Сделано из отходов

Вопросы на повестке дня стояли довольно традиционные, но с ними покончили еще в сауне, а сейчас занимались проблемами из пункта «Разное».

Брандспойт отпил пивка и смахнул с губ пену.

– Вот еще, чуть не забыл, Герман Андреевич. Мне бы ребят твоих пяток, не больше. Девочек поохранять. Ну, чтобы в форме, с оружием. А то полиция нравов последнее время немного душит, а дурни-охранники сразу пасуют. Оплату гарантируем, ребят не обидим.

– Вопросов никаких. На всякий случай пришли письмо на мое имя. Так и так, для охраны мероприятия прошу выделить сотрудников в количестве пяти штук. У нас сейчас борьба с коррупцией, только свист стоит от слетающих фуражек.

– Конечно. Завтра же направлю. А деньги? Переводить на счет?

– Грешно смеяться над язвами общества, Виктор Павлович.

– Хорошее пиво, – пропустив замечание мимо ушей, вновь приложился к кружке Угрюмов. – Угощайся, Герман Андреевич.

Листопад отведал холодного напитка.

– Нас квартирные кражи замучили. По пять в день. Раскрываемость ни к черту. Не твои беспредельничают?

– Что ты, Герман Андреевич. Этот бизнес нерентабелен. Гопота или урки бомбят. Пьянь засиженная, не могут нормальным делом заняться, вот и издеваются над налогоплательщиками. Я скажу своим пацанам, они быстро разыщут, и безобразия прекратятся.

– Только Бога ради, не на нашей территории. А еще лучше явочки с повинной с них поиметь да в отдел привезти.

– Ну ладно, – добродушно согласился Брандспойт. – Нам без разницы. Но тогда и ты своих уйми. Что там у тебя за опер такой – Стрельцов? Пацаны жалуются – прохода нет. Натуральный обморозок с «ксивой», можно сказать. Про все «стрелки» знает, на задержаниях сразу в морду лупит. Ну, скажи «руки вверх», пацаны на рожон не полезут, но в морду-то зачем? А на днях что учинил, слышал? Мои орлы в кабаке немного перебрали, погорячились. Мужику табло расквасили да «лопатник» забрали. Ну и попались – мозгов-то… Мы с мужиком поговорили, объяснили все по жизни, чтобы не вздумал опознать. Так этот ваш беспредельщик знаешь что придумал? Он на опознании двух негров посадил и пацана нашего! Тут даже слепой опознает. И в «Кресты» пацана за сраный «лопатник»! Угомони, прошу. Под операцию «Чистые руки» подведи или просто уволь.

– Попробуем. Стрельцов, если честно, мне пока нужен. Он хоть и обмороженный, а все «мокрухи» на территории поднял. Но угомонить угомоню, постараюсь.

– И стукачков его среди наших хорошо бы заприметить. Чтобы лишнего чего не пронюхал.

– С этим сложнее. В информационный центр он гонит сплошную липу, а стукачков своих нигде не светит. По слухам, он на связи держит только баб. А твои бараны при бабах трепятся без стеснения.

Брандспойт бросил в рот пару хрустящих чипсов, разжевал и запил пивом.

– Шары погоняем?

– Опять на щелбаны?

– Так на деньги только пацаны бестолковые играют.

Кий ударил по шару.

– Плохо разбил, Герман Андреевич, не обессудь. Оп-ля!

Шар затрепыхал в лузе.

– Тут ваш ОБЭП накрыл пару наших точек по сбыту левых кукол «Барби». Товар расходился весьма неплохо. Читал, наверное, в газетах. «Барби-алкоголичка», «Барби-на-игле», «Беременная Барби». Нельзя узнать, что там в перспективе? Может, спустят на тормозах? Оп-ля!

Два – ноль.

– Сделаю.

– А как насчет операций? Ничего не предвидится? Оп-ля! Три – ноль.

– С первого на три дня объявлен «Гастролер», а с пятого – «Допинг».

– Понятно. Кстати! Водочку вы третьего дня с производства сняли, а цех опечатали. Нельзя ли все же пустить в реализацию продукт? Эх… Промазал. Прошу.

Ноль – три.

– Увы, Виктор Палыч, слишком поздно. Он уже реализован. Оп-ля! Вынимайте. Один – три.

– Тяжелый шар, но попробую… Как думаешь, Виктор Палыч, проскочит от борта?

– Попробуй.

– К слову сказать… Пришла директива произвести ремонт отдела под евростандарт. Могу телеграмму принести, если не веришь. Слово офицера! А за чей счет, почему-то не сказано. Не сделаешь ремонт – выгонят к чертям на пенсию. Обидно. Я прикинул на глазок, в лимончиков тридцать-сорок уложимся. Ну-ка… Оп-ля!

Два – три.

– Думаю, проблемы нет. Завтра же подберем спонсоров.

– Ну и прекрасно. А то не хотелось бы на пенсию.

– Да кому ж охота?

– Ох, какой шарик! Картинка!

– А может, прервемся на время? А то войдешь в азарт. Бильярд спешки не терпит. У нас остался всего час, тут строгий график, в двадцать два приедут коммерсанты. Париться. А мы еще с массажем не закончили. У меня последнее время поясница побаливает. У тебя не шалит?

– Шалит.

Герман Андреевич воткнул кий в подставочку и вернулся к столу. Взял запечатанную бутылку аперитива, два хрустальных фужера и, поправив простынь на том месте, где когда-то была талия, пошлепал босыми ногами в номер люкс.

– Кто ж это тебе, Гришенька, такой чудесный фонарик нарисовал? Крутой Уокер?

Ленка наклонила кудрявую головку и прищурила глазки.

– Это макияж. Конкурс визажистов. – Гришка явно смутился, застигнутый Ленкой врасплох.

– Надо же. А я думала, ты вступился за даму сердца и спас ее из лап бандитов.

Ленка накрутила на пальчик вьющийся локон. Гришка достал из нагрудного кармана куртки сигарету.

– А тебе идет, Гришенька. Ты сразу такой мужественный стал. Жалко, нет смокинга и бабочки.

– Завтра же куплю.

– Купи, купи, зайчик. А что мы такие хмурые? Не надо расстраиваться, Гришенька. Кстати, как насчет Парижа этим летом? Мы не передумали? Кто-то обещал покататься со мной на роликовых коньках по Елисейским полям. Ха-ха-ха. Можно надеяться? Или мы способны только трепаться и зарабатывать синячки в подворотнях?

– Можно.

– Ну, тогда я надеюсь, Гришенька. Пока.

Ленка помахала ручкой и пошла к стоящей на проспекте родительской машине.

Гришка сел на поребрик, глубоко затянулся. Закон бутерброда в очередной раз напомнил о своем существовании. Так оно всегда и случается: хочешь предстать во всей красе – черта с два, а с глазом подбитым – всегда пожалуйста, «Привет, Гришенька». Да еще прыщ на носу. Тьфу!

Гришка потушил окурок носком ботинка. Да, ничего не поделать, есть такое слово «любовь». Когда башка слетает напрочь и поступки легко могут привести в лечебное заведение с решетками на окнах. Или еще куда подальше. И никакого ведь лекарства против такой болячки не найдешь. Ни в одной аптеке. Неужели не придумать? Чтобы съел пилюлю и разлюбил.

На Ленку он запал еще в первом классе. Она жила в их дворе с родителями и старшим братом. Детская влюбленность Гришки никак себя не проявляла, до определенного возраста свои чувства следует хранить в глубочайшем секрете, иначе не избежать насмешек сверстников. Тем более нельзя унижаться до таскания чужих портфелей в школу и обратно. Что ты, носильщик? Но если честно, таскал бы по восемь раз на дню.