Сделаю взрослой

Этот бандит знает, что я сбежала из детдома и про родителей моих тоже. Боже, он не только убийца, но еще и маньяк.

Наивная. Я не знаю ни этой квартиры, ни тем более, где тут выход. Хуже того, я даже не успеваю добежать до двери, потому что ОН ловит меня за шкирку в считанные секунды, с легкостью отрывая от пола.

– Пусти! А–А-А! ПОМОГИТЕ! Пусти-и-и!

Пищу, ору громко, срывая голос. Мне страшно, я боюсь этого мужика и того, что он может со мной сделать.

– Заткнись!

– А-а-а, нет!

Кажется, я его кусаю, да точно, цапаю за руку, вот только это не помогает, а делает только хуже, потому что уже в следующую секунду этот дядька заводит обе мои руки за спину, с легкостью открывает от пола как какую-то пушинку и несет обратно в спальню. Он очень сильный, а я ничего не могу сделать. Совершенно.

У меня резко начинается панический приступ. Я задыхаюсь, меня всю трясет, сердце кажется, вот-вот выскочит из груди. Я умираю, боже, я сейчас потеряю сознание.

– Успокойся, на меня глаза, смотреть на меня!

Стас встряхивает меня, но это не помогает. Совсем.

Я прихожу в себя только от легкой пощечины по лицу. Мне не больно, как ни странно, это помогает и я больше кажется, не умираю.

Я лежу на кровати, а он стоит полубоком ко мне, потирая ладонь после моего укуса и поглядывая на меня как на дуру.

– Не надо. Не надо…

– Что не надо?

– Не надо меня насиловать.

Говорю держась за шею, а он почему-то усмехается своим большим ртом, показывая белоснежные ровные зубы, вот только мне не смешно. Ни капельки.

– Выдохни, сопля. Ты мне не интересна.

Отвечает уверенно и смотрит словно в самую душу, держа ее в когтистой лапе. Беркут. Это же самый крупный орел, хищник.

– Я не педофил и детей не трахаю, так что хорош трястись.

– Зачем вы тогда забрали меня сюда? Что вам от меня надо?

– Твоя жизнь. Я заплатил за тебя своим выигрышем и хочу его вернуть.

– Я отдам вам долг. Верну, честно.

Бубню под нос, кажется, что сейчас уши отвалятся от стыда.

– Отдашь обязательно. Как вырастешь. Собирайся.

– Куда?

– В детдом.

Говорит строго и закуривает, а я с кровати слезаю, становясь напротив.

– Я не хочу туда возвращаться. Пожалуйста.

– Причина?

Опускаю голову. Не могу я сказать. Просто не могу.

– На выход, принцесса.

Уже в коридоре он открывает дверь, я следом иду, но застреваю на пороге.

Здесь чисто и тепло, уютно даже, а я как вспомню условия в детском доме, на стену лезть хочется, но не в том дело. Тут другое.

– Есть причина.

– Какая?

Стас прищуривается и стоит уже у открытой двери, а я маюсь. Не знаю даже, как сказать об этом.

– Нас делают бабочками.

Шепчу тихо, смотря на свои руки. Стыдно невероятно, но когда выбираешь из двух зол… этот мужчина меня не трогал. Даже накормил.

– Какими еще бабочками?

– Угодными.

– Не понял.

Он сдвигает брови, а я от волнения кажется, сейчас взорвусь.

– Нас сдают в аренду воспитательницы богатым мужчинам на ночь. Подкладывают под них. За деньги.

Говорю это сбивчиво. Мне жутко стыдно, а Стас сильнее сжимает ключи в руке.

– И что? Заработаешь. Ты и так я вижу, уже на этой дороге.

– Нет, я так не хочу.

– А как ты хочешь?

– По любви. Я долг вам отдам. Отработаю. Стас, не отдавайте меня только. Пожалуйста.

Не знаю, откуда у меня столько смелости появляется, но я говорю прямо понимая, что у меня просто нет других вариантов.

Стас смотрит на меня несколько секунд. Не шевелюсь, ожидаю вердикта. Кажется, сейчас скажет проваливать. Да, точно.

– Не бухать, не курить. В мою комнату никогда не входить. Поливать фикус и кормить моих рыб раз в день! Увижу кого-то кроме тебя здесь – жопу надеру и вышвырну. И помойся, шмотки в шкафу.

Басит строго, а я только и могу, что быстро закивать головой, после чего он вышел из квартиры, хлопнула дверь.

Зазвенел замок, Стас меня закрыл, а я опускаюсь у стены, обхватив себя руками, сгорая от стыда и еще чего-то. Мне неловко и неловко от того, что неловко.

Стас разрешил мне остаться, а я даже не спросила, как буду долг ему отрабатывать и как долго могу находится здесь.

Глава 8

Эта сопля нас засекла, меня точнее, хоть мы и работали чисто. Взяли Шнура за жабры, чертов барыга, наконец-то я его взял. Два выстрела и громкий крик на всю улицу.

Мы подумали, что это мальчишка. Он петлял по гаражам и мы быстро задолбались его гонять. Парни ушли, а я услышал глухой кашель за бочкой и поймал его за шкирку, вот только это был не “он”, а она.

Девчонка. Какое-то ободранное чудо в тряпках. Дите самое настоящее и содрав с нее капюшон я только убедился в том.

Не знаю, лет двенадцать наверное, щуплое и хилое, голова вся в этих кудрях бесконечных. Глаза непонятного цвета. Кажется, синие или зеленые, не поймешь в темноте, но они знатно блестели и она тряслась как цыпленок под моей рукой.

Я ее отпустил поняв, что это никому ничего не вякнет. Оно вон тени своей боится и я никогда ее больше не увижу, да вот только я ошибся, потому что встретил чудо уже на следующую ночь.

Разукрашенная шлюшка, эта сопля уже работала и стало противно. Туз собирает себе весь сброд, Фарадей видать, подогнал малолетку. Я сел за игру, но быстро увидел, что чудо палит на меня своим туманным взглядом.

Сначала подумал, что она под чем-то, а после понял, что ее ударили, судя по огромному поступающему синяку на щеке.

Я забрал ее себе. Не знаю, на кой черт, честно. Просто забрал в счет выигрыша Туза, который от злости едва слюной не захлебнулся. Он игрок, но останавливаться не умеет, это когда-то его убьет.

Мы поехали к Бакиру в клуб. Я жрать хотел, а оно, видать, тоже голодное было, потому что желудок у девчонки урчал похлеще моего мотора.

Она была чудной и это еще мягко сказано. Я не сразу понял, что с ней что-то не то. Вернее то, да не полностью. Да, ее по башке ебонули и это было видно, но все равно девчонка вела себя странно. Она напоминала мне маленького затравленного зверька.