Сделка Райнемана

Внезапно Дэвида окутал беспросветный мрак. И он ощутил только то, что летит в бездонную пропасть.

* * *

– Они правильно обрисовали обстановку, вот только район города назвали другой, – объяснил Баллард, сидя напротив Дэвида, лежавшего в кровати с холодным компрессом на голове. – Extranjeros проживают в основном в западной части округа Ла-Бока. Там пышным цветом цветет преступность. Полицейские неохотно заглядывают на заселенные этим людом улицы, предпочитая патрулировать в парках. Grupo – ГОУ то есть – также не испытывает к extranjeros никаких теплых чувств.

– Мне-то от этого не легче, – простонал Сполдинг, сдвигая компресс ближе к затылку.

– Они не собирались убивать вас. Если бы это входило в их планы, то им не надо было бы даже стрелять. Они запросто могли бы сбросить вас с крыши или подтащить ваше тело к самому ее краю. Пять к одному, что вы бы непременно свалились оттуда сами и упали на землю с высоты четырехэтажного дома, а это не шутка!

– То, что они и не думали меня убивать, я понял и сам.

– Каким образом?

– Им ничего не стоило бы покончить со мной и раньше, еще до того, как я появился на крыше. Скорее всего, как мне кажется, они поджидали, когда я выйду из дома. Моя персона как таковая не представляла для них особого интереса. А вот квартира – иное дело.

– Что вы хотите сказать?

– Думаю, им поручили осмотреть мои вещи. Кое-кто уже проделал это один раз.

– Кого вы имеете в виду?

– Черт меня подери, если я знаю!

– Не мог бы я помочь вам чем-нибудь?

– К сожалению, нет… Скажите мне, Бобби, кто конкретно знал, что я должен прилететь сюда? И как вам об этом сообщили?

– Отвечаю на первый вопрос: о том, что вы появитесь здесь, знали лишь три человека. Во-первых, я, потому что принимать поступающие сюда сообщения входит в прямые мои обязанности. Потом, само собой разумеется, Грэнвилль. И наконец, Джин Камерон: старик попросил ее подыскать для вас квартиру… Но это вы и сами знаете… А теперь перейдем ко второму вопросу. Сообщение о том, что вы должны прибыть в Буэнос-Айрес, носило особо секретный характер. Вместе с соответствующими распоряжениями оно поступило к нам, как вам и самому должно быть ясно, только прошлой ночью. И не откуда-нибудь, а прямо из Вашингтона. Джин Камерон и Грэнвилль играли в шахматы в его апартаментах, когда я принес послу «яичницу»…

– Что-что? – перебил Балларда Дэвид.

– «Яичницу». Данное слово применяется в нашей системе связи в качестве условного обозначения особо важных, сверхсекретных материалов. Под этим-то закодированным грифом и была получена нами по радио переданная из Вашингтона шифровка относительно вас. Иметь дело с документом, помеченным указанным кодом, из рядовых сотрудников могут только я и мой непосредственный начальник. Мы обязаны сразу же по получении такого сообщения передавать его лично послу.

– О’кей. Что еще?

– Ничего, все остальное вам и так известно.

– Подумайте хорошенько.

Собираясь с мыслями, Баллард глубоко вздохнул.

– В гостиной у посла нас было только трое. Я уже знал содержание шифровки. А в ней, черт бы ее подрал, содержалось вполне четкое указание о необходимости подыскать вам отдельную квартиру. Грэнвилль, судя по всему, решил, что никто не сделает это лучше, чем Джин. И поэтому сообщил ей о вашем предстоящем приезде и попросил подобрать вам жилье получше – насколько, понятно, это возможно за столь короткое время. – Шифровальщик оглядел комнату и посмотрел на дверь, которая вела во внутренний дворик. – Надо сказать, она неплохо справилась со своим заданием.

– По-видимому, они раскинули сеть по всему городу. В этом нет ничего необычного. Все места, где могут остановиться приезжие, – сдаваемые в аренду коттеджи, пустующие квартиры в доходных домах и, конечно же, отели, – взяты ими на заметку.

– Я не уверен, что понимаю вас, – признался Баллард.

– Человек способен на многое, Бобби, но есть одна вещь, изменить которую он все же не в силах: ему необходимо иметь какое-то пристанище, где он смог бы поспать и принять ванну.

– Теперь-то я понял, о чем это вы. В данном случае, однако, ситуация иная. Сами посудите: если завтра ваше появление здесь ни для кого не будет секретом, то сегодня об этом не знает никто. Из округа Колумбия нам сообщили, что встречать вас нет никакой необходимости: вы, мол, сами доберетесь до посольства. Мы не имели ни малейшего представления, когда именно и каким это образом прибудете вы сюда… Джин сняла эту квартиру не для вас. Точнее, не на ваше имя.

– Вот как? – Эти слова лишь частично отразили душевное состояние Дэвида, который не знал, что и думать. Не сомневался он только в одном: те двое extranjeros должны были подняться на крышу еще до его появления в квартире. Или, в крайнем случае, сразу же в течение каких-то минут – после того, как он переступил через порог своего временного места обитания. – Так как же все-таки сняла она квартиру? На чье имя? В мои планы никак не входило, чтобы меня прикрывали. Мы никого не просили об этом.

– Надо же, а я-то думал, что и так все объяснил! Что ж тут непонятного? Воскресенье – это воскресенье, понедельник – это понедельник. В воскресенье мы еще не знаем вас, в понедельник – знаем. Так нам сказали из Вашингтона. Там не хотели, чтобы кто-то заранее узнал о вашем приезде. И если бы вы вдруг решили еще какое-то время оставаться в тени, то мы, согласно полученной нами инструкции, должны были бы помочь вам в этом. Уверен, Грэнвилль еще спросит вас, как намерены вы провести завтрашнее утро… С квартирой же все проще простого. Зная Джин, нетрудно предположить, что она, скорее всего, придумала какую-нибудь историю, из которой нетрудно понять, что у господина посла завелась девчонка. Местные жители – эти portenos – просто обожают подобного рода вещи. Буэнос-Айрес ведь тот же Париж, только в Южной Америке. Он мало чем отличается от своего французского собрата… Как бы там ни было, вашего имени она ни за что не назвала бы, это я знаю точно. И не допустила бы ничего такого, что могло бы вызвать подозрение, как бывает всегда, когда кому-то слишком уж явно создается прикрытие. Вместо того чтобы хитрить и лукавить, она пошла прямым путем: сняла квартиру на свое же собственное имя.

– Боже мой! – простонал Сполдинг, сдвигая в сторону пузырь со льдом и ощупывая голову. Потом посмотрел на свои пальцы. На них была кровь.

– Надеюсь, вы не будете изображать из себя героя. Вам нужен врач.

– Какой там герой, – улыбнулся Дэвид. – У меня разошлись швы. Было бы неплохо, если бы сюда и в самом деле заглянул какой-нибудь врач. И поскорее. Вы не могли бы устроить это прямо сейчас?

– Мог бы. Но где это вас зашивали?

– На Азорах. Несчастный случай.

– Господи боже, так вы, выходит, разъезжаете по всему белу свету?

– Что-то вроде того. И кто-то при этом опережает меня.

Глава 24

– Миссис Камерон здесь по моей просьбе, Сполдинг. Я разговаривал с Баллардом и доктором. Они сказали, что старые швы у вас сняли и наложили новые. Теперь вы должны чувствовать себя как подушечка для булавок.

Грэнвилль сидел за столом, удобно устроившись на стуле с высокой спинкой. Джин расположилась на диване, а стул напротив, видимо, предназначался для Дэвида. Но он решил подождать, пока Грэнвилль предложит ему сесть. Сполдинг не был уверен, что посол ему нравится. Возможно, неопределенное отношение Дэвида к Грэнвиллю объяснялось в какой-то мере тем обстоятельством, что помещение, которое господин посол отвел под его кабинет, находилось в противоположном конце здания и к тому же использовалось до самого последнего времени в качестве обычной кладовки.

– Ничего серьезного, сэр. Если бы что-то было не так, я сказал бы. – Сполдинг кивнул Джин. В ее глазах он заметил сочувствие.

– Вы не должны совершать подобные глупости. Доктор говорит, что удар, к счастью, не вызвал сотрясение мозга. Иначе вам было бы худо.

– Меня стукнул опытный человек.

– М-да, понимаю… Нашему доктору не понравились ваши старые швы.

– Все доктора одинаковые. Вечные амбиции. Каждый считает себя лучше других. И он – лишнее тому свидетельство.

– Да, вот еще что… Садитесь, садитесь. Что же вы стоите?

Дэвид сел.

– Благодарю вас, сэр.

– Я выяснил, те двое, что напали на вас прошлым вечером, казались provincianos, а не portenos, – сказал посол.

Сполдинг, улыбнувшись смущенно, повернулся к девушке:

– Кто такие portenos, я уже знаю. Что же касается provincianos, то нетрудно заключить из самого этого слова, что они – сельские жители. Или лица, проживающие за городом. Не так ли?

– Да, так, – ответила мягко Джин. – Только под городом следует понимать не город вообще, а Би-Эй.