Сделка с дьяволом

Но разница между мной и Плюхой в том, что этот говнюк не гнушается никакими методами, чтобы добиться своего. А, значит, у девочки высок риск быть изнасилованной, и не единожды. Плевать этому ублюдку на принципы морали или чужую боль. Он не успокаивается, пока не добивается своего.

В других обстоятельствах я даже уважаю такую настойчивость. Но на то, чтобы обидеть женщину, у меня четкое табу. Достаточно того, что я насмотрелся на отношение моего отца к матери. Только если защитить мать у меня было право, то оградить от Плюхи чужую девочку у меня прав нет. Только если я сам надумаю на ней жениться. А так… кто я такой, чтобы мешать его «счастью»?

– Не надо ее трогать, – произношу со вздохом, заранее зная, что он, конечно, не отнесется серьезно к моим словам.

– Кто сказал? Ты? – усмехается он. – Так я не спрашивал твоего совета. Еще что-то? А то мне вон уже ужин несут. Мы с моей нимфой проголодались.

– Что может заставить тебя передумать?

– Городской стадион и салон красоты «Лоск». Тот самый в центре, который ты открыл месяц назад.

– Ты не охуел с такими запросами?

– Возвращаю тебе твой вопрос, Леха. Или ты думаешь, что та девочка не стоит таких потерь? Вот я бы за нее отдал и стадион, и салон. Так сказать, откупился бы от тебя. Но у меня нет ни того, ни другого. Только милая, сладкая Танечка. Ох, и драть я ее буду в первую брачную ночь, – он мечтательно закатывает глаза.

– Плюха, последний раз повторю свою просьбу вежливо. Отстань от нее, – цежу сквозь зубы.

Не знаю, что бесит меня сильнее: перспектива незнакомой девочки попасть в лапы мудака или то, что он смеет выдвигать мне какие-то условия. Но я уже взбешен, это ощущается по дребезжанию моих внутренностей.

Плюханов подается вперед и понижает голос:

– Я приглашу тебя на свадьбу.

Откинувшись, он улыбается и смотрит на меня с превосходством.

Вставая, понимаю, что веду себя, как подросток. Вижу, что мудак меня провоцирует. И все равно, как последний идиот, ведусь на эту херню.

Застегиваю пуговицу на пиджаке и смеряю взглядом своего конкурента. На моих губах, в отличие от Плюхи, нет улыбки. Я хочу, чтобы он чувствовал серьезность каждого произнесенного мной слова.

– Я предлагал решить вопрос мирным путем.

– Ты мне угрожаешь? – хмыкает он.

– Что ты? Ни в коем случае. Просто напоминаю. Приятного аппетита.

Бросив взгляд на застывшего на входе в приватную кабинку официанта, покидаю ресторан.

Макс молчаливой тенью следует за мной и не задает лишних вопросов, когда мы садимся в машину.

– Покатаемся по городу, – даю команду водителю, и автомобиль плавно отъезжает от крыльца ресторана.

Еще раз открываю письмо с информацией на дочку Журавлева. Перечитываю данные, а потом залипаю на ее фотке. Красивая, пиздец просто.

Вообще я стараюсь таких девушек избегать. Во-первых, она на девять лет младше меня. Во-вторых, мы с ней из разных песочниц. Прямо сильно отличаемся. Пока она росла в богемной тусовке, я прыгал по гаражам и выгрызал себе место под солнцем, раз за разом ломая зубы. В прямом и переносном смысле. Пока мой отец воевал, а мать вкалывала на заводе, ее собственная играла в филармониях, а отец учил студентов писать книги. Мы реально очень разные. И, как итог, у нее вот этот чистый взгляд широко распахнутых глаз. А в моих уже давно отражаются десятки увиденных смертей и грязь этого мира.

Что я могу дать такой фее? Научить материться и подставить под опасности, от которых потом сам же и буду защищать ее?

Блядь, откуда вообще в моей голове мысли о том, что я должен или вообще хочу что-то давать ей?

Тру лицо и откидываюсь на спинку сиденья, глядя на то, как мимо плавно пролетает город. Город, который я дал себе обещание покорить. Еще в пятнадцать я сказал себе, что буду королем этого места. Что сделаю все ради его развития и собственного благополучия. Пока что я занимаюсь только последним. Если, конечно, не считать стадиона, на который положил глаз Плюханов. Стадион я выкупил у города, потому что, вместо того, чтобы быть спортивной меккой города, он превратился в место тусовки неформалов, наркоманов, алкашей и прочих асоциальных личностей. А людям толком даже побегать с утра негде. Так что я купил этот стадион и сейчас привожу его в порядок, чтобы изгнать оттуда всякую шлваль и дать нормальным людям возможность проводить время с пользой.

Я не альтруист, и на этом стадионе тоже буду зарабатывать. Но, по крайней мере, я делаю еще и что-то хорошее.

Опускаю взгляд на экран телефона, на котором все еще горит фотография милой Танечки. И для нее хочется сделать что-нибудь хорошее. Только вот сделать я могу только при одном условии. И мне оно, пиздец, как не нравится. Потому что это означает преждевременную войну с Плюхой. Я хоть и хотел выдавить его из города, планировал это сделать иначе, да и позже. А теперь у меня вроде как есть повод, но при этом я понимаю, что мои мощности пока не готовы к полномасштабной войне. Только вот время поджимает, и надо принимать решение уже сейчас.

Блокирую экран телефона и бросаю Максу:

– Едем к Журавлеву. Сейчас.

Глава 5 – Елена Троянская

Алексей

Загородный дом интеллигентного преподавателя филологии небольшой, обшитый красным кирпичом и огороженный невысоким кованым забором.

Когда мы подъезжаем, к воротам тут же подбегают две немецкие овчарки, наперебой информирующие своего хозяина, что у него непрошенные гости. Макс набирает номер Журавлева.

– Добрый вечер, Владимир Савельевич. Это Максим, начальник службы безопасности Громова Алексея Валерьевича, – интеллигентно представляется он. – Алексей Валерьевич приехал к вам поговорить. Откроете?

Кивнув, Макс отключается, и мы ждем в машине, пока хозяин выйдет из дома. Торопливыми шагами он пересекает двор и загоняет собак в вольер. После этого подходит к калитке и открывает ее. Только тогда я выхожу из машины.

– Алексей Валерьевич, – суетится Журавлев, протягивая мне руку для пожатия, – Я не ждал вас сегодня.

– Понимаю, – киваю. – Простите, что так поздно. Надо обсудить детали вашего дела.

– Конечно-конечно. Да вы проходите, не стойте.

– Жди здесь, – бросаю Максу и иду в дом за его хозяином.

В доме Журавлева довольно сдержанная обстановка. Никакого пафоса и вычурности. Он провожает меня в большую гостиную, в центре которой стоит черный лоснящийся рояль с поднятой крышкой, но опущенным клавиатурным клапом. Стоящие на полу внушительные часы с маятником начинают бить, отсчитывая десять ударов.

Журавлев предлагает мне присесть на широкий диван.

– Или можем поговорить в моем кабинете, – кивает на проход в коридор.

– В кабинете будет удобнее.

Мы разворачиваемся и идем в том направлении, когда меня останавливает нежный голос.

– Папа? Все нормально?

Медленно оборачиваюсь и застываю на месте. У меня такое ощущение, что мне в грудак прилетела бетонная плита. Да уж, фотография не передает и сотой доли очарования этой девушки и ее притягательности.

Сглатываю, пялясь на то, как плавно и спокойно она двигается к нам. На ней широкие шелковые шаровары и тонкая маечка, которая едва ли скрывает спрятанные под ней прелести. Без бюстгальтера, надо сказать.