Сделай и живи спокойно 1

Я наверное, чем-то обидел этого человека. Может, что-то сказал не то, а может, что совсем неудивительно, произнёс какое-то слово, как-то неправильно. Короче, минут двадцать я слушал лекцию. Очень развёрнутую лекцию. Тема и основные пункты с подпунктами были разнообразны и охватывали множество различных вариантов, моей дальнейшей жизни. От спокойной учёбы и работы на стройке, до строительства подземного туннеля на остров Сахалин, в качестве осужденного. В конце концов, мне предложили подумать о том, что именно я хочу. Но, не более минуты.

Товарищ Молчанов, наверное, думал, что он самый умный. И ему удастся ввести меня в заблуждение. А вот ни фига. То, что он никакой не следователь, я понял почти сразу. Как говорил товарищ Бендер: «…напечатать советский паспорт - это такой пустяк, что об этом смешно говорить…», а уж такое удостоверение, вообще раз плюнуть. Поэтому… я согласился на строительство туннеля. Правда перед этим уточнил, о возможности замены принудительного на вольнонаёмный труд. Мне очень интересно поучаствовать в таком грандиозном проекте. Прямо-таки рвусь всеми фибрами своей души. Это же эпическое сооружение. Так прямо и сказал. Потом подумал немного и добавил, что - как настоящий комсомолец не могу пройти мимо и просто должен поучаствовать в этом деле.

Как же я был не прав! Но, что тут говорить - сам напросился. Новая лекция была недолгой, но информация была не менее интереснее. Оказывается, чтобы поучаствовать в этой стройке, надо быть не просто комсомольцем, а напрочь упёртым молодым специалистом со стальными яйцами. И вообще, эту честь надо ещё заслужить. Потому что товарищ Сталин, абы кого, на такие важные объекты, так просто не берёт. Только настоящие комсомольцы, с чистой биографией и безупречной репутацией, могут попробовать попасть туда. Мне это не грозит. Так как я отказываюсь сотрудничать со следствием. Вот ведь гад! Только что же - предлагал обратное! Бесплатно и с полным пансионом, но на определённый срок. Заключённым то есть.

Я взял минуту, на подумать. Раз уж никто меня не держит, то имею полное право немного размяться. Вот и совместил. Встал со стула и начал ходить по кабинету. Размышлять и решать, что делать, мне удобнее на ходу. Виктор Степанович ничего не сказал, хоть и посмотрел с осуждением.

Да-с! Выдался денёк. Врагу не пожелаешь. Это всё потому, что Катерины рядом нету. Привык я к ней и, к тому, что она всегда подсказывает, как правильно поступить в той или иной ситуации. Ладно… прорвёмся!

Неожиданно для нас обеих, в дверь заглянул тот, кто меня сюда конвоировал. Попросил выйти Виктора Степановича без объяснений причины. Я замахал руками, как бы показывая, что спокойно посижу на месте и он может идти. Хмыкнув, следователь встал и собрав бумаги со стола в папку, вышел из комнаты.

– Ты пока побудь здесь, подумай о том, что я говорил, - сказал товарищ Молчанов, выходя из прорабской.

О чём мне здесь думать? Конкретно, никаких претензий ко мне нет, а значит можно собираться и уходить. Если насчёт, ещё чего, то тут уж извините. Вслух предложение не озвучено, а поэтому - ничего не знаю. К тому же, за всю нашу беседу, я расписался только в том, что осознаю ответственность за дачу ложных показаний. Другие бумаги не подписывал. Да и нечего было. Только сейчас я понял, что Молчанов не вёл протокол. Записал мою биографию и всё. Потом мы только беседовали. Это очень странно.

Подкрался к двери. За ней ничего не было видно. Но, я точно уверен, что прямо за дверью, в коридоре никто не стоит. А это значит, что можно выглянуть и осмотреться.

Выглянул. Осмотрелся. Угадал. И правда никого. Вот это - что сейчас было?

– Вило-ор!
– кто-то заорал на улице.

Я метнулся к окну. Из прорабской открывался прекрасный вид на аллею. Улица Чичерина была пуста. Народу не было. С одной стороны это правильно. Что тут делать-то? Стройка кругом. Три дома одновременно строится. Ещё и улица благоустраивается. Деревья сажают. Дороги отсыпают. Зато, тут стояла моя французская наставница. Сейчас, при хорошем освещении, я её рассмотрел во всех подробностях. Солнце хоть и клонилось к закату, но было ещё высоко. Часов шесть - семь вечера. Так что видно всё отлично. Даже залюбовался. Немного. Всё-таки она очень похожа, на Ирину Макогонову. Не двойник. Но похожа. Поставь рядом и любой скажет, что они сёстры.

– Вилор! Прости меня!
– закричала девушка, увидев меня, - я во всём виновата!

– Товарищ Бартолье, что вы такое говорите?
– приняв вид гордый и независимый, спокойным голосом, спросил я, - мне не в чем вас винить. Кто я такой, чтобы оспаривать решение более компетентного человека?

Прикалываюсь конечно. А что ещё остаётся делать? Рыдать что ли? Но, девушка не приняла моей игры. Она села, на какой-то пустой ящик, что стоял прямо под окнами и заплакала. Да так горько и с такими громкими всхлипываниями, что мне сразу стало стыдно. Честно. Вот ведь блин! Здесь же люди совсем другие. Вот я идиот!

Как я вылетел из квартиры даже не заметил. Обежал дом на одном вздохе. Выскочил на улицу. Вон она!

Подбежал и плюхнулся перед Машей прямо на газон. Хотя, какой нафиг газон? Так земелька чуть выровненная. Чуть колени не отбил.

Минуты не считал, но не меньше десяти я потратил, пока смог, хоть немного, успокоить девушку. Чего я только не говорил. Даже вроде что-то из библии приплёл. Ну, там про “аз воздам” и “по делам ихним”. Зря наверное, она же кандидат в партию, но вроде помогло. Опять я увидел эту знакомую ярость в глазах и желание, чем-нибудь меня стукнуть. Зато перестала плакать.

А когда я предложил пойти наконец-то поработать, то был сильно удивлён. Оказывается, прямо сейчас, все полы в санузлах разбираются и делать там нечего. С сегодняшнего дня начинаем всё делать как надо. То есть по проекту. За нарушение техпроцесса премии, в этом месяце, никому не будет, и это уже точно. Тут же, оказывается, чёрт знает что творилось, пока я отдыхал в импровизированной камере и наслаждался приятной беседой со следователем. Слух о том, что строительство, на одном из важнейших объектов, ведётся с нарушением правил, дошёл до Калужского исполкома. И понеслось…

В течении часа, по прямому распоряжению первого секретаря обкома, собралась комиссия и рассевшись по машинам рванула на объект. Тут, невзирая на прежние заслуги и высокое покровительство, хорошенько тряхнули всё начальство. Далее, с помощью милиции, быстренько выяснили суть проблемы. И поняв в чём дело, погнали, с довольными рожами, назад в обком. Докладывать.

Маша сама почти ничего не видела. Сидела в комнате и ждала допроса. Когда её опросили, а потом отпустили, назначив главным виновником меня и прораба, она пошла к подругам. Они ей всё и рассказали. Не буду ничего говорить про женщин и девушек в частности. Особенно про их так называемую логику. Но, результат, как говорится, на лицо. Маша считает, что во всём виновата только она одна. И пока мне не удаётся её переубедить. Ничего - это я ещё не начал действовать. Посмотрим.

В таком положении: я полулёжа на газоне, а Маша сидя на ящике - нас и застал комсорг Сергей Сергачёв. Налетел гад, как коршун. Но, зато, я многое узнал, как хорошего так и плохого. И не только об обстановке в коллективе.

Вкратце, примерно так - все рабочие, невзирая на специальность и профессию, остались после работы, чтобы помочь плотникам всё исправить. Переделывать надо много. Но, всё уверены, что справятся за пару дней. Тут моей вины нет. А даже наоборот. Все считают, что я прав. Только удивляются, откуда я знаю, что кирпичную кладку нельзя вести по деревянному полу. Непохоже, что это знания ученика. Скорее, тянет на неплохое техническое образование. Из-за этого возникли разные разговоры среди строителей. Кто-то говорил, что ничего удивительного в этом нет. Кто-то вспоминал, что меня привела девушка-милиционер, а значит это неспроста. Мнений было много.