СД. Том 14
Шрифт:
Не важно.
Для многих воинов.
Для большинства воинов.
Почти для каждого.
Это была причина воевать.
Потому что так повелось с тех пор, как появился Черный Генерал.
С тех пор, как под знаменем свободы, символ зла восстал против сосредоточия гармонии и добра — Седьмого Неба.
— Я должен сразиться с тобой? — Хаджар обнажил клинок.
Черный Генерал, вместо ответа, встал напротив ребенка, которого пронзила пика.
— Первый и единственный сын, рожденный от бога и смертной, — прошептал Черный Генерал. — существо, которое не должно было появиться
— Твой? — спросил Хаджар.
В ответ Черный Генерал лишь скупо отрицательно покачал головой.
— Если может быть рожден тот, кого не должно существовать. Кого не может существовать… То — что еще утаили те, кто держит в руках Книгу Тысячи. Какие еще из их законов так же лживы. Откуда взялись законы Неба и Земли? Откуда берет свой исток Река Мира. Что такое — Безымянный Мир?
Хаджар посмотрел на Черного Генерала. Если кто и должен был знать ответ хотя бы на последний вопрос, так это он — рожденный на мертвый земле, обдуваемой северными ветрами.
— Из-за вопросов, мой ученик, — величайший мечник из когда-либо живших — туманная тень, гонимая едва заметными порывами ветра, отплыла от колонн. Под полами её плаща, на камнях, которыми умостили зал, змеились глубокие трещины. Из них пробивалась какая-то растительность. Пыль и затхлость. Увядание. Время не щадило даже постройки, возведенные теми, кто нашел в себе силы и отвагу восстать против небес. — и началась та война. Не потому, что я хотел занять Яшмовый Трон. Не потому, что затаил обиду или гнев на Яшмового Императора.
Последние слова Черный Генерал произнес как-то… спокойно. Нет, он и так говорил вполне себе нейтрально. Но это звучало как-то совсем по-другому. Тихо… Мирно…
Как если бы…
— Пойдем, мой ученик, — первый из Дарханов развернулся в сторону коридора, ведущего из зала в глубины усыпальницы. — я буду тебе проводником в этом пути.
И тень поплыла на встречу тьме. И только на фоне этой непроглядной черноты можно было различить, насколькомрачен плащ Генерала и… насколько белы его волосы.
Хаджар пошел следом.
У самого входа в коридор он остановился и развернулся. Окинул зал последним, прощальным взглядом. Как бы не сложилось это приключение — успешно или нет, он сюда уже больше не вернется.
Странно, но почему-то от этого становилось немного грустно. Словно звон ржавых цепей, качающихся под сводом, был ему родным… Напоминал о том, как он ходил с цирком уродцев по землям Лидуса.
Статуи, подпиравшие свод, отзывались в его сердце уколами теплоты и грусти… От их вида в памяти просыпались образы тех, кто сражался плечом к плечу с Безумным Генералом и так и не вернулся.
И тот ребенок, ставший причиной войны на Седьмом Небе…
— Пойдем… — эхом прозвенело в коридоре.
Хаджар вытащил факел из железного лона, закрепленного на стене. Насколько древней была эта поделка? Что она видела с той поры, как чьи-то руки выточили её из дерева, обмотали холщевиной, смочили её в смоле и горячей смеси на спирту?
Хаджар, усилием воли и каплей энергии, пробудил на ткани пламя.
Факел, который существовал
едва ли не с зари эпох, занялся ровным, мерным, оранжевым огнем. Были ли это его предназначением? Сгореть в огне? Или же он давал свет тому, кто направил свои шаги во тьму?Слишком сложные вопросы для Хаджара.
Он просто хотел спасти жену и нерожденного сына.
На судьбу Безымянного Мира ему было плевать.
Абсолютно плевать…
Глава 1255
— Ступай осторожнее, мой ученик, — звучал голос из тьмы. Свет выхватывал достаточно пространства этого коридора, чтобы увидеть лишь на метр от своих рук и не более того. — Это Тропа Памяти. И то, что ты на ней увидишь, может тебя..
***
Хаджар стоял посреди бескрайнего поля. Сперва ему показалось, что оно было усыпано снегом, но затем он понял — это облака. Бескрайние кучевые простирались от одного горизонта и до другого.
А затем на облаках материализовались два воинства.
Над одним, тем, что справа, протянулась тьма. Сперва Хаджар подумал, что это почернело небо. Но потом, присмотревшись, он увидел исполинскую фигуру, стоявшую в центре воинства.
А затем, когда наваждение спало, он понял, что это была лишь её тень. Настолько могущественная и величественная, что поднялась куда-то вглубь усеянной звездами вселенной. И та тьма, накрыла войско, была лишь краем её плаща.
Слева же стояли совсем иные войска. Под белоснежным, чистым сиянием, они излучали ауры покоя и блаженства. Закованные в свет, с оружием, выкованным из звезд, они…
***
Хаджар, с трудом проталкивая внутрь легких воздух, обнаружил себя лежащим на полу. В руках у него пылал факел. Он мерно чадил, источая струйки темного дыма.
Пол был холодный и… мокрый.
Хаджар приподнялся, чтобы увидеть, как его руки по запястье погружены в кровь.
Рядом лежали тела.
Завернутые в черные плащи, они, на веки запечатлев на лице гримасы ужаса и боли, лежали в лужах своей крови.
— Последоват…
— Сбившиеся с пути, — поправил голос, доносящийся из тьмы. Порой Хаджару казалось, что где-то на границе территории он видит мелькающие белые волосы, но на самом деле это был лишь выверт его подсознания. На самом деле Враг находился внутри него. Глубже, чем душа. — они идут ложным путем.
— Ложным путем? — и вот опять. Все, что делал Хаджар — переспрашивал.
Проклятые древние.
Может со временем они теряли способность к тому, чтобы изъясняться нормальным, понятным языком?
— Даже если падет Гора Черепов, — Черный Генерал говорил о месте своего заточения, так же спокойно, как любой человек о родном доме. — это не освободит меня.
— Разве?
— Яшмовый Император, мой ученик, мудрейший из всех, кто жил, живет или будет жить. Он нашел для меня темницу крепче, чем цепи на любой из гор.
— Если он настолько мудр, — Хаджар выпрямился и поднял факел. — то почему ты с ним сражался?
— Потому что не мог иначе, — коротко и лаконично ответил Черный Генерал. — воин должен делать то, что он должен. Сражаться. За тех, кто не может этого сделать.