Сдвиг времени по-марсиански (сборник)

Патриция была права. Он сделал все, что мог, но факт оставался фактом. Девушка была профессиональной актрисой, и ее было трудно обмануть.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы увеличить вашу роль,— честно признался Чак.

— Это одна из тех ужасных ролей, где женщине нужно просто присутствовать и выглядеть сексуальной,— сказала Патриция.— Я не хочу появляться в кадре в облегающем платье с открытой грудью только для того, чтобы служить орнаментом. Это работа статиста. Я актриса, я хочу играть.

Патриция протянула Чаку рукопись.

— Пожалуйста, господин Риттерсдорф, я вас очень прошу: напишите для меня нормальную роль. Банни ведь еще не видел этого. Пусть эго будет нашей маленькой тайной. Может, мы вместе придумаем что-нибудь. Как насчет сцены в ресторане? Зигги встречается со своей девушкой — Шэрон — в маленьком уединенном ресторанчике, в это время появляется жена... Зигги специально встречается с подругой здесь, чтобы скрыться от жены... Следует эмоциональная сцена, в которой Шэрон — то есть я — и проявляет свое актерское дарование.

— Ммм...— Чак медленно потягивал напиток: странную сладковатую смесь, напоминавшую мед.

«Из чего же она состоит?» — подумал он.

Патриция уже выпила свою порцию и опять подошла к бару, чтобы приготовить себе новую.

Он тоже поднялся и встал рядом; маленькое обнаженное плечо касалось его рукава, и он ощущал необычный аромат приготовляемого напитка. Одним из ингредиентов являлось содержимое толстой бутылки черного цвета с изображенным на ней жуком.

— Эта бутылка с Альфы-один,— объяснила Патриция.— Банни подарил ее мне, она досталась ему от знакомых альфанцев. Банни знаком со многими существами с разных планет. Разве вы не знаете, что он некоторое время жил в Альфанской системе? — Она взяла стакан, повернулась к Чаку и медленно и задумчиво пригубила напиток,— Мне бы хотелось побывать в другой звездной системе... Там человек, наверное, чувствует себя гигантом...

Поставив свой стакан, Чак положил руки на плечи Патриции; парижское платье хрустнуло.

— Я мог бы сделать вашу роль побольше,— произнес он.

— Да.— Патриция положила голову ему на грудь и вздохнула,— Она так много значит для меня.

Ее каштановые волосы щекотали ему нос. Чак взял у нее из рук стакан, отхлебнул из него и поставил на сервант.

Потом они оказались в спальне.

«Выпивка,— подумал он.— Я же смешал спиртное с незаконным стимулятором ГБ-сорок, который мне дал этот чертов Боже Бегущий Студень».

В спальне было почти совсем темно, однако он смог различить, оторвав голову от подушки, что Патриция Вивер сидит на краю кровати и расстегивает какие-то замысловатые крючки на платье. Наконец платье упало с ее плеч, она встала и осторожно повесила его в шкаф. Потом он заметил, что она делает что-то со своими грудями. Приглядевшись, он понял, что она массировала грудную клетку. Очевидно, парижское платье имело внутри нечто вроде корсета, от которого она теперь с облегчением освободилась. Обе груди были идеальной формы и казались синтетическими. Когда она двигалась, они совершенно не колебались — левая, также как и ранее виденная им правая, была как будто набита чем-то плотным.

Как только Патриция упала на широкую кровать, как камень на поверхность озера, раздался звонок видеофона.

— Черт побери...— вздрогнув, сказала Патриция. Она соскочила с кровати и стала искать халат, а найдя его, бросилась босиком из комнаты, на ходу затягивая пояс.— Я сейчас вернусь, милый,— произнесла она обыденным тоном,— лежи-лежи, не вставай.

Чак лежал и смотрел на потолок, наслаждаясь мягкостью постели и свежестью белья. Ему казалось, прошло очень много времени. Он чувствовал себя очень счастливым, не хотелось ни о чем думать.

Вдруг он заметил на пороге спальни Патрицию, распущенные волосы свободно ниспадают по плечам. Чак ждал, однако она не приближалась. Внезапно он понял, что девушка и не собирается этого делать. Чак резко сел на кровати, все его сладостное чувство мгновенно испарилось.

— Кто это звонил? — спросил он.

— Банни.

— Ну и?..

— Все отменяется.— Она направилась к шкафу и достала простую юбку и блузку. Потом подобрала лифчик и трусики и удалилась, намереваясь, очевидно, одеваться где-нибудь в другом месте.

— Что отменяется? — Чак спрыгнул с кровати и начал лихорадочно одеваться.

Патриция скрылась, где-то рядом хлопнула дверь. Она не отвечала — вероятно, даже не расслышала вопроса.

Когда он, уже одетый, завязывал шнурки на ботинках, девушка снова появилась, тоже полностью одетая. Подойдя к зеркалу, она стала расчесывать волосы. На ее лице не отражалось никаких эмоций — казалось, она находилась за много световых лет отсюда.

— Скажите, что случилось? — повторил Чак.— Что сказал Банни?

— Ну, сказал, что не собирается использовать вашу рукопись, и если я звонила вам или вы звонили мне...— Она впервые с момента звонка осмысленно посмотрела на Чака, словно только что заметила его присутствие.— Я не стала говорить, что вы у меня. Но он сказал, что если я буду говорить с вами... В общем, ваша идея сценария ему абсолютно не понравилась, и он больше не хочет тратить на нее время.

— Моя идея?

— Да, вся ваша рукопись. Он получил посланные вами страницы и нашел их ужасными.

Чак почувствовал, как у него запылали уши; в голове разлилась боль, лицо онемело.

— Дак и Джонс, его постоянные авторы, пишут сейчас совершенно новый сценарий,— заключила Патриция.

Подле долгой паузы Чак хрипло спросил:

— Должен ли я связаться с ним?..

— Он ничего не сказал.— Закончив расчесывать волосы, она снова исчезла.

Поднявшись, Чак последовал за ней. Она сидела в гостиной рядом с видеофоном и набирала номер.

— Кому вы звоните? — требовательно спросил Чак.

— Одному знакомому,— отрешенно ответила Патриция,— он отведет меня в ресторан поужинать.

Надтреснутым от досады голосом Чак произнес:

— Позвольте мне отвести вас в ресторан. Мне бы очень этого хотелось.

Девушка даже не стала затруднять себя ответом, она продолжала вызывать нужный ей номер.

Чак подошел к древней индейской скамье и стал собирать разбросанные листы рукописи и запихивать в конверт. Тем временем Патриция договаривалась об ужине, он слышал ее мягкий мелодичный голос.