Сделай что сможешь. Развивая успех

В общем, я молодец, правильно себя в незнакомой компании повёл. Вот только зачем так много спиртного выпил, теперь уже не пойму.

Пока топтались перед стрельбищем, корнет Суковкин, оценив мой неважнецкий вид, участливо поинтересовался:

— Александр, как ваше самочувствие?

На что я, скривившись, признался:

— Спасибо, хреново.

Мой ответ вызвал ухмылки у всех собравшихся. Причём, как я заметил, сами гвардейцы, да и Никола тоже, выглядели на удивление бодрыми огурчиками, прям мне на зависть, как будто этой ночью я один хлестал спиртное в три горла. Спрашивается, чего же меня так сильно накрыло? Вроде организм молодой, тренированный, и вот те на! Хм… хотя если голову включить и подумать, то всё объясняется просто: пока я в Сибири тренировал тело, господа вояки в столице тренировали печень. Так что результат закономерен: они бодрячком, а я как варёный овощ.

М-да-а, в дальнейшем нужно от приглашений на большие офицерские попойки отказываться сразу, слишком уж я для них молод. Нельзя забывать, что телу, в которое мне довелось вселиться, на данный момент всего четырнадцать лет; стало быть, чтобы дойти до уровня питейной выдержки столичной гвардии, ему литерболом ещё о-го-го сколько заниматься надо.

Пока обговаривали условия стрельб, меня познакомили с тремя офицерами других полков, но их звания, их имена и фамилии, да, впрочем, как и названия их полков, прошли мимо моего больного сознания. Я понял только, что господа заинтересовались соревнованием и были рады принять в нём участие. Они знакомые одного из конногвардейцев и при этом хорошие стрелки. Правда, мне не совсем понятно, зачем гвардейцы устроили такой ажиотаж вокруг этих пострелушек, ведь мы вчера говорили о проверке в основном моих способностей, остальные просто развлечься хотели. Ой, да какая теперь разница.

Стреляли мы по бутылкам, и я даже не знаю, где такое их количество удалось собрать, солдаты мешки со стеклотарой в несколько заходов перетаскивали. Вероятно, тут привезён запасец с нескольких полковых пирушек. В соревнованиях приняли участие тринадцать человек, в том числе и Никола, зрителями, а по совместительству и судьями, решили остаться всего двое. Условия состязаний оказались просты донельзя: из трёх бутылок надо разбить хотя бы две — и переходишь в следующий тур.

В первый раз стреляли с пятнадцати шагов, для меня это давно уже детская дистанция, поэтому решил понтонуться и снёс все свои бутылки быстро, стреляя левой рукой по-ковбойски, от бедра. Судя по возгласам господ офицеров, выглядело это со стороны весьма эффектно. С двадцати шагов я повторил всё то же, но уже правой рукой, ну а с двадцати пяти перестал выпендриваться и стрелял как привык. Между прочим, Никола выбыл именно на двадцати пяти шагах, разбив всего одну бутылку, и это неплохой результат.

На дистанции в тридцать пять шагов участников состязания осталось всего трое: один конногвардеец, один офицер другого полка и я. Количество бутылок по взаимному согласию увеличили до пяти, и поразить надо было три из них. На мой взгляд, слишком лёгкие условия, но в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. Дистанцию в сорок шагов преодолел только я, причём разбив за время стрельб все выставленные бутылки. Радует, что похмелье не сказалось на моих способностях. Хотя вынужден признать, последние рубежи заставили меня нехило так мобилизнуться. Перед каждым выстрелом приходилось старательно собирать мозги в кучу и упорно концентрировать внимание на стрельбе. Не знаю уж почему, но мне очень хотелось это состязание выиграть.

От дальнейшей стрельбы с более дальних дистанций, для показа своих способностей (а по смыслу для развлечения собравшихся), я, несмотря даже на пожелания великого князя, наотрез отказался, сославшись на своё плохое самочувствие. Меня в конце концов все поняли и согласились с моим решением, но… тут же «приговорили» к «лечению» в ресторане «Додон». При этом мои возражения на такое лечение никто не слушал. Вот, блин, вообще никто! Все лишь посмеивались и почти под ручки «тащили» мою плохо соображающую тушку к саням.

Да и первый бокал шампанского в меня вливали общей командой, активно заглушая мои протесты гвалтом поздравлений, а далее, по ходу новых тостов в мою честь, все офицеры старательно следили за тем, чтобы я не дай бог не отставал от коллектива. Моё сопротивление на фоне всеобщего радостного воодушевления выглядело вяло, после серьёзной концентрации на стрельбе мозги настроились на расслабление, и сразу пошёл откат. Соображалось откровенно плохо, а ругаться не хотелось. Ой, да на тот момент всё, чего мне хотелось, — это где-нибудь прилечь. Ну хотя бы на полчасика.

— Александр, мы поражены вашими талантами. Силы вы недюжинной. Господа, как он вчера подкову легко сломал, а? — Последнее обращение было сделано уже ко всем собравшимся. — Раз — и нет её. А уж вашу стрельбу, увиденную сегодня, мы точно никогда не забудем.

Каждый дифирамб в мою честь от очередного неуёмного оратора все гвардейцы поддерживали бурно, выкрикивая вдобавок и множество своих реплик. Но все их восхваления не находили в моей душе никакого отклика: как-то утомила уже вся эта суета. И лишь к шестому бокалу шампанского моё затухающее сознание наконец-то пробудилось: и речь начала оживать, и ехидство проснулось, и жизнь для меня вдруг заблестела новыми красками. Я, похоже, очухался и пришёл в более-менее стабильную норму. Хм… ну, насколько похмельное состояние, да ещё после недосыпа, может быть нормой.

Понимая, что с теми темпами поглощения спиртного, что мы развили, наше застолье рискует очень быстро перейти в очередное большое гульбище, которое мне сейчас совсем не нужно, я резко остановил накачивание себя шампанским:

— Спасибо, господа, но нет. Хватит! Не стоит забывать, что неосторожный опохмел ведёт к запою.

Гвардейцы дружно поржали над очередным моим высказыванием и попытались подкалывать: мол, неужели пить ещё не научился, но я и в той-то жизни на подколки не вёлся, чего уж про сейчас говорить. Так что пришлось вежливо, но жёстко ставить господ офицеров на место, чтобы меня уж совсем за молодого рохлю не считали и уж тем более не лезли ко мне со своим снисходительным панибратством. В таком коллективчике уважение растерять легко, трудно его назад возвращать. В общем, я постарался показать, что хоть и молод, но за резким словом в карман не полезу. А то ишь, блин, насели!

В результате гвардейцы отстали и дали мне спокойно опробовать принесённые закуски. Причём, многозначительно переглянувшись меж собой, они не забыли напомнить друг другу мои вчерашние слова: «Суровый. Сибирский. Мебельный». Ха… помнят, черти. М-да-а… это, как понимаю, у них теперь надолго фишкой будет, станут господа постоянно вспоминать мои перлы и всем пересказывать.

А у меня меж тем наконец-то проснулся аппетит, да и опыт подсказывал: надо хорошенько поесть. С утра лишь капустный рассол в желудке болтается, а тут, пока официанты на стол накрывали, мне на него сверху почти бутылку шампанского уже влили. Так и до беды недалеко, не хотелось бы под гвардейский хохот носом в салат упасть или под стол сползти. Шампанское, конечно, не водка, но молодому организму на старые дрожи может и его хватить.

Пока я набивал желудок и оценивал принесённые блюда, офицеры продолжили упиваться шампанским и взялись обсуждать уже не меня, а дам. В их разговоре стали мелькать имена известных столичных куртизанок: ах, эта Альфонсина, ах, Сюзетта и… ещё с десяток подобных. Высказывались предположения, где их сейчас можно найти: то ли у Дюссо, то ли у Бореля8. Потом поступило предложение поехать нам всем к Излеру9, у него можно найти красивых и согласных на всё актрисок.

Кто-то предложил к цыганам махнуть. А что, тоже вариант, там за деньги даже пятнадцати-шестнадцатилетние девушки с радостью пойдут с тобой в кибитку. Ну… если вас, конечно, экзотика привлекает — зимой легкодоступные цыганки редко моются. От всех этих рассуждений мне сразу вспомнилась шутка из будущего: «Чрезмерное употребление алкоголя в мужской компании вызывает проституток».

8"Дюссо" и «Борель» — петербургские рестораны (прим. автора).

9в этой реальности петербургский антрепренёр Излер Иван Иванович ещё не разорился окончательно и продолжает свою деятельность, хоть и в меньших масштабах (прим. автора).

Я к дискуссии гвардейцев прислушивался не слишком внимательно, предпочитая трёпу о дамах шикарные блюда, подносимые официантами. Никола решил шикануть и угощал всю компанию прекрасным обедом, фигли — ему вчера двадцать лет исполнилось, может себе позволить. И между прочим, почти всё, что гвардейцы здесь о дамах говорят, я уже слышал на вчерашней пирушке, а до этого мне ещё и Никола не единожды описывал нюансы взаимоотношений столичных дам с кавалерами во всех подробностях. Он в Петербурге известный ловелас, в его постели много женщин побывало.