Съеденные
Шрифт:
Джонни сделал паузу. Он посмотрел на своих сестер, ища поддержки - знак того, что это все еще правильный поступок. Они обe пристально смотрели на своего отца. Он догадался, что, если бы кто-то из них был против этой идеи, они бы уже что-нибудь сказали.
– Однако есть только одна вещь, - сказал Роберт, - если я действительно Вендиго, как вы все, кажется, подозреваете, как, по-вашему, нож убьет меня? Я имею в виду, что у нас должны быть ледяные сердца... Мы, монстры-вендиго... Единственный способ убить нас - это пустить горячую пулю в сердце. Ты помнишь что-нибудь, чему я тебя учил?
Джонни колебался минуту или две. Достаточно долго, чтобы Роберт сделал выпад вперед и вонзил свой собственный нож прямо в сердце Джонни. Сюзанна и Тэмми закричали, в то время как Джонни просто стоял с испуганным выражением
– Ты мне не сын, - прошипел Роберт, когда жизнь исчезла из затуманенных глаз Джонни.
Он выпустил нож - его собственный вес не позволил Джонни упасть на пол - и Джонни упал на колени. Сначала на колени, а затем лицом вперед; рукоятка ударилась об пол с такой силой, что кончик ножа торчал из спины Джонни. Роберт плюнул на его тело и повернулся к своим дочерям, которые просто стояли там - слишком напуганные, чтобы что-то сделать или попытаться.
– Я полагаю, что пришло время ужина, - прошептал он; тон был настолько угрожающим, что они не осмелились сделать свой собственный шаг.
Он протиснулся мимо девочек и вышел из сарая.
– Что теперь?
– спросила Тэмми.
* * *
– Пожалуйста... Я никому не скажу... Пожалуйста... Просто отпуститe меня... Пожалуйста... Я умоляю вac...
Шарлотта извивалась в оковах, которые удерживали ее привязанной к столу, где Джонни ранее оставил ее. Она расположилась на столе таким образом, что ее голова была напротив Роберта, который сидел во главе стола, небрежно заправляя салфетку за ворот рубашки - без сомнения, готовясь к неизбежному рассыпанию крошек.
Андреа сидела на другом конце стола - грубая сделка, поскольку она закончила с ногами Шарлотты. Тэмми и Сюзанна сидели по бокам, друг напротив друга. Там, где должны были быть Джонни и Стивен, было пустое место. Девочки и Андреа оплакивали Джонни.
– Должен ли я предположить, что Стивен не хотел участвовать в вашем плане?
– спросил Роберт, продолжая поправлять салфетку.
– Я так понимаю, его тело где-то в доме?
– девочки не ответили.
– Какой позор. Он был хорошим сыном. По крайней мере, я мог рассчитывать на одного ребенка из четырех, - oн посмотрел на Андреа: - Ты знала об их плане?
– спросил он - все время стараясь не обращать внимания на мольбы Шарлотты.
– Клянусь, я не...
– Возможно, ты даже подтолкнулa их к этому?
– он прервал ее.
Шарлотта закричала.
– Наверное, я был строг, - продолжал он, игнорируя крик Шарлотты, как будто привык к этому, - но я был строг для твоего же блага. Я должен был защитить семью. Что я сделал... Что я делаю... Это всегда было на благо семьи. Но я не думаю, что тебе насрать, не так ли?
– Пожалуйста...
– прошептала Шарлотта, глядя прямо на Роберта.
Наконец он огрызнулся:
– Я пытаюсь поговорить со своей семьей, - прошипел он.
– Ты пытаешься пeрeбивaть меня... Это грубо... Очень чертовски грубо... Сейчас... Я был бы бесконечно благодарен, если бы ты заткнулaсь. Еду нужно есть, а не слушать!
Он обратился к остальным членам семьи:
– Прямо сейчас мы должны есть как короли и королевы. Все мы. Семья. Настоящая семья. Еды нам хватит на несколько месяцев, но вы все сыграли свою роль в том, чтобы испортить это для каждого из нас.
– Я никому не скажу... Я не буду... Я обещаю...
– Шарлотта попытала счастья.
– Что бы я ни сделала... Мне очень жаль.
– Приятно, когда свежую еду едят вот так, - вздохнул Роберт, - но это настоящая заноза в заднице, когда она не знает своего места и продолжает тявкать. Заткнись...
– проревел он.
– Может быть, нам стоит просто поесть, - сказала Андреа.
– Это может заставить нас чувствовать себя лучше.
– На этот раз мы в чем-то согласны, - сказал Роберт. Он наклонился вперед, пока его лицо почти не коснулось лица Шарлотты: - Теперь ты можешь начать кричать, - сказал он ей.
Он сел прямо и положил руку на один из глаз Шарлотты. Как только его кожа коснулась ее, она издала тихий крик испуга. Последовал еще более громкий крик, когда он вонзил пальцы в ее глазницу. К тому времени, как
он снял их, ее левый глаз был у него на ладони. Крики Шарлотты становились все громче и громче - боль в ее глазу была настолько невыносимой, что она, вероятно, не заметила, как девочки оттягивали ногти на ее пальцах испытанным методом полного удаления, чтобы они не застряли у них в горле. Роберт сунул глазное яблоко в рот и подержал его там секунду, прежде чем надавить зубами, издав удовлетворительный хлопок. Немного сока потекло по его подбородку, к его большому удовольствию. Он едва успел сглотнуть, когда снова прижал руку к лицу Шарлотты.* * *
– Что там происходит?
– спросил Джоэл из темноты комнаты, где он был заперт вместе с Ларой и Стивеном.
– Время ужина, - ответил Стивен, как будто все это было совершенно нормально.
– Что это должно означать? Время ужина...
– Это похоже на Шарлотту, - сказала Лара дрожащим от испуга голосом.
– Что они с ней делают? Что происходит?
– Меня больше волнует, как получилось, что они едят, а я все еще заперт здесь, - сказал Стивен. Он, спотыкаясь, пробрался сквозь темноту к запертой двери и начал колотить в нее, пока Шарлотта кричала внизу. - Эй? Кто-нибудь? Давай же! Я тоже голоден! Почему ты не выпускаешь меня? Шутка есть шутка... Давай же!
– Моя подруга в беде, - указал Джоэл, - выпустите меня, чтобы я мог ей помочь! Пожалуйста!
– Почему я должен хотеть делать что-то подобное?
– спросил Стивен. Он продолжал колотить в дверь: - Я должен быть там, с ними!
– напомнил он Джоэлу и Ларе.
– Они едят ее?
– спросила Лара, когда еще один громкий крик эхом разнесся по дому.
– Я бы сказал, что да, - сказал Стивен.
– Лучше бы они оставили мне немного, вот и все, что я могу сказать.
– Ты, блядь, спятил! Все вы!
– воскликнула Лара.
– Мы спятили?
– Bы едите людей?
– Мы спятили?
– повторил Стивен.
– Ты спятил! Ты даже не пробовал этого! Если бы вы это сделали - вы бы поняли, что вы были сумасшедшими из-за того, что так долго не пробовали это сделать! Это, блядь, лучшее мясо в мире. Такоe вкуснoe. Один вкус - вы никогда не забудете. Вот что я тебе скажу, если они оставили что-нибудь...
– еще один крик наполнил комнату, - ...я украдкой принесу тебе немного, чтобы ты попробовал. Справедливо, так справедливо...
– Ты болен!
– крикнул Джоэл.
– Я был болен, - отметил Стивен, - когда был молодым. Мне было лет пять или шесть, если мне не изменяет память, и я подхватил какую-то болезнь. Врачи не знали, что это было. Они подключили меня ко всем этим аппаратам в больнице... Они сказали, что мои шансы на выживание равны нулю. Мой папа... Мой отец вытащил меня из этой кровати и отвез домой. Он не хотел, чтобы я умирал на какой-то незнакомой больничной койке. Вернувшись домой, он оставался со мной изо дня в день... Он накормил меня этим мясом... Странный вкус, которого я никогда раньше не знала, но который мне очень понравился... Прошла неделя на этой странной диете, и у меня хватило сил встать с постели. Две недели спустя я бегал по лесу со своим младшим братом... Годы спустя, когда я время от времени снова пробовал это странное мясо, мой отец повел меня в сарай, где он его готовил... Он сказал мне, что это было. Он показал мне. Человек. Я не знал, кто это был. Какой-то незнакомец. Он забрал их. Снял с них шкуру. Скормил их своей семье. Сначала я испытал отвращение. Я хотел убежать, но не сделал этого. Я был так молод - куда бы я пошел? Мама была там, чтобы заверить меня, что все в порядке. Она сказала мне, что они были плохими людьми, и это был их способ загладить свою вину - они отдавали себя, чтобы дать нам силу в трудную минуту. И сила, которую они нам дали... Никто из нас... Никто... Мы никогда не болели. Даже простудой. Мы обрели силу и защиту тех, кого пожирали... Наши собственные лекарства, чтобы обезопасить нас в этом мире, охваченном болезнями...
– oн начал смеяться: - Прости, я не могу продолжать в том же духе. Я просто играю с тобой... Нам просто нравится вкус. Серьезно... Я серьезно... Если они оставят кого-нибудь из ваших друзей... Я принесу тебе попробовать. Не могу сказать честнее, чем это.