… Все деньги я спустил в казино, хо-хо, деньги! Там не было и трехсот баксов, так что не о чем говорить.
Пишите мне, друзья! А я напишу уже из Одессы. Какая она теперь? Даже не верится, что я вновь увижу Приморский бульвар, вдохну сладкий запах цветущих акаций, выпью пива в Городском саду, пройдусь по улочкам своей юности, по Дерибасовской… нет, я больше не могу, меня переполняют чувства.
До встречи, ваш Сруль.
post comment
Фу… надоело. Что-то он сегодня расписался. Кстати! Надо не забыть отдать деньги Сержу, пускай завезет Шуре, а тот раздаст остальным. Да… вот же странные люди, как вспомнишь этот мрак, ихние передачи… и со слезами на глазах, губы дрожат, ну действительно, как Софочка там проживет без мохерового свитерка? Он такой легонький, как пушинка, ничего же не весит! Если собрать всё это «не весит», два чемодана пришлось бы тащить. А одесские Софочки таким же макаром будут упрашивать отвезти в Америку пару баночек варенья, которое так обожает Зямочка… мрак. Насчет посылок Женя был непреклонен, а от денег отказаться не хватило духа… или просто нажрался водки и подобрел? Ну а как же, кормят фаршированной шейкой, водочка из холодильника не кончается, такие все чудные люди, земляки, можно сказать… Вот поручения Сержа придется выполнить, а то неудобно, столько жил у него… а этим пусть скажет, что он не поедет в Одессу, планы изменились.