Сделка, или парень (не) моей мечты

— Почему я говорить ему не должна? — недовольство и любопытство. — Он, между прочим, переживает о тебе, подруга. Колесит чуть ли не по всему городу в поисках тебя, — что-то с трудом верится в это. Должно быть просто переживает, что я побежала всем рассказывать о его сыне, что он столько времени скрывал. Боится, что могу поведать каждому о таком неожиданном сюрпризе. Это бы точно подмочило его репутацию.

— Не говори ему и все тут, — начинаю из себя выходить, так как ее слова меня порядком бесят. — Я тебя прошу, — закусываю нижнюю губу. Не знаю, говорить ей это или нет? Подходящий ли разговор по телефону?

— Вида, я беременна, — гробовая тишина. Зотова явно потеряла дар речи от такой новости. Молчит. От чего я еще сильнее нервничаю. — Ты там уснула?

— Аааа… Ммммм… Нууууу… — замечательный ответ, превосходный. — От Дениса? — прекрасный вопрос.

— Нет, блядь, — одна из медсестер на меня даже странно смотрит. Ну да, я выругалась немного. Мне можно. Я вся на нервах, — от святого духа. Непорочное зачатие произошло. Конечно от Соболева. Больше же ни с кем я не трахалась последнее время, — меня сейчас точно отсюда выгонят. Так как эта престарелая тетка уже показывает пальцем в мою сторону, разговаривая с каким-то дядечкой. — Не задавай мне больше никаких вопросов. Просто забери из центральной больницы, — вешаю трубку, опустив ее на рычаг с каким-то бешенством, дикой яростью. Вроде бы был обычный разговор с Видой, но меня просто переполняет злость, которая может обрушиться на каждого, кто ко мне подойдет.

— Девушка, вы закончили? — этот самый дядечка стоит возле меня, засунув руки в карманы своего халата. Смотрит так пренебрежительно, словно перед ним какой-то сумасшедший пациент, на которого немедленно нужно надеть смирительную рубашку. — Из какой вы палаты, девушка? Может, туда пройдете, и не будете пугать пациентов.

— Каких таких пациентов? — полностью разворачиваюсь к нему и складываю руки на груди. Сейчас точно концерт устрою. — Тут нет никого, кроме нас с вами и той медсестрички, — показываю на нее пальцем. Тетка аж головой качает от возмущения, — что вам на меня нажаловалась. Подумаешь, я выругалась матом один раз, да и слово, обозначающее секс, сказала, — развожу руками в стороны, усмехнувшись. — Разве говорить «трахаться» законом запрещено? Или это просто от зависти, что та женщина уже не способна кувыркаться в постели? Поэтому так недовольна? — Боже. Что я несу? Зачем я вообще это делаю? Не могу язык за зубами держать. Провоцирую медперсонал на конфликт.

— Если вы сейчас же не прекратите себя так вести, мне придется вызвать охрану, — прямо напугал своими словами. — И вас выпроводят отсюда.

— Да вызывайте прямо сейчас. Мне наплевать на то, что вы… — мужская рука обвивает мою талию и прижимает крепко к своему телу. Твою же мать! Этот запах сандалового дерева я узнаю из тысячи — Денис Соболев. Отец моего ребенка сейчас находится за моей спиной. Каким-то непонятным образом он оказался в этой больнице. Хочется спросить его об этом, но я словно оцепенела. Не могу пошевелиться, сделать хоть один шаг. Даже дыхание на пару секунд задержала.

— Петр Семенович, не нужно никакой охраны, — этот мерзавец знает неугомонного дядечку? — Моя девушка сейчас покинет вашу больницу вместе со мной.

— Денис, — смягченный тон. — Только из-за уважения к тебе не буду поднимать шум, — какое благородство с его стороны, — но пусть твоя девушка некоторое время здесь не появляется, — даже не собиралась. — Слишком уж конфликтная она у тебя оказалась, — пожимаю молча друг другу руки, и врач отходит в сторону. Я же остаюсь наедине с Денисом.

— Идем, — резко меня разворачивает и тянет на выход.

За ним не поспеваю, но он и не думает останавливаться. Просто еще больше ускоряя шаг. Словно сейчас бежать начнет, а я буду по земле волочиться за ним. Даже пикнуть боюсь от его грозного вида. Ведь он явно зол, иначе вел бы себя нежнее. По крайней мере, я на это надеюсь. Он со мной не разговаривает, не останавливается, не поворачивает ко мне головы. И так до самого выхода. Вот Соболев открывает тяжелые двери, буквально выталкивает меня вперед на улицу, не выпуская руки. После чего быстрым шагом спускаемся по лестнице вниз и спустя мгновение оказываемся около его желтой Chevrolet Corvette C6 CABRIO.

— Сука, — произносит всего лишь одно слово, сжав мое запястье еще сильнее. Дергаю рукой от резкой боли, от чего парень усмехается и прижимает меня к себе. Ощущаю его возбужденный член сквозь грубую ткань брюк. Горячее дыхание на моей щеке. Левую руку на моей заднице. Потом и правая следом за ней отправляется. Черт! Мы стоим посреди улицы, рядом с больницей. А этот козлина изволит приставать ко мне. Ничего у него не выйдет.

— Отпусти меня, Денис, — толкаю его в грудь, чем еще больше раззадориваю. — Хватит! Ты же…ааааа… — чуть приподнимает меня над землей, заставляя обхватить его бедра ногами. — Какого черта ты творишь?

— Это какого черта ты творишь, Рапунцель? — смотрит своими так мне полюбившимися зелеными глазами. Словно насквозь пронзает, заглядывает прямо в душу. — Сбежала из дома, не дав мне даже объясниться толком. Сказал же, что позже с тобой поговорю.

— Ну конечно, — закатываю глаза, пытаясь слезть с него, но он не дает мне этого сделать. — Наверное, тогда, когда наиграешься со своим сыном. Или когда с его матерью немного развлечешься, — все же отпускает меня и дает возможность отойти на некоторое расстояние. — Прости, но смотреть на это я не собиралась.

— За что, — возводит руки к небу, — мне послали тебя, Рапунцель? За какие такие грехи я был тобой вознагражден?

— За все, Соболев. За все, — с грустью произношу, не глядя на него. Никогда я не свыкнусь с мыслью, что у него есть ребенок от другой женщины. Что с кем-то другим он заделал сына. Именно поэтому мою дочь он не получит. Будет приходящим-уходящим папой. Не более. — Пожалуйста, возвращайся к своей девушке и вашему сыну, а меня оставь в покое. Нам с тобой явно не по пути.

— Как я могу, — подходит ко мне вплотную, а я даже с места не двигаюсь. Загипнотизирована его зелеными глазами, — оставить в покое девушку, что из мыслей моих не выходит? Засела там конкретно. Проникла мне под кожу, в кровь. Сделала зависимым от себя. Кроме нее ни о ком больше думать не могу. Закрываю глаза и представляю ее рядом с собой. Как обнимаю, целую, трахаю, — его губы в опасной близости от моих губ. Стоит лишь поддаться вперед и можно легко ощутить их вкус.

— Эту самую девушку хочется оберегать, ценить, защищать. От любого рода неприятностей. Но также и привязать к кровати, отшлепать, надеть паранджу, чтобы никто не видел ее красоты. Чтобы ни один парень к ней не подходил, так как меня от любого урода рядом с ней охватывает дикая ярость. Хочется свернуть гребаному поклоннику шею. А я ее приковать к себе наручниками, чтобы никогда больше не сбегала, — хватает одной рукой за шею, слегка ее сжимая.

— Неужели ты не понимаешь, Рина, какие чувства я к тебе испытываю? Что меня на части рвет, когда тебя рядом нет. Что мне нужно видеть тебя постоянно рядом с собой. Сидеть друг напротив друга за столом на кухне. Смотреть вместе дурацкие комедии в обнимку на диване. Трахаться около стены или заниматься любовью в кровати. Встречать рассветы, ходить по кафе и в кино, — принимает задумчивый вид. — Или что там делают влюбленные парочки? Мне же это не известно. Мои отношения с девушками не подразумевали всего этого. Лишь один раз я вел себя как романтичный, более-менее хороший парень. С той самой девушкой, что приходила сегодня в мой дом, — округляю от удивления глаза, из которых текут слезы, и снова делаю попытку вырваться из его хватки.

— Перестань брыкаться, Рина. Хватит. Сначала выслушай меня. Да, она моя бывшая девушка. И нет, я не отец Матвея. Он сын Артема. Соответственно, мне приходится племянником. А вот, — кладет руку на мой живот и слегка поглаживает, от чего перестаю дышать, — ребенок, что ты носишь в себе, еще как моим является.

— Откуда ты…

— Алексей сообщил мне о твоем интересном положении сразу же, как я описал ему твою внешность. Нужно же мне было знать, в какой именно палате ты находишься. Откуда мне тебя забирать.