Сделай, что сможешь. Начало

Озаботился, не опасно ли вечером малявке по лесу шариться, восемь вёрст до деревни не шутка. Оказалось, скачет этот воробей по лесной глухомани довольно часто, впрочем, как и Мишка, и не было пока у них неприятностей. Они, бывало, и ночевали в лесу, причём и вместе, и порознь.

Поговорили ещё за жизнь. Знахарка, наконец-то переварив информацию о том, откуда я свалился, полюбопытствовала, как там дальше в мире дела сложатся. Рассказал. О революции на всякий случай умолчал: человек недавно пообедал, мало ли какие процессы в организме активизируются. Всё же женщина, а тут такие страсти. Поболтали о войнах – с кем, когда – и о крестьянах. Я о своём житье-бытье поведал, и она даже поохала над некоторыми моими жизненными перипетиями.

Спросил о наболевшем: где штаны взять? Порадовали – сестрёнка принести должна. А с обувью, к сожалению, вышел облом, придётся самому шить. Ну, это не проблема, это я могу. Только для подошвы кожа нужна потолще, в лесу такую трудно добыть. Кабаняку какого-нибудь завалить у меня здоровья не хватит, опять-таки и нет их в Сибири. Значит, лучше толстую кожу в деревне на Мишкины шкурки выменять.

Ещё Софа предупредила, что при походе в лес желательно мазаться специальной настойкой от насекомых. Вот, блин, то-то меня кровососы заедать взялись после умывания! В ближайшей округе много заболоченных мест, и гнуса с комарами в избытке. Спастись можно или дёгтем обмазавшись, или этой настойкой. Кстати, настойка, в отличие от дёгтя, почти не пахнет, потому покупают её у Софы часто. Покойная Галина рецепт приготовления исключительно ей доверила, в местных условиях это хороший заработок.

Эх-х, языком молоть – не мешки ворочать, однако пора и по лесу прогуляться. Нужно прикинуть, где силки ставить. Пойду-ка по спирали вокруг пруда и поля.

Прошёлся. Снова две корзинки грибов набрал. Присмотрел стволы на стены сарая. Потом искупаться рискнул, но так, лишь нырнул-вынырнул: холодновато всё же. Растёрся холстиной докрасна. Софа, наблюдая издалека за моими водными процедурами, неодобрительно покачала головой, но говорить ничего не стала.

Хотел привести в порядок свою постель, и тут меня ждал сюрприз. Я уже собрался для начала отнести шкуры на муравейник (пусть муравьи блох сожрут, после стирать буду), но опоздал. Гляжу, знахарка за погребом шкурками трясёт и при этом что-то приговаривает. Решил ей не мешать. Минут через пятнадцать принесла всё обратно. Выяснилось, она так блох выводила и, что поразительно, вывела. В землянке кровати и пол каким-то отваром облила, затем и меня окропила и натёрла, да ещё заставила втирать отвар во все интимные места, так сказать до полного удовлетворения. Еле вытерпел: щиплет, зараза. Одно радует: блохам, наверно, хуже.

Полюбопытствовал, как шкуры отмывать, уж больно засаленная была та, на которой я лежал. Ага, песочком и золой, как же иначе. Перенёс эту лабуду на утро: солнца не ахти сколько осталось, не успеет мех просохнуть – холодно нам с сестрёнкой ночью спать будет.

Ужин вышел поздним: Машку дожидались. Она пыталась отказаться: мол, дома поела. Но я-то уже знаю их домашнее питание. Пришлось давить авторитетом, в результате накормил до отвала. Съели мы почти всё: и остатки курицы, и яйца, и картошку с грибами. Глазки у сестрёнки сразу осоловели, и я отправил это чудо спать. Малая сняла своё платьице-балахон, аккуратненько сложила его на лавку и устроилась калачиком в дальнем углу нашей постели.

Боже, кожа да кости! Прям суповой набор, а не ребёнок. Ужаснувшись, я наказал Софе обильный завтрак приготовить, птенчика определённо надо откармливать. Она посоветовала малую рядом положить, ведь в ногах сестрёнка лежала, чтоб не заразиться. Так и сделал: завалившись в кровать, перетащил сестрёнку к себе под бок. Вытянулся сам и понял, как вымотался за день.

Утро ничем не отличалось от вчерашнего. Правда, вокруг землянки я в два раза больше кругов пробежал. Интересно, сказалось вчерашнее питание или надетые спросонок штаны? Сразу взялся отстирывать шкуру. Закончил быстро, но, вспотев, начал чесаться. От смеси пота с противоблошиной настойкой тело зудело неимоверно. Вследствие этого водные процедуры в виде купания прошли на ура. Точнее, ура-а-а-а: водичка с утра намного прохладнее дневной.

Позавтракал. Взял силки, изготовленные вчера из разнообразного хлама, выданного знахаркой, и пошёл ставить на присмотренные места. Софа молодец, специальной настойкой их обмыла, человеческий запах уничтожила. А вечером Машка принесёт тетиву, и можно начинать тренировки с луком. Вновь грибов набрал и настругал пару горшков. Слил туда скисшее молоко, сегодня отведаем нечто похожее на жульен. Осталось рыбки в пруду наловить, знатные должны быть караси. Питаться одними грибами нельзя, слишком тяжелы они для детских желудков.

Удилище сделал приличное, но вместо лески пришлось прицепить толстенную бечёвку и крючок самодельный. Все караси, увидев это безобразие, наверно, со смеху помрут. Впрочем, мне это и требуется: они, отсмеявшись, всплывут кверху пузом, а я уж их тут встречу с распростёртыми объятиями.

Хм… не всплыли. За час, куда бы и как ни забрасывал крючок с наживкой, поплавок ни разу не шелохнулся. По силкам пробежался – тоже никого. «Крокодил не ловится, не растёт кокос» [13] . Что-то день не задался. Следующего червячка насадил и в пруд его. Удилище на сошку поставил, а сам стал разминаться. Силового пока немного, в основном упражнения на ловкость и координацию. А вот когда растяжками занялся, удилище в воду упало, и я вынужден был штаны мочить, его доставая. А ведь клюнуло! И здорово так клюнуло, с трудом выволок. Карасище килограмма на полтора попался, не меньше. Эх, пожрём!

13

Слова из песни «Остров невезения» из кинофильма «Бриллиантовая рука».

Решил запечь рыбу в глине, я её видел в одной промоине за полем. Заодно осмотрел силки – пусто. Глина оказалась неплохой, стоит из неё кирпичей для коптильни наделать.

Развёл костерок. Пока он прогорал, натаскал горку глины. Сделал четыре плинфы, это кирпич такой плоский, обычный-то на костре не прокалить. Карасика выпотрошил, натёр всякими травками и внутрь их натолкал. Обернул листьями крапивы и смородины, затем облепил глиной и закопал в угли. С боков кирпичи положил: зачем жару зря пропадать.

К приходу знахарки я накрыл прекрасный стол (для местных условий, разумеется): вкусная рыба и картошка с грибной подливой. Софа сначала даже с лёгкой опаской смотрела на приготовленное, а уж как ела, распробовав, не передать словами.

– Мишка, прости, не удосужилась спросить твоё настоящее имя.

– Да Мишка я теперь, так и зови.

– Ладно. Скажи, ты там низкого звания был?

– Не сказал бы. Если сравнивать с этим временем, вероятно, купец-миллионщик или промышленник.

– Откуда тогда так готовить намастырился?

– Постепенно то тут, то там нахватался всякого. Не раз приходилось подолгу вдали от цивилизации бродить. Да и не зазорно у нас самому готовить, а у некоторых это как бы хобби, ну… увлечение. Друзья и знакомые на охоте частенько любили шикануть новыми рецептами приготовления мяса и рыбы. Опять же, я последние три года в холостяках ходил. Квартиру с обслугой жене оставил, себе дом за городом построил. Жил преимущественно один, часто в разъездах. Мне что, трудно себе вкусненькое сварганить?

Она покачала головой:

– Хорошо вы там живёте.

– Ну, в общем-то получше, чем здесь, но тоже всякого хватает. Бывает, и голодают люди, и мёрзнут, и гибнет народа в будущем немало. Не поменялись, наверно, лишь чиновники, – я усмехнулся, – и там и тут гребут под себя всё, что не приколочено.

– Скажи, когда вырастешь, ты кем хочешь быть?

– Загадывать заранее не хочу, жизнь многое может закрутить так, что и не поймёшь, как к этому пришёл. Возможно, стану купцом или заводчиком.