Сделаю, что смогу. Часть 2

– Чёрный!
– Нахмурившись сказала она, - Это что такое? Так-то ты своего хозяина любишь? Он тебя от смерти спас, приютил, накормил, а ты его за ногу?

Чёрный отпустил мою штанину и виноватыми глазами глянул на Нику. А рассерженная хозяйка продолжала, - Ты со своими подругами целый день хороводы водишь, а нам даже ночью помиловаться не даёшь! – И погрозив коту пальцем она закончила.
– Чтобы это было в последний раз!

Кошан, прижал уши и склонил голову.

А под утро, я почувствовал, как он залез на кровать и свернувшись клубком у меня в ногах, немного помурлыкав, заснул.

Утром он носился от меня к Нике и обратно, старательно показывая, как он нас обоих любит. И мы его тоже обожали.

У дверей кунсткамеры я оказался, практически первым. Только профессора мне обогнать не удалось. Поздоровавшись с Валерой, и перебросившись с ним парой фраз, я заторопился к шкафу со змейкой, но не стал сразу подходить близко, а решил издалека понаблюдать за ней.

Метров с пяти было сложно что-то рассмотреть, но, похоже моя «подшефная» даже с такого расстояния почувствовала моё присутствие. Мне удалось заметить, как она, только что незаметно лежавшая внизу сосуда, опять скрутилась спиралью и застыла стоя вертикально.

– Привет, Единичка, - ласково проговорил я, подходя и вытаскивая банку из шкафа.

Змейка распрямилась и стала «нарезать» круги по периметру посуды. Действительно похоже, на то, как собачонка носиться вокруг ног хозяина. Я хмыкнул и понёс её к столу, на котором продолжил, так же как вчера, работать с этой уже вроде и не такой противной живностью. Она вновь пару раз скручивалась в кольцо, и мне захотелось выпустить её из банки и посмотреть, что произойдёт. Но в помещении, где были люди, полно столов и разного другого оборудования, мне этого делать не хотелось. Пришлось звонить генералу и настойчиво намекать, да что там намекать, просто в категоричной форме требовать отдельного помещения, для проведения дальнейшего изучения вверенных мне объектов чужеродного происхождения.

– Я помню про твою просьбу, Александр, и помещение уже готовиться. Сейчас можешь посмотреть, а после обеда переехать со всеми своими змейками. – Обрадовал меня генерал.

Не теряя времени, я побежал смотреть, что же мне там выделили.

Это был большой кабинет с окном, выходящим во двор нашего управления. Что здесь было раньше, сложно сказать, но сейчас отсюда выносили стеклянные шкафы, столы и стулья.

– Стоп, - сразу остановил я этот «грабёж». – Два стола, два стула и пару шкафов заносим назад!

Рабочие, встали и посмотрели на начальника отдела АХО, который следил за происходящим.

Я повернулся к нему и с нажимом сказал:

– Пожалуйста.

– Да-да, конечно, Александр Николаевич, - сразу согласился тот, - раз вам надо – то без проблем. Но, если вы не возражаете, мы мебель всё же вынесем и проведём уборку и дезинфекцию кабинета.

– Делайте, как считает нужным, но к обеду всё должно быть закончено. И ещё, - добавил я, вновь осмотрев кабинет, - шторы прошу заменить на более непроницаемые, желательно зелёного цвета.

– Хорошо, всё будет сделано, - и Аристарх Пантелеевич, как звали этого человека, начал торопить своих людей, одновременно уже звоня куда-то и требуя найти на складе зелёные шторы.

Работа закипела, а я вернулся в кунсткамеру.

К обеду я готов был показать генералу, каких успехов мне удалось добиться. А в голове уже зрел план главного эксперимента! Но его надо проводить в отдельном помещении и без посторонних.

До перерыва на обед время пролетело быстро, и сбегав перекусив, я подошёл к моему кабинету, где меня уже ждал Аристарх Пантелеевич.

– Вот ключи, Александр Николаевич. Вам полный комплект, или один ключ может храниться у меня в надёжном месте?

– Нет, давайте все.

Мне не хотелось рисковать, да и в случае чего, я и так замок открою.

– Хорошо, - сказал начальник АХО протягивая мне связку необычных ключей.

– А что, у вас магнитными карточками ещё не пользуются? – Спросил я, рассматривая ключи.

– Наверное поэтому и не пользуемся, что все серьёзные заведения перешли на карты. – Улыбаясь ответил Аристарх Пантелеевич.

Тем временем, сунув один из ключей в замок, я попытался открыть дверь, но ничего не получилось.

– Постойте, я покажу, - мужчина чуть подвинул меня и крутнул ключ раз против часовой стрелки, потом дважды по часовой и опять против. После этого он нажал ручку и открыл дверь.

Удивлённо качнув головой, я прошёл в кабинет.

Здесь было всё убрано и расставлено, как мне и хотелось. На окне, помимо изумрудных штор висели ещё и жалюзи, приятного светло-зелёного цвета. Воздух в помещении был чистый, и дышалось легко. Никакого постороннего запаха, после уборки и дезинфекции, не ощущалось.

– Спасибо, - проговорил я, - всё просто отлично.

– Ну и хорошо, - похоже начальник АХО был доволен не меньше меня.
– Александр Николаевич, - немного смущаясь обратился он ко мне, - у меня просьба личного характера.

– Слушаю вас.

– Года мои, как вы заметили, преклонные, а современная работа требует много времени проводить за компьютером. И у меня резко стало ухудшаться зрение. Не могли бы вы помочь мне с этой проблемой?

Я пристально взглянул на мужчину. Работает здесь уже много лет, честен и исполнителен. Болеет душой не только за свой отдел, но и за всё управление. В общем человек хороший. И почему такому не помочь?

– Дайте мне руку и прикройте глаза, - попросил я его.

Так, и что у него со зрением? Да всё тоже, что и у всех пожилых людей.

Мне захотелось узнать, каким он был в молодости…

Я увидел его на байдарке двойке, в паре с таким же крепким парнем. Так он ещё и спортом занимался! И похоже довольно серьёзно. Они заняли первое место на каких-то соревнованиях. Глаза у ребят радостно блестели. Вот пусть они у него такими и останутся!

Я отпустил его руку и, взглянув в лицо мужчине, увидел те самые, задорно сверкающие, молодые глаза.

Глава 37

Через полчаса мне удалось наконец дозвониться до генерала, телефон которого до этого был всё время занят.

– Сейчас приду, - буркнул он в трубку и связь оборвалась.

Я поставил банку со змейкой на дальний стол и продолжил настраивать нас обоих на встречу с начальством.

Когда Горбунков зашёл в кабинет, он правильно сделал, что не стал приближаться, а сев на стул, который стоял недалеко от входа, у второго стола, сказал: