Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества

Один гонщик признался, что ходил и отрывал.

— Ой! Спасибо! Ваш помощник не может посмотреть, не отпечаталось ли число отправки моего мужа в космос на вашей, простите, жопе?

Я очень надеялась, что смелые парни мне помогут.

И действительно, через несколько минут пилот вышел из машины, застегнул штаны и, смачно сплюнув под ноги, доложил:

— Вы опоздали. Он уже улетел.

Я возвращалась домой, заливаясь слезами, потому что я не успела сказать своему бывшему мужу главного.

Но нельзя терять надежду.

Следующий день я провела в Звездном городке.

Руководитель офиса космических путешествий приятный мужчина лет сорока подробно рассказал мне о подготовке полета.

— Выход на орбиту занимает всего девять минут. А скорость семь км в секунду. А чтобы кости не сместились, а тело не расплющилось, космический турист занимает определенную позу на специальном кресле. А под ним точный слепок его тела. Не волнуйтесь, все будет отлично. Вернется ваш бывший муж в целости и сохранности. У нас все выверено — неприятностей никаких быть не может. Гарантируем.

— Скажите, а как он вел себя во время тренировок? Он себя нормально чувствовал? — волновалась я.

— Лучше всего у него получалось самое экстремальное упражнение — вращение на громадной центрифуге. Она создает эффект перегрузок, действующих на тело в момент запуска или возвращения на землю.

— А это не испортит здоровье? — усомнилась я.

— Они специально тренируются, привыкают. Другое дело… Как бы это выразить словами… у вашего бывшего мужа слишком сильная любовь к супу харчо, — улыбнулся специалист.

Я порылась в памяти, но безуспешно.

— Когда мы заказывали питание для космонавтов, он попросил в качестве бонуса взять тридцать тюбиков супа харчо для себя лично. Но мы согласились, все-таки такие большие деньги уплачены!

Что-то скребнуло у меня в душе… Суп харчо…

— Спасибо, что вы мне все рассказали. Мы его потеряли, он никому ничего не сообщил, теперь я буду знать, что он в порядке, — благодарила я.

— Все мы в детстве хотели стать космонавтами, — дружелюбно приобнял меня руководитель офиса. — У некоторых это мечта сбылась.

Я задумалась.

— Нет, знаете ли, я точно помню, что Роберт не хотел стать космонавтом. Он и с крыши дома-то боялся прыгнуть. Его поступок для меня полная неожиданность.

— Ну, ничего, ничего… Прилетит, поговорите, все выясните. Знаете, как люди меняются после полета? Словно другая жизнь начинается. Сами увидите. Ждать осталось недолго. Через три дня завершение полета. Приезжайте встречать вашего героя.

Через три дня я приехала на подмосковный аэродром Чкаловский. С минуту на минуту сюда спецрейсом доставят космонавтов и здесь их будут встречать родные. Что он скажет, когда увидит меня? Интересно, как он изменился…

Мимо прошли все участники орбитального полета с космическими туристами на борту. Прошли в обнимку с женами, детьми, коллегами…

Они шли, смеясь и радуясь своему благополучному возвращению на землю…

Не было только Роберта.

Я стояла одна у кромки поля и с надеждой вглядывалась в закрытую дверь самолета.

Никого…

Неожиданно я увидела, что через все поле ко мне движется чья-то фигура.

Я хотела побежать, но не стала, ведь он сам дойдет.

Этим человеком был командир космического корабля.

Он шел, и по его опущенным рукам я поняла, что он скажет.

— Простите… — сказал он. В его глазах стояли слезы.

— Нет… нет… нет… — повторяла я, не в силах поверить.

Командир снял пилотку и вздохнул:

— Вашего мужа больше нет.

Я молчала, а потом опять молчала и снова молчала…

Небо было такое безоблачное, приветливое, наверное, они меня разыгрывают, и Роберт прячется где-нибудь за багажом.

— Он нам все время о вас рассказывал… — начал грустное повествование командир. — Весь полет. Только о вас.

— Это, наверно, тяжело… когда весь полет об одном и том же? — отрешенно спросила я.

— Нет, — не ответил мужчина. — Беда в другом. Когда мы прилетели на станцию, он должен был в специальном скафандре на полтора часа выйти в открытый космос… — Командир остановился, воспоминания давались ему нелегко. — Когда настало время выпускать его из корабля, мы не могли его разбудить…

— То есть как? — удивилась я.

— Он был вдребезги пьян.

Я внимательно посмотрела на командира — может, он сильно устал и у него бред?

— Вы думаете, у меня бред? — устало спросил командир и вздохнул. — Нет. К сожалению, наши догадки подтвердились.

— Но ведь у вас вся пища в тюбиках! — воскликнула я.

— Вот как раз в тюбике из-под супа харчо и находилась водка. Тридцать тюбиков опустошил. А мы удивлялись, как можно так любить суп харчо?..

Я возмущенно прервала его:

— Понятно! Пьян. Ну и что? Проспался бы к возвращению на землю и вышел героем.

— В том-то все и дело, что он неожиданно проснулся и стал требовать, чтобы мы его выпустили в космос. Мы как могли уговаривали его это не делать, но с ним невозможно было договориться.

— Да, это знакомо, — слабо улыбнулась я, — и что дальше было?

— Он стал нам угрожать, что нанесет повреждения космическому кораблю и разгерметизирует его. «Я не для того платил тридцать лимонов, чтобы меня кинули, как лоха», — возмущался Роберт Дмитриевич. Мы его и выпустили.

— И куда он делся? — жестко спросила я.

— Назад он не вернулся… Мы предполагаем, что он столкнулся с космическим мусором и погиб.

— Мой Роберт… погиб пьяный… в открытом космосе, столкнувшись с космическим мусором… Что я людям скажу?

Моему отчаянию не было предела.

Одно дело геройски погибнуть при освоении космического пространства от недуга или отбиваясь от инопланетян… Но вот так, нажраться и поймать космический мусор… Какой бесславный конец.