Седьмое небо

На следующее утро по пути в школу он зашел в отделение «Кемикл бэнк» в супермаркете и снял со счета все свои сбережения. Он даже не стал заходить домой за вещами.

Как только автобус выехал за пределы Нью-Джерси, небо стало ярче и с каждой милей становилось еще светлее и шире. В Вашингтоне уже зацветали азалии. Дэнни роскошествовал на двух местах сразу, пока рядом с ним не плюхнулся какой-то парень лет под тридцать, севший в Ричмонде. Он закурил и вытащил из кармана колоду карт.

— В покер умеешь играть? — поинтересовался он у Дэнни, а когда тот покачал головой, спросил: — А в двадцать одно?

— Я не играю в карты.

— Да? — изумился парень. У него был такой сильный акцент, что Дэнни с трудом его понимал. — А во что ты играешь?

— В бейсбол.

— Ха. В бейсбол только малолетки играют.

— Только не там, куда я еду.

— И куда же ты едешь? — спросил парень и положил сигарету в пепельницу между креслами, так что дым пошел прямо Дэнни в лицо.

— На весенние сборы. В лагерь «Янки».

— Без балды? И ты едешь туда на автобусе?

— Ну да. Заодно и страну посмотрю.

В настоящий момент из окна можно было разглядеть лишь темное шоссе и вереницу убогих домишек за железным забором.

Парня звали Вили, он ехал во Флориду, в Клируотер, навестить мать, которую не видел лет семь.

— Она меня не узнает, — твердил он Дэнни, — Я уехал совсем сопляком. Младше тебя был.

Они подремали и утром вместе вышли позавтракать, когда автобус сделал остановку южнее Гринсборо. Небо было таким бескрайним, что голова у Дэнни закружилась от счастья. В своем родном городке он чуть было не задохнулся совсем, а теперь его ждал целый мир — не какой-нибудь тихий и сонный пригород и даже не безопасный студенческий городок вроде Корнелла, куда он намеревался пойти, если его не примут в Колумбийский университет. Как только он доберется до Сент-Питерсберга, то купит себе новую одежду, а может, даже ковбойские сапоги, вроде тех, что на Вилли. Но сейчас ему больше всего хотелось плотно позавтракать оладьями и яичницей и запить все это двумя стаканами апельсинового сока.

— Нам с тобой лучше сперва помыться, — заметил Вилли, — А не то от нас все официантки разбегутся.

Дэнни рассмеялся и, хотя все остальные пассажиры двинулись прямиком в ресторан, направился в отдельно стоящую уборную.

— Эй, не туда, — окликнул его Вилли и, нагнав, потянул обратно, — Видать, ты и впрямь из янки. Это сортир для ниггеров.

Из туалета показался чернокожий мужчина, он в упор взглянул на Дэнни, и тому захотелось объяснить, что на самом деле он не имеет никакого отношения к этому остолопу в ковбойских сапогах. Но он промолчал и двинулся следом за Вилли в ресторан, зашел в уборную за барной стойкой. Там он облегчился, умылся и причесался, и вдруг понял, что его тошнит. Вилли заказал завтрак на них обоих, но Дэнни не смог впихнуть в себя яичницу и бисквиты, да и разговаривать с попутчиком, когда они вернулись обратно в автобус, ему тоже расхотелось. Воздух пьянил все больше. Вскоре Вилли отыскал свободное сиденье, на котором можно было растянуться и вздремнуть, а потом объявился и любитель покера, так что Дэнни, к удовольствию своему, снова остался в одиночестве. Его новый знакомый совершенно не разбирался ни в бейсболе, ни в чем бы то ни было еще, а Дэнни хотел лишь поскорее добраться до Флориды.

Ему не давала покоя предательская мыслишка, что напрасно он уехал из дома. Дэнни смотрел в окно, и ему казалось, что какая-то неумолимая сила несет его сквозь пространство, точно лишенную собственной воли пылинку. Когда они пересекли границу Флориды, в салоне автобуса заулюлюкали, а водитель засигналил, но на душе у Дэнни скребли кошки. Он несколько раз бывал в Майами с родителями, но сейчас не мог отделаться от мысли, что очутился совершенно в ином штате, если не в ином государстве. Все здесь казалось каким-то вылинявшим, пальмовые листья были бурые, а не зеленые, вместо земли — сухая ржавая пыль.

В путь он пустился налегке, поэтому отправился на поиски пристанища прямо с автобуса и в конце концов нашел мотель в двух кварталах от автовокзала. Дэнни очень давно ничего не ел и, вымывшись, купил в небольшом магазинчике мягкого печенья и бутылку кока-колы и проглотил все это, стоя прямо на улице, взвинченный и жалеющий об отсутствии темных очков — солнце слепило глаза.

Теплый и влажный воздух давил и выжимал пот даже при полной неподвижности. В номере мотеля оказалось еще жарче, и Дэнни всю ночь даже не пытался уснуть.

В первый день на спортивной базе он просто наблюдал из-за забора. Он купил три новые футболки и темные очки и, насмотревшись на некоторых новичков, почувствовал себя таким молодцом, что перед сном сделал триста приседаний и всю ночь видел летящие на него мячи, как в автобусе видел фары, едва стоило ему задремать. С утра он для разминки сделал еще несколько приседаний, а потом двинулся на базу, пораньше, пока не начала сказываться жара. Оказалось, открытия конторы дожидался не он один: у ограды толклась целая группа желающих, от совсем желторотых юнцов до вполне взрослых мужчин. Кое у кого далее были при себе биты. Дэнни Шапиро решил, что настала пора действовать. Нос у него облупился, волосы грозили выгореть добела. Едва в конторе зажегся свет, как он направился к двери, но у ворот дорогу ему преградил охранник, чернокожий мужчина средних лет в голубой униформе.

— У меня назначено собеседование о приеме на работу, — сказал ему Дэнни.

— Брось, — отмахнулся охранник. — Ты что, думаешь, я в это поверю?

— Я дипломированный бухгалтер.

— Докажи, — пожал плечами охранник.

— Каким образом? Рассчитать вам налоги?

Охранник расхохотался и сделал Дэнни знак заходить. Он проводил его до конторы и велел:

— Подождите здесь.

Пыль, которую ветер нанес с поля, забивалась Дэнни в нос. Ладони у него взмокли, он обтер их о грязные джинсы, запрокинул голову и попытался унять сердцебиение. Охранник вышел на улицу в компании пожилого мужчины в черном шерстяном костюме; во Флориде в таком в любое время года было бы жарковато.

— Это он бухгалтер? — спросил мужчина.

— Он самый, — подтвердил охранник.

— Как вас зовут?

— Дэнни Шапиро.

Солнце слепило неумолимо, несмотря на черные очки.

— Еврей?

— Послушайте, — сказал Дэнни, — Я играю в бейсбол.

— Какая неожиданность, — отозвался мужчина, — А кто не играет?

— Да, — не сдавался Дэнни, — но я играю хорошо.

— Это тебе кто сказал? Учитель физкультуры?

Дэнни сглотнул и обтер ладони о штаны.

— Дипломированный бухгалтер, — усмехнулся мужчина, — Это что-то новенькое в моей практике.

Он кивнул, и Дэнни в изумлении понял, что это приглашение следовать за ним. У скамьи рядом с тренировочной клеткой, прислонившись к деревянной стене, стояли трое игроков, пришедших пораньше, чтобы попрактиковаться. Мужчина выкрикнул имя, и высокий парень с длинными нервными руками, на вид не старше девятнадцати, немедленно поднялся им навстречу.

— Не против покидать мячики моему бухгалтеру? — сказал мужчина.

— Конечно, мистер Рирдон, — отозвался спортсмен.

Он разве что не поклонился этому мистеру Рирдону, и Дэнни сообразил, что перед ним, очевидно, один из тренеров. По нему самому парень мазнул равнодушным взглядом и отвернулся.

Дэнни снял очки и сунул их в карман, потом взял биту и пошел к базе. Небо почему-то стало белым и поразительно низким. Парень на поле взмахнул своими нелепыми длинными руками. Дэнни закрыл глаза и представил на месте подающего Эйса. Он услышал совсем летний стрекот сверчков и стон, точно такой же, какой всегда издавал Эйс, начиная подавать. Первые два мяча Дэнни позорно проморгал. Тогда он представил себе мусорные бачки, выстроившиеся вдоль Кедровой улицы, и лужайки, только начинавшие зеленеть в это время года, и по следующему мячу ударил изо всех сил, так сильно, что его сердце, казалось, устремилось вслед. Он отбивал один мяч за другим, а последним ударом на лету сбил воробья, так что тот рухнул на вторую базу. Когда Дэнни ушел с поля и вернул биту мистеру Рирдону, его так колотило, что если бы он сейчас попытался обежать базы, то потерпел бы сокрушительное фиаско.