СД. Восемнадцатый том. Часть 1
Шрифт:
Хаджар показательно положил Синий Клинок перед собой. На самом деле - он так и не успел отвязать клинка после визита в леса, но это не имело никакого значения. Он не сказал зверю ни слова лжи и тот чувствовал это.
– Я слышал о тебе, генерал, - спустя некоторое время протянул зверь.
– песни о тебе доходят даже до сюда. Говорят, ты объявил войну богам. Это так?
– В каком-то смысле, мудрый Аверкеми.
– Тогда ты еще больший идиот, чем мне казалось раньше!
– иглы задрожали на теле создания и Хаджар различил звук, отдаленно напоминающий смех.
– Ты думаешь я так
Зверь вышел из чаши и, подступив к Хаджару, навис над ним сверху. Еще недавно он был ростом с ослика, а теперь возвышался громадой. И из каждого отверстия тянулся вонючий, буквально режущий легкие, запах.
– Я сожру тебя, генерал, а кости оставлю у порога этих зазнавшихся духов!
– Отличная идея, гений! И что будем делать теперь?
На самом деле, Хаджар плохо понимал, как ему выкрутиться из этой ситуации, но у него был план и он старался его придерживаться. Насколько бы безумным тот не казался со стороны.
– Разумеется, мудрый зверь Болот и Трясин, - Хаджар сделал шаг назад, не дав монстру мгновенно его пожрать.
– Но, возможно, вы знаете, я собираю истории.
– Истории?
– переспросил монстр.
– Конечно!
– воскликнул, не разгибая спины, Хаджар.
– И, может, вы снизойдете до того, чтобы рассказать мне, что же стало с вашим домом, что вы оказались здесь, среди чистой воды и ручьев.
– Зачем тебе это, смертный? Оттянуть время перед смертью?! Я все равно тебя сожру, как бы ни были сладки твои речи. Не люблю сладкое…
– Я лишь хочу узнать чуть больше, перед своей гибелью. И, быть может, люди напишут обо мне песню. Песню о том, как глупый Безумный Генерал был повержен могущественным и мудрым Аверкеми, что из Болот и Трясин.
На какое-то время в воздухе повисла напряженная тишина.
– Споют песни, говоришь?
Хаджар едва не сдержался от улыбки.
Жадность была знакома всем.
Как смертным, так и богам.
Глава 1570
Глава 1570
Именно жадностью руководствовался бог, когда решил рассказать Хаджару свою историю. Ведь чем больше людей услышат песни о нем, тем больше веры, а значит и силы получит это создание.
– Многие и многие эпохи я жил среди Болот и Трясин, - произнесло создание.
Иглы на его туловище задрожали и, сквозь жуткую вонь, Хаджар увидел сцену, которая была столь же отвратительна, как и прекрасна. Тухлые, затхлые воды, в которых плескалась полумертвая рыба, а птицы, опускавшиеся на гнилые ветви, касавшиеся водной глади, выглядели оживленными скелетами.
Вплоть до самого горизонта тянулись эти мертвые топи. Небо здесь нависло даже не монолитной серой тучей, а чем-то совсем иным. Могильным, прохудившимся саваном и редкие молнии на его поверхности выглядели трупными червями, пожиравшими все на своем пути к утолению вечного голода.
Про запах же и говорить не приходилось.
– Я жил там без бед и горестей, - звучал голос внутри сознания Хаджара.
Он бестелесным духом витал среди бескрайних топей и болот. И всюду,
куда не падал бы взгляд, он видел лишь запустение и смерть. А среди этого пейзажа возвышался знакомый ему Первобытный Бог.Когда Хаджар впервые увидел его среди цветастых весенних простор летнего двора, то даже не заметил - настолько он в своем белоснежном облике не выделялся на общем фоне.
Здесь же, среди топей, белые иглы Первобытного Бога виднелись за многие и многие мили.
– Я путешествовал по своим владениям, - продолжило создание и Хаджар увидел, как радостная тварь бегала по топям и плескалась в них подобно радостному жеребенку. Назвать этот вид сюрреалистичным - не назвать его вовсе.
– Слушал своих подданных, узнавал о их делах и проблемах.
И действительно - вокруг бога постоянно суетился всякий гнус. Мошкара, полудохлые создания, змеи и различные гады. Они со всех концов топей спешили к своем богу, чтобы сообщить ему какую-нибудь чрезвычайно важную новость. Или попросить помощи в чем-то.
Иногда бог помогал.
Он опускал свою морду в свежую лужу, образовавшуюся после дождей, и делал из неё очередное болото. А порой там, где попадались птицы, приносящие на своих крыльях приятный бриз с высоких гор, он дергал иглами и вновь по пространству протягивалась зеленоватая рябь смога.
Иными словами, бог всюду, где только мог, создавал комфортную для себя обстановку. Обстановку крайнего запущения и разложения.
– А затем пришли они…
Хаджара дернуло в сторону и потянуло все выше и выше, пока он не оказался выше облаков. Он даже сперва не понял, что действительно парит на высоте полета птиц. Облака под его стопами больше походили на грязную землю после проливных дождей.
А выше, вместо привычного неба, раскинулись незнакомые ему звезды. Почему-то они походили не на маленькие, разноцветные огоньки, рассыпанные по черной ткани, а на лепестки цветов. Будто кто-то открыл двери в прекрасный сад…
– Стройся!
– прогремел жесткий, командный голос.
Хаджар обернулся на звук. Там, где-то на востоке, поднималось воинство. Воинство, столь многочисленное, что все, что видел прежде Хаджар, побывавший на войнах больше, чем многие десяти тысячелетние адепты, меркло перед бесчисленной армией, во главе которой стоял генерал.
Закованный в золотую броню, он держал перед собой палаш, украшенный символами и рунами, кои Хаджар прежде тоже никогда не видел.
Его белоснежный плащ реял на ветру, и он стоял на облаках так легко, будто те действительно являлись для генерала плотной землей.
И воинство позади него стучало оружием о щиты, гремело боевыми барабанами. Ржали невиданные Хаджаром кони, в небе, еще выше, на удивительных птицах парили всадники.
– Глупец, - от голоса второго генерала, стоявшего по другую сторону небесных простор, потянулась вьюга и закружились ледяные ветра. Они выморозили облака и снег крупными хлопьями начал падать на топи. И там, где он касался трясин, расцветали снежные цветы, впитывавшие в себя всю грязь и морок болот. Словно зима старалась излечить землю от хвори.
– Ты лишь голем, созданный для замены Врагу. Возомнил, что сможешь пересечь границу со своим войском?