Сделка
Шрифт:
Алексей принялся одеваться. Когда ему приходилось слишком активно двигать левой рукой, он морщился от пылающей в плече боли, постепенно разливающейся по всей левой стороне груди. Старик посмотрел на почерневшую от свернувшейся крови рану, прищелкнул языком и покачал головой.
— Плохо дело, паря, верно говорю тебе. К врачу надо. — А затем вспомнил и спохватился: — Да ты же голодный небось?
— Есть маленько, — согласился Алексей и улыбнулся чуть смущенно.
Старик прошел в соседнюю комнату, долго шуршал какими-то бумажками, затем хлопнул дверцей холодильника и через некоторое
— Давай ешь, — кивнул старик, ставя тарелку на стол. — Ешь-ешь, это хорошая колбаса. Мне зять с дочкой давеча принесли. На Новый год. Скоро моя старуха вернуться должна. Картошечки отварит, да с праздника там что-то осталось. Салатик, капустка квашеная. Ты пока ешь, а я за врачом схожу.
Старик проковылял к двери, снял с обычной дешевой вешалки ватник, оделся. Затем стащил с ног валенки, а вместо них натянул войлочные ботинки. Облачившись таким образом, он обернулся, постоял секунду на пороге, глядя на гостя, кивнул:
— Ешь-ешь, скоро вернусь, — и вышел, прикрыв за собой дверь.
Алексей взял с тарелки бутерброд, откусил и принялся торопливо жевать, чувствуя, как рот наполняется горьковатой вязкой слюной. Не прошло и трех минут, а от еды осталось одно воспоминание. Чувствуя в желудке приятную теплоту, Алексей умиротворенно придвинулся поближе к печке и незаметно для самого себя задремал.
Разбудил его громкий, визгливый лай Уголька. Пробуждение было столь внезапным, что Алексей даже не сразу сообразил, где находится. Он тряхнул головой, отгоняя сонливый дурман, и тут же вспомнил все: убийцу-капитана, преследование, холодную черную реку.
Кто-то уверенно затопал по деревянным ступеням, заскрипела, открываясь, дверь, и человек вошел в сени. У него была слишком тяжелая поступь для старика. Алексей встрепенулся. А что, если это человек Сулимо? Вдруг его выследили и теперь некто с автоматом явился убрать единственного оставшегося в живых свидетеля? Алексей напрягся, готовясь в любой момент рвануть к окну и вывалиться на улицу, вынося рамы, кроша стекло. Правда, у него не было уверенности в том, что подобный прыжок дался бы ему легко. Плечо болело куда сильнее, чем час назад. Но тем не менее Алексей был готов драться за свою жизнь.
В сенях затопали, стряхивая с обуви снег, загомонили вдруг на три голоса между собой. Алексей перевел дух и вытер пот со лба. Это не убийцы. Нет, конечно же. Наваждение, бред. Не стали бы они так топать. Те трое, что преследовали его в посадках, попытались бы войти тихо, беззвучно, чтобы застать жертву врасплох. Эти же не скрывались.
Кокетливо пропели дверные петли, и на пороге появился старик, за спиной которого маячили две фигуры: одна — в милицейском тулупе, вторая, несмотря на холодную погоду, в плаще. В самой глубине сеней, позади всех, стояла молодая женщина.
Алексей медленно поднялся с табурета.
— Вот, говорит, что летчик и что потерпел аварию, — кивнул старик, указывая на Алексея.
Он прошел вперед. Оба милиционера шагнули следом. Первый, не сводя с Алексея глаз, вышел на середину комнаты,
второй остался у двери. Женщина продолжала стоять в сенях, не без любопытства поглядывая оттуда на раненого.Алексей усмехнулся.
«Ну, ясно. У этих двоих нет уверенности в том, что перед ними действительно потерпевший катастрофу летчик, — подумал он, — Боятся подставить женщину, скорее всего врача. Вон и чемоданчик у нее в руке. Точно такой, какие обычно возят с собой врачи «скорой помощи».
Милиционер в тулупе сдвинулся чуть правее, старательно пытаясь перекрыть своим телом весь проем.
Высокий втянул стоящий в комнате запах тины, покосился на сохнущие вещи Алексея и поприветствовал:
— Старший сержант Ясенев, — козырнул четко, быстро. Так, что самому понравилось.
Алексей козырнул бы в ответ, но спохватился.
— Капитан Военно-Воздушных Сил Семенов, — представился он и добавил, едва заметно улыбнувшись: — Алексей Николаевич. Честь отдать не могу, поскольку остался без головного убора.
— Ага, — крякнул сержант.
— Это мой зять, — встрял в разговор старик, указывая на высокого в плаще. — Ты же вроде говорил, что хочешь что-то сказать. Ну вот я и позвал.
«Ну да, — подумал Алексей, — и конечно, без всякой задней мысли. А второго так, для компании прихватил, чтобы в дороге не скучно было».
— Значит, вы летчик, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес сержант, не обращая внимания на болтовню хозяина.
— Так точно, — автоматически ответил Алексей. — Летчик. Капитан.
— А документы есть у вас?
— Разумеется.
Он повернулся, сделал шаг к печи, на которой исходила паром летная куртка, но милиционер быстро шагнул вперед и оттер Алексея плечом.
— Прошу прощения, — буркнул сержант. — Документы у вас в кармане?
— Да, во внутреннем. — Алексей усмехнулся.
Он понял: сержант опасается, как бы у него не оказалось оружия. Подстраховывается. Ну что же, похвально. Ладно, сержант. Как говорил какой-то мужичок в кино: «Тебе с бугра виднее». Давай, действуй.
— Вы позволите? — сержант повернулся к Алексею.
«Интересно, — подумал тот, — а если я скажу «нет»? Он что, извинится и уйдет, зардевшись, как выпускница Института благородных девиц?»
Алексей дернул плечом:
— Пожалуйста.
Однако сержант не стал обшаривать куртку. Он просто ощупал ее длинными нервными пальцами и, убедившись, что оружия нет, вернул хозяину. Алексей сам вытащил удостоверение личности и протянул собеседнику.
Тот взял корочки, открыл их, несколько секунд разглядывал содержимое, а затем хмыкнул:
— Ну, честно говоря, из этого документа сложно что-либо понять.
Перевернув корочки, сержант продемонстрировал Алексею размытое пятно. Ни имени, ни фамилии, ни отчества — ничего. За время купания в реке тушь просто расплылась. Фотография представляла собой не менее жалкое зрелище, но все-таки она сохранилась, и при большом старании Алексея на ней можно было узнать. Правда, в подобной ситуации это ничего не решало.
— У вас есть какой-нибудь документ, который действительно может удостоверить вашу личность? — снова спросил сержант, засовывая удостоверение в карман плаща.