Сделка
Шрифт:
— Очень красиво. Ты самая красивая женщина, что мне удавалось видеть, моя баронесса. И самая желанная.
Я опустила глаза. Не знала, как реагировать на его внезапные признания. Я должна была что-то сказать? Что? Но внутри меня вспорхнули с ветки бабочки…
Виктор развернул меня к себе и молча смотрел в глаза. Наклонил голову и мягко коснулся шеи, где волосы были убраны, оставляя на коже лёгкие следы своих губ. Меня снова проняла дрожь, и это был не страх. Виктор заметил мою реакцию, улыбнувшись лишь уголками жёстких губ.
— Тебе было больно вчера? — мужчина смотрел серьёзно и с беспокойством. — Я был не сдержан. Я не должен больше так поступать
Меня немного всё ещё трусило от его прикосновений. Виктор снова удивил меня. Вчера он был каким-то необузданным зверем, а сегодня снова мужчина-скала. Он всё же считается с моим мнением. Барон не стал меня снова заставлять. Однако, заниматься любовью с ним я больше не собираюсь. Ему ещё предстоит это узнать. Я отдала то, что обещала. Но я не говорила ему, что покорюсь навсегда. Я была его? Была. Достаточно! Ты взвоешь волком, Виктор, и разведёшься со мной. Я не знаю, что будет дальше. Но быть с ним я не могу!
Виктор.
Лежу с ней в одной постели, и не прикоснуться.
Обещал пока не трогать. Пусть отойдёт от вчерашнего. Девочка вовсе не готова была к такой страсти, что рвёт меня когтями изнутри.
Я знаю, что на самом деле в ней зародилось в ответ если не чувство, то желание точно. Ей только поначалу не нравилось то, что я творю с её телом. А потом Елена стала отвечать, как женщина, которая желает своего мужчину. Ей понравились мои ласки — скоро она сдастся, и будет в моей постели по праву и с удовольствием.
Постоянно думаю о жене и том, как мне её укротить. Такой испепеляющей душу страсти я не испытывал ещё. Кажется, я начинаю понимать, о чём писали и пишут поэты, и над чем я раньше лишь смеялся. Это не просто вожделение, это что-то гораздо более сильное и мощное.
Она сказала, что я мечтаю её подчинить себе. Ну да — мечтаю. Чем больше княжна проявляет непокорности и строптивости, тем сильнее желание увидеть её побеждённой. А когда получу над ней полную власть — буду холить и лелеять. Сколько же в Елене характера, что она воюет со мной, будто амазонка, не желая сдаваться?
Знаю, что из своего сердца эту женщину уже не вырвать. Пусть она и думает, что это всё моё ущемлённое мужское начало, но я её…, впрочем, это не важно. У неё всё равно нет выбора. В нашей Империи муж может быть только один, и, если Орлова не хочет влачить жалкое существование — ей придётся меня принять.
Глава 16
Дни потекли своим чередом. Елена видела, что терпение мужа уже на исходе. Ложась с ней в одну постель, он с трудом держал себя в руках. Его поцелуи становились более жадными, и всё сложнее получалось его остановить. Что за страсть такая у мужчин, что они на всё готовы ради власти над женщиной? Никогда княжна этого не понимала. Но сдаваться не намерена. На крайний случай у неё подготовлен сюрприз для одержимого пороками мужчины.
В поместье стал наведываться Павел. Он приехал в село. Князь так и не отдал выигранный приз в споре. Сегодня он решил, наконец, вернуть долги.
Мужчины сидели в кабинете Виктора, попивая бренди. На столе в футляре лежало красивое оружие для охоты. Одно из лучших оружий коллекции Павла Волконского.
Виктор.
— Поздравляю с победой! — поднял бокал вверх князь.
— Спасибо, — улыбнулся
я и пригубил янтарного напитка.— Слушай, ну я был уверен, что ничего у тебя не выйдет.
Я лишь молча продолжал улыбаться, словно плут.
— Как ты так умудрился выиграть закладную именно на дом Орловых? — спросил Павел.
— А я и не выигрывал. Просто повезло. Оказался в нужном месте в нужное время.
— Как это?
— Обыкновенно. Орлов проиграл свой дом вовсе не мне. Я просто выкупил эту закладную, чтобы иметь возможность надавить на Елену. Сразу же это придумал. Очень хотелось выиграть.
— М-да, — хмыкнул князь. — Интересно получилось. Если бы не эта закладная — тебе бы не удалось даже поцелуя получить от неё.
— О да. Убегала она от меня знатно, — потёр я подбородок. — Но поцелуй я всё же получил ещё до свадьбы.
— Вот как? — поднял брови Волконский.
— У Вронской встретились на ужине.
— И Орлова позволила тебе?
— Да уж куда там… Такую затрещину за это подарила. Голова потом три дня болела.
Павел засмеялся. Узнал почерк Елены.
— Ну, а потом эта закладная прямо в руки мне упала. И вот, бегала — не бегала, а моя жена.
— Что ж…, поздравляю!
— Благодарю, — поклонился князю.
— И как тебе семейная жизнь?
— Прекрасно. Дни веселее, а ночи… горячее, чем у холостяка.
Мне показалось, или Павел напрягся?
— Что ж…, очень рад, что семейная жизнь тебе в радость.
Мужчины ещё говорили, о чем — то, но напряжение, возникшее между ними после разговора о новоиспечённой баронессе, никуда не делось и потом. Павел пытался поддеть Виктора, хотел услышать, что ничего у него со строптивой девушкой не выходит, но молодой барон разбил о камни его домыслы. Чувствовал ли Виктор, что Павел продолжает проявлять нездоровый интерес к его теперь уже супруге? Возможно. Только мужчина считал себя победителем не только в споре, а потому неудачные провокации князя ему были смешны. Гинцбург уверен в себе. Виктору, скорее, эта ситуация льстила.
Елена.
Князь Волконский стал приезжать довольно часто. К тому же, решил вместе со своим отцом вложиться в проект Виктора и Альберта, и они стали проводить много вечеров в кабинете мужа.
Иногда Павел задерживался подольше, чтобы выпить с Виктором коньяка или бренди, и в эти вечера глаза мужа сверкали поистине дьявольским огнём под действием алкоголя. Он говорил со мной не словами, а прикосновениями, подарками, взглядами. Не знаю даже, когда ему уже надоест бороться со стеной по имени Елена? Я на всё оставалась холодна в ответ. Надеялась убить в муже эту страсть своим показным равнодушием. Но он не сдаётся!
В глазах Павла порой тоже мелькало нечто, что пугало меня, и чего не должно быть в сторону жены его друга. Неужели, он до сих пор не остыл ко мне? И как может Виктор этого не замечать? А может, ему это нравится? Он будто сидит и хвастается своим трофеем, дразнит князя.
Сидела напротив них в столовой, ловила взгляды то одного, то другого, полные вовсе не благодетели, и чувствовала себя как кролик среди волков. Аж еда поперёк горла вставала, а муж заботливо спрашивал, почему же я так плохо ела. Альберт с подозрением косился на князя, видимо, в отличии от мужа, заметил взгляды Волконского — младшего. А потом с удивлением смотрел на меня, пытаясь понять, что между нами всеми происходит. Если бы я знала!