Седьмая казнь

– Неподалеку отсюда, – Дерек ткнул в крестик, – как раз строят суданскую плотину гидроэлектростанции. Под прикрытием инженерных изысканий профессор Маккейб легко мог прочесать эту местность.

– И, судя по состоянию его тела, – подхватил Грей, – он явно что-то отыскал.

– Или что-то отыскало его, – добавил Монк.

Илеара отошла в сторону и стала разглядывать изображение двухголового арибалла в полевом дневнике.

– Так или иначе, профессор подхватил ту же болезнь, что была в загадочном талисмане. – Она повернулась к остальным. – Неизвестно, живы ли другие члены экспедиции, но если подсказки Ливингстона приведут нас к источнику инфекции, то это прольет свет на ее природу… и на возможное лекарство.

– Значит, едем на поиски, – решил Грей.

Все согласились безоговорочно – кроме одного человека.

– Это, конечно, чудесно, – протянула Сейхан. – Только есть еще одна загадка, которую мы так и не решили.

– Что произошло с Сафией аль-Мааз? – кивнул Грей, и его лицо посуровело.

Дерека кольнуло чувство вины – от волнения он совсем забыл о похищении Сафии.

– Что мы можем сделать? – встревоженно спросила Джейн.

– Пока ничего, – признал Пирс. – Расследование в музее не дало никаких зацепок. Нужно ждать. А тем временем займемся вот этим. – Он кивнул на рисунки.

Дерек посмотрел в окно. Бросать Сафию без помощи было страшно, но Грей рассуждал разумно. Вздохнув, Рэнкин сделал единственное, что он сейчас мог, – молча помолился.

Пожалуйста, выживи…

Глава 8

31 мая, 10 часов 04 минуты по восточному летнему времени

Канадский Арктический архипелаг

Сафия прислонила ладонь к окну и даже сквозь тройной стеклопакет ощутила холод. Решетки отсутствовали, но помещение все равно было тюремной камерой. За стеклом до самого горизонта тянулся зимний пейзаж, в небе висели низкие облака. Черная гранитная земля пестрела шрамами глетчерного льда и широкими полосами снега. Скалы вдали спускались к морю, покрытому битым льдом.

Где я?

Этот вопрос мучил Сафию с тех самых пор, как она пришла в себя на борту вертолета. Сафия была привязана ремнями к носилкам и воспринимала происходящее очень смутно, то и дело проваливаясь в беспамятство. Кажется, на нее напали в музее, накачали снотворным и похитили. Позже раздели и натянули на нее серый комбинезон. Чувствуя себя оскверненной, она скрестила руки, стиснула пальцами плечи. Отвернулась от окна, оглядела свой приют. Бетонная комнатушка едва вмещала кровать, унитаз и раковину.

К счастью, похитители оставили Сафии наручные часы, подарок мужа на третью годовщину. Когда она пришла в себя, ее пальцы крепко стискивали браслет – держались за родную вещицу, как за соломинку. Так Сафия узнала, что с момента похищения прошло меньше суток.

В последние четыре часа ее способности постепенно восстанавливались, хотя голова по-прежнему нещадно болела, а во рту было неимоверно сухо. Благодаря камере под потолком тюремщики наверняка уже знали, что действие снотворного кончилось. Однако за Сафией никто не пришел, никто с ней даже не заговорил.

Чего от меня хотят?

В нижней части запертой стальной двери зияло небольшое вентиляционное отверстие – в него, наверное, было положено просовывать поднос с едой. На уровне глаз темнело крошечное окошко, сейчас плотно закрытое заслонкой.

Сафия вновь посмотрела в окно с морозными узорами. Пейзаж служил единственной подсказкой к тому, где расположена эта тюрьма. Замерзшая тундра, усеянное льдинами море…

Похоже, я в Арктике.

Сафия не представляла, какой здесь часовой пояс, зато она уже четыре часа наблюдала за солнцем. Светило почти не двигалось, словно висело над горизонтом круглосуточно. Скорее всего, так и было. Если Сафия не ошиблась в своих умозаключениях, то ее привезли куда-то севернее Северного полярного круга, в край полуночного солнца.

Она стиснула пальцами горло и перевела взгляд на еще одну примечательную деталь пейзажа. На сотни акров вокруг тянулся стальной лес. Каждое дерево представляло собой десятиэтажную антенну со скрещенными у вершины поперечными реями. Внизу по граниту извивались кабели, образуя могучую паутину.

Сафия, прищурив глаза, рассматривала внушительную конструкцию.

Похоже на огромную антенную решетку. Только для чего она?

В центре сооружения был вырыт большой котлован диаметром с добрую четверть мили. Он выглядел куда старше антенн. Стертые, заезженные края наводили на мысль о бывшей горной выработке.

Арктика служила важным источником нефти, редких минералов и драгоценных металлов. Из-за повышения зимних температур и таяния вечной мерзлоты внутренние северные земли становились все доступней, а горные работы на них – все активней. Арктику охватила настоящая золотая лихорадка, что добавило напряжения и без того непростым международным отношениям.

Здесь, несомненно, тоже когда-то вели добычу полезных ископаемых, но теперь это место явно использовали для чего-то другого.

Для чего? Зачем меня сюда привезли?

За спиной тихонько зажужжало. Сафия оглянулась.

Видеокамера под потолком направила на пленницу свой глаз.

Сафия, пряча страх, ответила вызывающим взглядом.

Кажется, скоро я все узнаю.

10 часов 22 минуты

– Склонить ее к сотрудничеству будет непросто, – решил Саймон Хартнелл.

Он стоял, заложив руки за спину, и поглаживал шелковистые манжеты шерстяного костюма от Армани – привычка, свойственная Саймону в минуты размышлений. Сколько раз он в этой самой позе возглавлял заседание совета директоров! Сейчас Саймон Хартнелл рассматривал видеоизображение на настенном мониторе – подмечал упрямство на лице пленницы, оценивал противницу.

За спиной произнесли с русским акцентом:

– Мы сможем задействовать тот же козырь, что и против профессора Маккейба.

Саймон повернулся к начальнику службы охраны. Стройное мускулистое телосложение Антона Михайлова подчеркивали облегающие спортивные брюки черного цвета и куртка в тон. Белоснежные волосы Антон аккуратно стриг и приглаживал гелем; они острым мыском спускались на лоб между бровей. Жизнь в Арктике сделала кожу Михайлова бледной, почти прозрачной. Впрочем, ему не помогло бы даже экваториальное солнце. Антон, как и его старшая сестра Валя, страдал альбинизмом. Правда, они опровергали расхожее убеждение о том, что у альбиносов красные глаза: радужка и у брата, и у сестры сияла девственной голубизной.