Сдаться ты всегда успеешь

– Еще раз услышу из твоего гнилого рта что-то подобное о Маше, ты вообще без зубов останешься, понял? И впредь, не перекладывай свои грехи на других, я знаю правду, и никогда не поверю в твои слова, - а после, я вывернул ему руку так, что он заскулил, как собачонка.

– Больно… - простонал мужик, пытаясь вывернуться.

– Что же ты за охранник такой? Даже защищаться не умеешь, - подметил я, вспоминая слова Маши о профессии этого неугомонного.

– Да, больно же…

– Ничего, иногда физическая боль слабее моральной.

– Су*а!
– воскликнул он снова, когда я еще сильнее надавил на руку и резко отпустил.

– Забирай свою жену, и не смей появляться на горизонте, а если я узнаю, что ты причинил боль Насте, то, обещаю, лишу тебя родительских прав,- а затем, не слушая ответа, подхватил пакеты с земли и направился к своей машине.

Поставив покупки в багажник авто, я молча уселся на водительское сиденье, тяжело вздохнул и завел двигатель, прогревая его. Только такие уроды, как Гриша, могут портить настроение, еще и так не вовремя.

– Антош, прости меня, - послышался тихий голос Маши с заднего сидения, и я почувствовал легкое касание руки к моему плечу.

– За что?
– обернувшись, спросил, не понимая, за что она извиняется.

Маша грустно посмотрела на меня, а я перевел взгляд на притихшего сына, который с удовольствием накручивал на палец рыжую прядку волос. Эта картина вызвала у меня улыбку, и я с нежностью посмотрел в лицо девушки, но так же по-прежнему ждал ее ответа.

– За эту сцену, - едва слышно ответила она, и взялась за пальцы моего сына, до этого сжимавшие пряди ее волос.

Я нахмурился ее ответу и, протянув руку, приподнял подбородок, желая, чтобы Маша посмотрела в мои глаза.

– Тебе не за что просить прощения, запомни это раз и навсегда. В случившемся нет твоей вины, - отчеканил каждое слово и, наконец-то дождавшись хоть какого-то подобия улыбки, добавил.
– Ну, что, поехали пиццу готовить? Да, Мишутка?

– Пису, - довольно подпрыгнул сын и звонко хлопнул в ладоши, вызывая улыбку на наших устах.

Приехав домой, Маша с Мишуткой отправились в душ, а я решил не откладывать приготовление, и тут же прошел в кухню. Разобрав продукты и убрав ненужные, принялся нарезать ингредиенты, пока тесто замешивалось в хлебопечке. Вскоре ко мне прибежал сын, довольно хохоча и пританцовывая, и нескладными словами попросил у меня чая. Я же понял, что теперь его всегда будет купать Маша, ибо Мишка теперь не захочет обычных купаний с отцом.

– А кто это у меня тут так вкусно пахнет?
– задорным голосом поинтересовался я, протягивая ребенку его детскую чашку с негорячим чаем.

– Мама, - довольно взвизгнул сын и тут же принялся пить из чашки.

Меня словно током ударило от его эмоций и произнесенного слова, и я поначалу растерялся, не зная, что ответить, хоть и понимал, что мы с Машей зашли оченьдалеко, и все у нас не менее серьезно.

– Мишка, послушай, - я присел на корточки рядом с сыном.
– Давай мы это потом обсудим, а сейчас будет Маша, хорошо? Как раньше? Ма-ша, - повторил по слогам, надеясь, что сын меня поймет.

– Маса, - довольно кивнул малыш и тут же ушел в гостиную к своим игрушкам.

Я проследил за маневрами Мишки, некоторое время понаблюдал, как он, отставив чашку на столик, умело начал складывать кубики в нужном порядке. Тяжело вздохнув, я вернулся к приготовлению пиццы, и принял решение сегодня же поговорить с Машей на тему мамы, иначе мы можем очень сильно навредить ребенку.

– А пицца будет с грибами?
– услышал я вопрос со стороны входа в кухню и, обернувшись, увидел Машу с еще мокрыми после душа волосами и одетую в мой махровый халат.

– Если ты хочешь, сделаю отдельно одну с грибами, потому что Мишке нельзя, - предложил я, откладывая нож и привлекая в объятия соблазнительную девушку.

– Очень бы хотелось, а у Мишки, что, аллергия?

– К сожалению, да, но для тебя я приготовлю, - ответил и, наклонившись, коснулся теплых губ, так сладостно манящих меня для поцелуев.

– Спасибо тебе, - отстранившись, произнесла Маша, и щекой прижалась к моей груди.
– Такой ужасный день, если бы не ты…

– Все нормально, я мужчина, и моя обязанность - защищать свою семью, - с нежностью коснулся рыжих волос, проводя по ним рукой.

Мне было приятно, что девушка вот так доверяла мне, просто устроившись на груди, и рассказывая о своих переживаниях.

– А я…

– Ты мое все, как и Мишка, - перебил ее, понимая, о чем она хочет спросить, как тут же вспомнил, о чем хотел поговорить с ней.
– Мишка назвал тебя мамой.

Девушка резко приподняла голову, заглядывая мне в глаза, и я увидел, что она в замешательстве, ведь сам не знал, как поступить в сложившейся ситуации.

– Это же все очень серьезно, Господи, - она лбом снова уткнулась мне в грудь и громко выдохнула.

– Машенька, ты только скажи, что не против, и я буду счастлив.

– Антон, ты же понимаешь, что назад дороги не будет.

– А мне и не надо, никаких «назад», я счастлив здесь, с вами двоими. Ты хочешь быть мамой для Мишки? - приподняв ее голову, уточнил я, смотря в серые, наполненные слезами, глаза.

Она легонько, но уверенно кивнула и, только еще больше пряча свой взгляд у меня на груди, заплакала, крепко обняв и, тем самым, пытаясь унять дрожь в теле.

– Все, моя родная, все, успокаивайся, не переношу твои слезы, ты должна улыбаться, - начал успокаивать я, вытирая между тем слезы на щеках, усыпанных веснушками.

Девушка, приподняв голову, улыбнулась и облегченно вздохнула, а потом, нежно коснувшись моих губ своими, выбралась из моих объятий и выглянула в гостиную, проверяя,чем занимается сын.

– Играет, котенок, - счастливо произнесла она и предложила. – Давай я ему кашу сварю, чтобы не одну пиццу, все-таки он кроха еще совсем.

– Конечно, родная, там, в холодильнике глянь, котлеты есть, тоже ему подогреешь.

– Договорились, - тепло улыбнувшись, ответила Маша, и мы вместе принялись колдовать над ужином.

Когда каша для сына была готова, девушка позвала Мишутку ужинать, он, быстро перебирая ножками, побежал мыть руки и, довольный, вприпрыжку прискакал к нам.

Маша помогла ему забраться в кресло, положила в тарелку кашу с котлетой и, поставив перед ним, сама принялась его кормить.

– Давай, я тебе помогу, угу? А то мы уже с тобой искупались, чистенькие, иначе нам снова придется идти мыться, - щебетала Маша, отправляя в рот сыну уже вторую ложку каши.
– Вот так, мой хороший, молодец. А ну-ка, смотри, какая вкусная котлетка летит к тебе самолетиком, а ну, открывай ротик, вжик, молодец, мой мальчик, - довольно продолжала она, вызывая улыбку не только у сына, но и у меня.